Поэтому, я заказал клининг, на время перебрался в гостиницу и решил просто свалить отовсюду, надеясь, что многократная смена обстановки «вылечит» меня от проклятия Марининого прошлого.

Когда мне приносят сок напиток, он оказывается натуральным, с характерной густотой, которая бывает только из мякоти свежевыжатого фрукта, а не просто разведенный концентрат из пакетика — я такую херню частенько видела даже в элитных ресторан. Что в целом полностью соответствует моей личной теории о том, что больше всего наебалова именно в крупном бизнесе.

На вкус тоже очень ничего, явно без добавленного сахара.

Бля, какого…? Я же не повернутая ППшнца?

Но додумать до конца эту мысль уже нет времени — сначала я слышу тяжелые мужские шаги, потом чувствую, как волосы на руках встают дыбом. В последний раз со мной такое было, когда я был еще мелким засранцем и шарился по помойкам в поисках еды. В удачные дни удавалось раздобыть что-то нормальное, чтобы тупо набить живот, но чаще меня просто пиздили здоровенный бомжи. И еще — бросались собаки. Собак я особенно боялся — от них было тяжелее убежать и они нападали стаей. Бомжи просто хотели меня отогнать от кормушки, а собаки всегда отели перегрызть глотку. За пару лет такой жизни мой организм научился реагировать на их приближение на уровне инстинктов.

Время прошло, я уже давно не боюсь собак, но рефлексы впечатались в мое тело намертво.

Я поворачиваю голову в сторону шторки, которая закрывает кабинку от посторонних глаз. В ладонях появляется знакомый неприятный зуд.

«Пиздец», — единственное, что может выдать мой мозг, когда появляется Авдеев.

Во мне сто восемьдесят семь сантиметров роста, но этот мужик по меньшей мере на голову выше меня. Про мышечную массу и говорить нечего — даже раньше, когда на моих костях было гораздо больше «мяса», я все равно был бы вдвое меньше него. Сейчас вообще ощущаю себя ёбаной соплей.

Он только вошел и точно так же, как и я, оценивает меня взглядом, но ощущения такие, будто воздуха в кабине для меня уже не осталось.

— Дмитрий? — Авдеев протягивает ладонь для рукопожатия. Делает это запросто, без всяких псевдопсихологических ужимок, которые разные всратые мамкины бизнесмены используют, чтобы типа сразу заявить право быть главным. — Я не опоздал?

— Вадим. — Пожимаю его ладонь. Рукопожатие у Авдеева крепкое, уверенное. Если бы захотел — мог бы запросто похрустеть моими пальцами. — Я приехал заранее. Редко бываю в мужских клубах. Была охота поглазеть.

Он ничего на это не говорит, но когда мы рассаживаемся, почти мгновенно появляется официантка и ставит перед ним стакан с минералкой. Все, никаких дорогих понтов, никакой позы «хозяина жизни». Единственная вольность, которую он себе позволяет — расстегивает пиджак и пару верхних пуговиц.

— Я слушаю, — первым, без прелюдий и расшаркиваний, предлагает Вадим.

«Нормальный мужик», — оцениваю я, и тут же хочу тупо свалить. Без объяснений и извинений.

Выглядит надежным. Без дешевых понтов.

Здоровый, блять, как горилла. На вид типа спокойный, но ощущения от его присутствия такие, что он может запросто свернуть мне шею, если увидит в этом профит.

Я мысленно «усаживаю» рядом с ним Лори.

И тут же быстро стираю, потому что, блять, очевидно — она на него залипнет.

Пиздец.

Полный, сука, ёбаный пиздец.

Я почти не ревную ее к тем мужикам, которые периодически залетают в ее жизнь, реальным и, скорее всего, более-менее нормальным, потому что дегенерата Лори к себе не подпустит. Но к этой двухметровой шпале ревную как ненормальный. До такой степени, что готов прямо сейчас наброситься на него с кулаками.

Поэтому быстро, пока мой мозг не закипел, кладу перед ним флешку.

— Не думал, что все действительно будет как в шпионском фильме, — хмыкает Авдеев.

— Это все, что у меня есть на Завольского. Все, что мне удалось раздобыть по разным канал. — Почти все, что существует в природе, если быть точным.

