Делаю вид, что раскрываю над головой несуществующий зонтик и объясняю это старой приметой на деньги. Сергей натянуто смеется, очевидно вообще не понимая, о чем я. Он всегда был довольно тугим на вот такие вполне понятные простым смертным шутки.
— Что тебе взять? — Он напролом лезет через толпу, наплевав на гневные комментарии в спину, которые раздаются из очереди.
Так и хочется развернуть большой транспарант: «Я знаю, что он придурок и я не с ним». Но беру себя в руки и улыбаюсь на все тридцать два, как будто вести себя по скотски — то самое, чем мужчина может наповал сразить женщину. Прошу взять мне слойку, посыпанную тыквенными семечками, и кофе с двойной порцией молока.
А когда Сергей вручает все это мне, то не дождавшись приглашения, сам за локоть ведетвдальний конец небольшого зала, где в пространстве между колонной и старым музыкальным автоматом спрятан еще один столик. Надо же, сколько раз здесь бывала, а об этом укромном месте узнала только сейчас.
— Он не работает, — спешит сообщить Сергей, когда прослеживает мой взгляд на здоровенную бандуру, совсем как из американских фильмов восьмидесятых.
— Может, ему просто нужна подходящая монетка, — пытаюсь зацепиться за разговор, но таким образом, чтобы до определенной степени корчить из себя не до конца умное существо.
Сергей знает, что я не дура, но тщеславие никогда не давало ему оценивать ситуацию адекватно. Грех этим не воспользоваться.
— Вот такая, например? — Сергей достает из портмоне блестящий серебряный доллар и кладет его передо мной. — Может, у тебя рука окажется счастливее?
Я пробую, но приемник для монет как будто забит чем-то изнутри, поэтому возвращаюсь за стол с видом рыбака без улова. Он снисходительно улыбается и хорошо знакомым мне менторским тоном говорит, что проблема современных женщин в том, что они разучились видеть в мужчине авторитет. Весьма прямой намек на то, что «правильная» женщина должна заглядывать ему в рот, а не ставить под сомнение каждое слово.
— Давно ты здесь бываешь? — переключаю разговор на более безопасную для себя тему, потому что от его самолюбования триггерит по-черному. А у меня в последнее время и так нервы не в порядке.
— Почти каждый день.
— Странно, я тоже, но никогда тебя здесь раньше не видела. — Хотя даже в сегодняшней очереди замечаю несколько знакомых лиц. Уверена, что явление Наратова в этом место точно не могло пройти мимо меня.
Он еще несколько секунд сидит с квадратной рожей, а потом, подняв руки вверх в сдающемся жесте, признается, что на самом деле начал заезжать сюда после того, как увидел это место у меня в сторис. А вот это уже близко к правде.
— А я знала, что даже мои кривые фото этой не ПП-фрнедли выпечки рано или поздно обратят кого-то на темную сторону силы. — Делаю вид, что страшно горда этим маленьким достижением, про себя делая отметку, что Сергей продолжает регулярно пастись у меня на странице. В последнее время я перестала за этим следить, за что сейчас тоже ставлю себе жирный минус. — Ну и как они тебе?
Вгрызаюсь в сочный хрустящий пончик, рукой придерживая рассыпающиеся в разные стороны тыквенные семечки. Сергей к своему как будто даже притрагиваться не собирается, зато с интересом наблюдает, как ем я.
— Вообще-то это не очень вежливо, Сергей — заглядывать другому в рот, — делаю ему замечание, в ответ на что он тут же начинает вертеть головой по сторонам. Но потом снова фиксирует взгляд на мне, на мгновение становясь тем улыбчивым Сергеем, с которым доверчивой Валерии Гариной однажды так не повезло познакомиться.
Эффект дежавю настолько сильный, что откушенный только что кусок пончика становится поперек горла. Я закашливаюсь и Сергей бросается на помощь, постукивая меня по спине. С трудом, но выплевываю комок на тарелку и быстро запиваю все это кофе, к счастью — комфортно теплым.
— Все хорошо? Ты в порядке? Точно? — Сергей буквально само беспокойство, еще немного — и вызовет мне все «неотложки» мира.
