— Вы меня слышите? Ваша дочь, Иллария, тоскует по вам. И Эстебан тоже. Вы нужны своим детям, магиар. Прошу, уделите им хотя бы полчаса, выйдите из своей комнаты.

— Уходите, — послышался еле слышный ответ.

— Но…

— Уходите! — уже крикнул он.

Я замолчала на мгновение. Уйти? Все равно ничего не выйдет, судя по всему. Ему все равно — магиар упивается своим горем, ему не надо другого.

И на меня вдруг нахлынула такая злость. Гнев за то, как он обошелся с собственными детьми. Да, мы все переживаем трудное время, скорбим и горюем. Но разве не должен он хотя бы попытаться взять себя в руки? Попробовать выползти из этой тьмы на свет? Нет, этому ничего не надо, даже на детей наплевал!

— Вы просто тряпка, магиар Роберт Уортер! — прошипела я зло. — Тешите здесь свое горюшко, словно дитя нянчите. Закрылись ото всех как монах-затворник, а все потому, что вы трус!

Он поднял на меня круглые от изумления глаза. Готова поспорить, никто с ним никогда не говорил в таком тоне.

— Да-да, вы трус! Вы боитесь жить, боитесь вернуться к жизни, в которой нет больше вашей любимой! Что, страшно смотреть на ее портрет и знать, что ее больше нет?

— Вы не понимаете… — попытался оправдываться он, но я не дала.

— А вашим детям не было страшно? Когда помимо матери их покинул и отец! Живой отец! Да как вы могли с ними так поступить?!

Я тяжко дышала, словно бежала марафон. Губы магиара затряслись, челюсть опустилась вниз, подрагивая.

— Да вы не знаете…

— Я знаю одно — таких хреновых папаш как вы, я еще на свете не видала! Бросили детей на произвол, заперлись тут и сидите сопли распускаете! Ваша жена мертва, но вы — нет. Так вернитесь уже к жизни!

— Да что вы вообще знаете?! — закричал он. — Это я виноват! Я убил ее!

Ожерелье выскользнуло из его пальцев и упало на пол.

— Я ее убил, понимаете? Это я сделал! Я виноват!

Опешив от таких заявлений, я опустилась на край его кровати.

— Я не могу… не могу… я виноват, так виноват…

Мужчина прикрыл лицо ладонью, опустил голову. Спутанные пряди закрыли его от меня.

— Расскажите, — тихо попросила я, ощущая, как внутри все сжимается в узел. Мне стало жутко, некомфортно. Но я должна знать, что произошло.

36

Магиар Роберт начал говорить. Его голос дрожал, срывался. Было видно, как ему трудно. Он иногда делал паузы, глубоко вдыхал прежде, чем продолжал рассказ.

— Я узнал, что она мне изменяет… — такими были его первые слова.

Я шел к озеру так быстро, как мог. Мне хотелось верить, что все это ложь, что просто домыслы. Но когда я вышел на берег, то смог убедиться — это все правда.

Сердце сжалось, в груди нарастала боль, пока я смотрел на пару, что отчетливо была видна в свете почти полной луны. Они стояли на другом берегу, высоком, со стороны поместья Иветто. Не было никаких сомнений в том, чем они заняты и кем друг другу являются, уж слишком близко они стояли. Силуэты соединились в поцелуе, переплелись в слишком тесных объятиях.

Нет, может это не она? Не моя Нивелла? Какая-нибудь служанка, что сбежала из дома, чтобы встретиться с возлюбленным. Доротея, к примеру, весьма ветреная девчонка, это вполне может быть она.

Более тонкий силуэт двинулся, и лунный свет сыграл бликами на ожерелье. Кроваво-красные камни сверкнули на шее женщины.

Нет, это не служанка…

Стало трудно дышать, руки затряслись. Я подарил набор украшений — серьги, браслет и колье — своей супруге совсем недавно, на нашу годовщину. Кто же знал, что она наденет его в первый раз, чтобы встретиться с любовником.

Изнутри поднималась ярость.

Как она могла?! Я же люблю ее! Я же дал ей все, у нас растут дети!

А этот урод, что сейчас обнимает и целует мою супругу? Кто он? Я убью его, пусть боги станут свидетелями, я имею на это право!

— Нивелла! — крикнул я с отчаянием и бросился к парочке.