Авдеев почти никак не меняется в лице. Обычно я без труда читаю все, о чем человек думает и что чувствует, достаточно просто посмотреть на «игру» его мимики. Но Авдеев и тут меня удивляет.

— Почему ты решил, что меня может это заинтересовать?

— Потому что ты не спросил, кто это такой, — даю понять, что я в курсе их с Завольским «теплых отношениях».

— А еще раз в год ты переодеваешься в костюм доброй феи и разносишь подарки взрослым мужикам, — подъёбывает Авдеев.

— Типа того. Тебе это пригодится, когда решишь разобраться со стариком окончательно.

— Когда? — Он совсем не случайно выбирает из всей моей фразы именно это слово, потому что оно означает давным-давно решенный вопрос.

— У тебя терки с Завольским, довольно серьезные, чтобы оставить их без внимания, и довольно старые, чтобы крепко заебать.

— Поразительная осведомленность о человеке, которого ты впервые видишь. — Авдеев слегка подается вперед, буквально едва заметно качает плечами в мою сторону, но с учетом его габаритов, выглядит это почти как прямой наезд. Хотя рожа его при этом все такая же непроницаемая, а толика интереса, которую я вижу — это ровно то, что он хочет, чтобы я видел. — Я вот смотрю на тебя и могу точно сказать, что кроме общей инфы, которую в нашем круге все обо всех так или иначе знают, вообще не в курсе, кто ты и чем дышишь на самом деле. А вот ты точно наводил справки.

— Ничего личного, — развожу руками, — просто в моем деле иногда приходится нырять глубже, смотреть дальше и видеть больше. Суровая и ужасная IT-сфера — никогда не знаешь, чьи трусы найдешь, пока чинишь нерабочий код.

Он усмехается, давая понять, что понимает, какую чушь я несу.

— Впервые вижу человека, так откровенно признается в том, что копается в чужом грязном белье.

— Свои белые перчатки я потерял еще хуй знает в какой жизни. Какие-то проблемы с этим?

Авдеев снова принимает расслабленную позу, делает пару глотков воды, но к флешку забирать не спешит.

— Завольский крепко мне поднасрал — это правда. И прищучить его крайне тяжело — это тоже правда. Но вот появляешься ты, выкатываешь щедрый подарок и… до сих пор не озвучиваешь цену. Я не ведусь на бесплатный сыр, Дмитрий.

— Насчет щедрого подарка я бы поспорил. Там просто какой-то набор информации из самых разных источников. Я даже не вникал, потому что мой бог — двоичный кою, покарает меня за такую ересь и отлучит от просветления. Не думай, что я нарыл утку с яйцом бессмертия Завольского в жопе.

— И даже это чего-то стоит.

Я почти готов сказать, что мне вообще похуй и ничего не нужно.

Потому что ревность уже проела меня до нутра, перемолола кости и отравила костный мозг. Я не хочу говорить ему о Лори, потому что мне впервые, блять, тупо страшно. А что, если он начнет разматывать эту веревочку, доберется до моей маленькой обезьянки, выйдет на контакт и… finita la commedia?

— Все в порядке? — слышу голос Вадима, прорывающий грязную тряпку моих воспаленных фантазий, в которых моя Лори и этот бугай смотрят друг на друга, как уёбыши из сопливой комедии про первую любовь.

— Подсчитываю сумму в уме, — улыбаюсь одними губами. — Это шутка. Деньги меня не интересуют.

Я должен думать о Лори.

О ее благополучии и спокойной жизни.

О том, что когда она вляпается в это дерьмо — а она туда вляпается, потому что из года в год готовилась к этому — у нее должен быть союзник. И как бы горько мне ни было это признавать — Авдеев, блять, просто идеальный вариант. Если он встанет между моей маленькой обезьянкой и Завольским, то старый пидар скорее обломает об него зубы. Чем получит доступ до Лори.

— Есть одна девушка… — Мои губы деревенеют, язык становится ватным и отказывается шевелиться. Все мое нутро орет благим матом: «Заткнись и вали, беги к ней, пока еще можешь сделать это самостоятельно, пока она где-то там до сих пор ждет тебя!»

— Девушка? — Авдеев снова позволяет себе каплю иронии в одном единственном слове.