Лори подходит ближе, придерживая рукой огромную соломенную шляпу, которая закрывает ее плечи от палящего солнца. Ее лицо спрятано за такими же большими очками, из-за чего она кажется похожей на голливудскую звезду. Хотя, с ее татуировками, скорее на роковую девушку Бонда. Теперь у нее плотно «забиты» обе руки, и я готов еще раз извиниться перед ней за то, что с самого начала считал это «уродством» и бессмысленной тратой времени. Я ни хера не ханжа и обожаю татуированных девушек, но Лори… Она как будто раскрылась в них. Выставила напоказ свой внутренний код, который невозможно расшифровать, пока не проникнешь к ней в нутро.

Она садится на край пирса, опускает ноги в воду.

Я подплываю впритык, высовываюсь до пояса и опираюсь руками на свободный край досок, стараясь не дотрагиваться до нее даже краем локтя. У нас уговор. А лично у меня еще и табу. Хотя в этом купальнике в горох и с милой оборкой на попе, она выглядит как первородный грех. Обе этих тряпочки максимально закрытые и приличные, никакой никто между полужопками и двух ленточек на сосках, в этом купальнике можно запросто пойти даже в ресторан. Но я вижу все равно слишком много открытой кожи, чтобы продолжать делать вид, будто Валерия не девушка, а мой генеральный директор.

— Привет, Ихтиандр, — улыбается она, и за полупрозрачными стеклами очков я хорошо вижу ее хитрый прищур.

— Что? — безошибочно угадываю ее довольную улыбку в придачу.

— Жду, когда ты скажешь, что был очень, очень сильно неправ, когда отказывался ехать в отпуск.

Она ловко сует ладонь в воду и брызжет мне в лицо.

А я едва сдерживаюсь от искушения дернуть ее за ноги в воду.

Вместо этого еще сильнее «наваливаюсь» на пирс, как будто от того, будут ли там мои руки зависит судьба человечества.

— Спасибо, что привезла меня сюда. Лори. Готов повторять это раз в час.

— Всего раз? — Она делает вид, что недовольна, но быстро оттаивает и поправляет шляпу так, что теперь тень почти полностью скрывает ее лицо. — Что сказал Павлов? Предупреждаю, Шутов, что сейчас ты в воде и если снова попытаешься уйти от ответа, клянусь, я тебя утоплю и меня почти не будет мучить совесть. А в офисе скажу, что тебя утащила гигантская самка краба.

Я силюсь не заржать, но смех разрывает мои легкие, из-за чего я просто с головой ухожу под воду. Несколько секунд в шутку барахтаюсь, пока вдруг не понимаю, что чьи-то руки отчаянно тащат меня на поверхность. Выныриваю, стираю с лица воду и обнаруживаю рядом перепуганную Лори, с глазами точно такого же размера, как у одноименной обезьянки.

— Ты в порядке?! — волнуется она. — Все хорошо?! Давай я помогу доплыть до берега.

Черт.

Так теперь всегда будет? Каждый раз, когда я споткнусь или у меня потекут сопли, Валерия будет кудахтать надо мной как мама-наседка? Когда я планировал держать ее в вечной френд-зоне, то явно не рассчитывал перенести ее роскошное тело и великолепные мозги в категорию «мамочка». У меня, блять, сроду никого там не было, потому что я никогда не мечтал о маме, папе, семье и прочей мягкотелой херне. Я всегда хотел только сытно жрать, желательно, не чужие объедки.

— Все хорошо, — спокойно реагирую на ее заботу. — Не обязательно делать мне искусственное дыхание каждый раз, когда я ныряю. Мы живем на берегу океана, Лори, ты заебешься за мной следить.

Она все равно смотрит с недоверием.

— Я два дня тут как-то плавал без твоего надзора, — озвучиваю главный аргумент, и Валерия сдается.

Быстро плывет к берегу, выходит из воды.

Я следую за ней, не поднимая взгляд выше ее щиколоток. Но даже они у нее чертовски сексуальные — тонкие, переходящие в изящные круглые пятки. Проклятье, еще пара таких дней и я либо стану футфетишистом, либо поеду скворечником. Немного в глубине, где уже начинаются стройные ряды деревьев, есть маленькая площадка для отдыха — мангал, шезлонги, даже натянутый между деревьями гамак. Я уже облюбовал это место — притащил радио (ловит только одна местная станция), принес книгу и ноутбук. Правда, ни к тому, ни к другому, за два дня так ни разу и не прикоснулся.

Лори отжимает волосы, потом озирается и, заприметив мою минералку, жадно набрасывается на воду. Мысленно отмечаю, что она всегда много пьет перед тем, как пойти в лобовую атаку.

— Шутов, я знаю… догадываюсь, что Павлов предложил тебе операцию.