Я качаю головой и показываю на стул, куда ему лучше вернуться. Заодно использую паузу, чтобы прикинуть, ради чего его сегодняшнее появление. Но в этом нет никакой необходимости, потому что как только я перестаю кашлять, Сергей сам «сдается».
— На самом деле я просто искал повод с тобой увидеться, — выдает обезоруживающей искренностью.
Слава богу, у меня давно выработалось противоядие на его уловки, а ничего нового с тех пор Наратов не придумал.
— На самом деле я догадалась, — возвращаю его же типа_искренний тон. — Что-то случилось?
— А должен быть повод увидеться с симпатичной девушкой?
— С симпатичной беременной женой твоего друга, — совсем не собираюсь подыгрывать его попыткам делать вид, что мы два свободных человека.
— Беременной, да. — Сергей растягивает улыбку до ушей, как тот зеленый похититель Рождества. — Я бы даже почти поверил, если бы не знал Андрюху чуть лучше, чем его знают остальные. Его жена же тоже не может не знать о его маленьких… странностях.
— Понятия не имею, о чем ты. И, по-моему, мы это уже обсуждали и еще тогда я сказала, что мой муж — самый прекрасный человек на свете.
— Только вряд ли он мог заделать тебе ребенка, — уже более жестко выдает Наратов. Улыбка Мистера Совершенство медленно превращается в самодовольный шакалий оскал.
Что не может не радовать, потому что этого Сергея я хорошо знаю, «люблю и уважаю», имею как минимум несколько стратегий как сбить позолоту с этого сверкающего гонора.
— Ты сталкеришь мои сторис и подстраиваешь встречу только ради того, чтобы посплетничать о моей беременности? — Корчу удивленную гримасу.
— Нельзя так поверхностно мыслить, Валерия.
— Нельзя так бесцеремонно вламываться грязными ногами в чужую личную жизнь, Сергей.
— Как думаешь, что будет, если вдруг…. — Он укладывает руки на столик, подается вперед, понижая голос до змеиного шепота. — Ну, просто теоретически… Если до Юрия Степановича Завольского вдруг начнут доходить слухи, что его обожаемая невестка, над беременностью которой он чахнет как Кощей над златом, может быть беременна от левого чувака?
Хорошо, что я потратила много часов на подготовку «лица», когда он должен был узнать меня на свадьбе. Тогда мне это не пригодилось, но сейчас пришлось очень кстати. И по тому, как быстро скисает рожа Наратова, сразу понятно, что тренировалась я не зря.
— Погоди, я сейчас правильно понимаю, что это была попытка шантажа? — Я прекрасно владею собой и чтобы подчеркнуть это, с аппетитом заталкиваю остатки пончика в рот. — Когда Андрей говорил, что у него очень хорошие друзья, я не думала, что речь идет о такой странной… форме отношений. Слушай, а ты случайно не ревнуешь?
Конечно, я сейчас совсем не про ревность меня, и Сергей, прекрасно это понимая, еще больше багровеет. А потом вдруг, резко, как будто все это было испорченным дублем, откидывается назад и начинает заливисто смеяться, приковывая к нам все до единого взгляды.
— Это просто шутка, Валерия, — он снова трясет руками, — просто, блин, шутка! Видела бы ты свое лицо, солнце! Просто маленькая испуганная овечка.
Уверена, что испуганной я точно не была. Да и у кого из нас двоих был бараний вид, тоже совершенно очевидно, но Сергей никогда не умел красиво сливаться. Чуть что шло не по плану — сразу переводил все в шутку.
— Кстати, — я делаю глоток кофе и жду, пока официантка уберет со стола пустую тарелку, — как дела с искусственным оплодотворением Илоны? Я слышала, она очень старается.
А вот Наратов явно прогуливал уроки самообладания, потому что его и без того перекошенное лицо, становится похожим на кучу собачего говна. Без всяких там преувеличений и гипербол.
— Хорошая шутка, ладно, подловила, — криво лыбится он и вдруг резко начинает поглядывать на часы.
— Да какие уж тут шутки, Сергей Сергеевич. Об этом скоро напишут на первых полосах газет. Как думаешь, что будет если вдруг… — копирую его недавний провокационный тон. — Если чисто теоретически папаша Новак, так дрожащий над своим наследством, вдруг узнает, что его зять, которого и так подобрали на помойке, отмыли и отчистили, окажется настолько бесполезным?