Силуэты отпрянули друг от друга. Один из них, более крупный кинулся бежать. Затрещали кусты, и незнакомец выругался прежде, чем исчез в подлеске.

— А ну стой, сволочь! Ты так просто не отделаешься!

Нивелла преградила мне дорогу, когда я был уже совсем близко к ней.

— Роберт, остановись!

Ее тонкие руки вцепились в меня, не давая преследовать соперника. И откуда в такой хрупкой красоте столько силы?

— Я убью его, убью! — взревел я.

Сердце бешено стучало, отдавая в висках.

— Нет, Роберт! Нет! Даже не думай!

— С тобой мы позже разберемся, — рыкнул я на жену и вырвался из ее рук.

— Нет!

Она вновь вцепилась меня, и одним движением руки я откинул ее.

Все произошло в одно мгновение. Нивелла упала с берега. Высота была небольшая, и я даже подумать не мог, что ей что-то угрожает.

Всплеск воды за спиной заставил меня остановиться.

— Нив! — крикнул я, когда понял, что произошло.

Посмотрел вниз — ничего, только круги расходятся по воде.

Не мешкая ни секунды я спустился вниз и забежал в воду. В этой части озеро было более глубоким, и мне пришлось нырнуть, чтобы искать жену.

Я нырял и нырял, но Нивелла словно сквозь землю провалилась. Отчаяние захлестнуло меня. Я рыдал, кричал и вновь возвращался к поискам. В один из заходов под ногами что-то оказалось. Со дна я достал расстегнутое ожерелье.

Под утро, потеряв всякую надежду, я вернулся в поместье. Сообщил о произошедшем, и Орэн с Нилом кинулись туда. На рассвете они смогли найти Нивеллу… холодную и безжизненную. Рана на ее голове говорила о том, что она ударилась о камень при падении и не смогла всплыть.

Я убил ее, оттолкнув от себя в ту злополучную ночь.

Слезы текли по щекам магиара. Он плакал беззвучно, глядя куда-то в пустоту. Казалось, что он вновь вернулся туда, в день трагедии и опять проживает весь ужас.

Я положила руку на его, утешая.

— Это несчастный случай, — сказала я. — Вы не могли знать что все так обернется.

— Я не должен был идти туда, не должен был гнаться за ее любовником.

Он поднял на меня глаза:

— Почему я просто не оставил ее в покое? Не дал жить так, как она хотела? Она была несчастна.

— Сейчас можно сколько угодно себя мучать, но вы уже ничего не исправите. Примите это и живите дальше. Вы ведь не хотите сломать еще жизни?

— О чем вы? — испуганно спросил Роберт.

— О ваших детях. Вы нужны им. И вы будете потом так же корить себя из-за того, что не дали им той любви, которую должны. Вы не можете ничего исправить с женой, но с детьми — да.

Мужчина задумался. В глазах его сверкнула решимость.

— Да, я нужен им, — сказал он и поднялся из кресла.

Но спустя секунду его взгляд снова угас.

— Нет, я не могу.

— Роберт, — я поднялась. — Я помогу вам, давайте…

— Нет, нет, нет! — торопливо бормотал он, возвращаясь в кресло. — Нет, я никуда не пойду.

— Я прошу вас, ради Илларии и Эстебана.

— Нет! — рявкнул он. Трясущимися руками он поднял с пола упавшее ожерелье, прижал его к губам. Раскачиваясь, он отвернулся к окну и уставился невидящим взглядом в шторы.

Я пыталась вразумить его, но быстро поняла, что бесполезно пытаться вытащить его, и покинула комнату.

— Амалия? Что вы там делали?

Я прикрыла дверь и повернулась. Кристиан сложил руки на груди и смотрел на меня с осуждением.

— Я хотела поговорить с вашим отцом.

— Вам не следует туда ходить. Кто вам позволил? — отчего-то он был зол на меня.

— Я пытаюсь помочь, — начала я, но Крис перебил.

— Нам не нужна ваша помощь, Амалия. Вы должны воспитывать и учить детей, а не лезть туда, куда вас не просят!

— А если бы вышло, вы бы так же думали? — тут уже злиться начала я. Конечно, я поступила опрометчиво, но это не повод говорить со мной в таком тоне!

— Но не вышло ведь, — огрызнулся Кристиан. — Я запрещаю вам посещать моего отца.

Я сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Не время устраивать скандалы.

— Хорошо, как скажете, магиар, — прозвучало едко.