— А может мы вернемся к обсуждению этого, когда сядем на самолет до дома? — Я почти не верю, что на этот раз она отпустит меня живим, но предпринимаю еще одну попытку.

— Нет, мы поговорим об этом сейчас.

— Сначала — десять дней подготовительной терапии, — выкладываю как есть, потому что меньше всего хочу разругаться с ней в хлам. Особенно, когда мы заперты на одном острове. — Потом еще одна диагностика. И еще десять дней терапии. Если все будет хорошо, и я не откину копыта к тому времени, то да — будет операция.

Валерия неожиданно резко подается вперед, кладет влажные ладони мне на щеки и ловить на приманку своего взгляда. Почему я никогда раньше не видел, насколько зеленые у нее глаза? Даже пару раз пытался заставить носить линзы, потому что ее родной цвет казался абсолютно невыразительным.

— С тобой все будет хорошо, Шутов, — говорит почти по словам, словно для существа с низшим уровнем интеллекта. — Еще раз скажешь такое — я тебе глаза на жопе завяжу.

Эффект от ее угрозы примерно такой же, как если бы здоровенный амбал погрозил оттаскать меня за ухо.

Поэтому я снова сгибаюсь пополам от хохота, за что ожидаемо получаю пару оплеух.

А когда, наконец, перестаю дергаться, то вижу Лори снова прячущейся в своем бунгало.

Она не появляется оттуда до самого вечера, выходит только когда приезжает лодка с обслуживанием (по условиям нашего «все включено», уборка и «еда» приезжает каждый вечер). И когда Валерия выходит из своего домика, я слегка офигеваю, потому что на ней длинный сарафан а ля «рыбацкая сетка», зачесанные за уши слегка влажные волосы и объемная соломенная сумка.

Книга, за которую я взялся с обещанием прочесть сегодня хотя бы тридцать страниц, летит куда-то в песок, и я догоняю Лори как раз в ту минуту, как она собирается усесться в катер.

— Далеко собралась? — хватаюсь за бортик, абсолютно, блять, уверенный, что не дам ему и с места сдвинутся.

— Мне нужны новые очки и шляпа, иначе завтра днем я буду пережаренное щупальце осьминога.

— Отлично, — запрыгиваю как есть, в своих перепачканных в песок льняных штанах и майке со следами соли. — Я с тобой.

Не представляю, чтобы она одна в таком… виде, разгуливала без сопровождения.

А еще больше не вдупляюсь, когда именно сломалась моя мантра «мы просто друзья».

Валерия пожимает плечами, как будто ей все равно, но за секунду до того, как успевает отвернуться, я замечаю на ее губах триумфальную улыбку.

Когда наш катер прибывает на причал, откуда мы с Лори ловим такси, я наблюдаю, с какими детским любопытством она прилипает к окну. Город мы почти не видели — сразу с самолета пересели в заранее заказанное такси, потом — на катер и сразу на острова, где первые сутки Валерия вообще проспала, переключаясь на новый часовой пояс, а я изображал вернувшегося в родную стихию головастика.

Но сейчас она с любопытством всматривается в маленькую курортную цивилизацию.

— Никогда не ездила в тропики за большие деньги? — спрашиваю я, чтобы немного разрядить затянувшееся молчание.

— Отец всегда был очень занят для таких поездок, а мама боялась, что у меня из-за непереносимости солнца может развиться какая-то болезнь и поэтому мы ездили только туда, где солнце было строго по часам.

— Париж? Рим? Нью-Йорк?

— Прага, Берлин. Это было ближе и безопаснее. В основном, на выходные. Если меня спросить, что я видела в Берлине, то, пожалуй, только вот такое кино. — Она показывает на автомобильное окно, намекая, что бОльшую часть времени провела в такси. — Я почти ничего толком и не видела.

Я вспоминаю ее переписки с Наратовым, где они планировали совместную поездку в Вену. Кажется, там должна была пройти какая-то Международная книжная выставка, в рамках которой было запланировано выступление известного писателя и Лори очень хотела на нее попасть. Я с трудом осилили весь их диалог на эту тему, потому что примерно после третьей фразы Наратова уже стало понятно, куда он клонит. Это мудачье сделало все, чтобы Лори «поняла», какие у нее глупые мечты, как тупо ехать заграницу только чтобы послушать интервью «старого маразматика» и все в таком духе. Хотя, по-моему, только ради таких вещей и стоит пользоваться возможностью кататься по миру — точно не ради того, чтобы зависать в сраных ночных клубах и таращиться на старые камни, которые все равно никуда не денутся даже через сотни лет. Правда, сам я именно так и поступал — в свое время исколесил весь мир и, как говорится, не осталось такого клуба, где бы я не оставил в туалете свою блевотину и использованный презерватив.