31

В библиотеку началось настоящее паломничество. Экономка, дворецкий, все служанки, кухарка и даже садовник пришли, чтобы посмотреть, что же такого я наделала.

— Вы так красиво все украсили! — хвалила меня Летиссия уже позже, когда мы встретились на третьем этаже.

— Спасибо, у меня есть еще пара идей, — улыбнулась я.

— Будет чудесно, если вы и дальше продолжите украшать не только класс, но и жизни детей.

Она хохотнула, будто сказала что-то смешное, и собралась уже идти дальше по своим делам, но я ее остановила:

— Я бы хотела еще кое-что сделать…

Я замялась, не решаясь озвучить свою идею.

— И что же?

— Я хотела бы убрать траурный декор в доме.

— Вы что?! — замахала на меня руками женщина. — Нельзя!

— По всем правилам траур уже давно должен быть закончен, — настаивала я. — В поместье выдержали все сроки и давно перевалили за них. Всему должен быть разумный предел.

— Все равно, — мотала головой Летиссия. — Не нам это решать.

— Это плохо для детей, давит на них. Они каждый день видят напоминание о том, что им мать умерла. Сколько можно их мучать?

Экономка поджала губы, лицо ее стало печальным.

— Я понимаю, госпожа. Но это распоряжение магиара Роберта, мы не можем его отменить без его согласия. А он запрещает убирать все это, кричит и ругается, стоит только заикнуться. Думаете, мы не пытались?

Я вздохнула. Как же все сложно в этом доме. Ничего нельзя без согласия хозяина.

— А магиар Кристиан, он может распорядиться?

— Нет, что вы! Если магиар Роберт выйдет и увидит, что мы все убрали, он жутко разозлится!

— А он выходит? — насторожилась я.

— За полгода ни разу. Но когда-то же он это сделает.

Все ясно. Никто не возьмет на себя такую ответственность, чтобы избежать гнева хозяина. Придется кому-то быть смелее и решительнее других. Похоже, что мне.

— А где магиар Кристиан? Вы его не видели?

Надо просто уговорить Криса, он же главный тут, пока отец в отключке. Если он даст распоряжения, то сам лорд будет не так недоволен.

— Уехал в город по каким-то делам.

— Когда вернется?

— Сказал, что через день-два.

И ведь мне, Эльтарии, вчера ничего не сказал на озере.

Что ж, раз на него не получится положится сейчас, придется точно действовать самой. Все боятся Роберта Уортера? Я — нет. А значит я пойду к нему, и пусть кричит и ругается сколько хочет. Меня таким не напугать.

Я направилась на второй, господский, этаж. Подошла к двери в спальню лорда. Прислушалась.

Из комнаты не доносилось ни звука. Стояла абсолютная тишина. Он там жив вообще? Когда к нему в последний раз заходили? Должны были сегодня: принести завтрак и поменять белье.

«Не трусь!»

Я осторожно постучала. Замерла в ожидании. Как и думала, никто мне не ответил. Я постучала громче, и, когда из спальни вновь не донеслось ни звука, я открыла дверь.

В нос ударил запах затхлости. Такой тухлый и сырой запах, когда комнату давно не проветривали. Шторы на окнах были плотно задернуты, так что внутри стоял сумрак. Хозяина не было видно.

— Магиар Роберт? — позвала я осторожно.

Ответа не последовало, стояла мертвая тишина.

— Магиар… — начала я и обрвала себя н полуслове, когда глаз заметил движение где-то у окна. Я посмотрела туда и наконец-то нашла лорда.

Мужчина сидел в кресле у окна и смотрел куда-то себе под ноги. Его волосы отросли до плеч, были спутаны и растрепаны. На грудь опускалась борода, такая же неопрятная как и прическа.

— Магиар Роберт, позвольте представиться, — я сделала шаг вперед. — Меня зовут Амалия Веруан. Я новая гувернантка.

Лорд ничего не ответил. Он даже не поднял головы, не моргнул. Сидел, словно статуя.

Я набралась смелости и подошла еще ближе.

— Магиар…

В его руке я заметила что-то блестящее. Пригляделась. Золотое ожерелье с большими, ярко-алыми камнями тускло блестело в пальцах мужчины, которые без остановки теребили украшение словно четки.

— Мы можем с вами поговорить? — вновь попыталась я.

Летиссия говорила, что будет кричать и ругаться? Да по-моему он даже пискнуть не может…

Неожиданно магиар задрал голову резко вверх и посмотрел на меня.

— Вы кто? — хрипло спросил он.

— Амлия Веруан, гувернантка, — повторила торопливо.

— Как вы посмели сюда зайти? Кто позволил?

— Я сама себе позволила. Я хотела поговорить о ваших детях. Они нуждаются в вас, магиар. Вы оставили их, и теперь Иллария и Эстебан страдают.

Но он не слышал меня. Он мелко задрожал, губы затряслись:

— Кто позволил вам?! — закричал он, задыхаясь. — Кто разрешил?!

— Успокойтесь, прошу.

— Уходите, — зашипел он. — Вон! Уходите!

— Я не уйду, пока вы не сделаете хоть что-то для своих детей, — я свела брови, глядя на него. — Позвольте хотя бы убрать траур. Сколько можно?

— Траур? — вдруг затих Роберт.

— Да, траурные украшения в доме…

— Моя Нивелла… моя дорогая Нивелла…

Пыл его угас, он больше не кричал. Трясущимися пальцами он поднес ожерелье к губам и прижал его целуя. Прикрыл глаза.

— Магиар? — позвала я.

Он не ответил. Лишь покачивался из стороны в сторону и тихо шептал:

— Нивелла. Нивелла, моя любовь.

Как бы я не пыталась вновь разговорить его, ничего не вышло. Мне пришлось уйти из его спальни ни с чем.

На пороге я столкнулась с Летиссией, которая несла начищенный ночной горшок.

— Что вы там делали, госпожа? — воскликнула она, увидев меня выходящей из спальни магиара.

— Разговаривала с вашим хозяином. Хотела, чтобы он отменил траур.

— Вы? Да как можно? Немыслимо! — причитала экономка. — И что он вам ответил?

Я открыла было рот, чтобы рассказать, как он сначала кричал, а затем шептал имя жены, но тут же закрыла его. Улыбнувшись, я соврала:

— Он разрешил.

— Слава богам милосердным, — обрадовалась Летти. — Я пришлю девушек, как только они освободятся на кухне.

— Не нужно, я сама уберу.

Не люблю врать. Но иногда это необходимо.

«Врать Кристиану — это тоже необходимость?»

Я заглушила голос разума, отогнала непрошеные мысли.

Убирать траурную атрибутику начала со второго этажа, так как тут ее было меньше. Мне понадобилось около часа, чтобы очистить этаж, и я спустилась вниз. Вот на первом работы было в разы больше, здесь постарались на славу. Но ложка за ложкой каша съедается, так и в работе. Надо только начать.

Я уже почти закончила с гостиной, как услышала голос Илларии:

— Что происходит?

Обернулась. Девочка стояла в проходе и испуганными глазами смотрела на подоконники, на которых больше не было черных венков.

— Поможешь? — улыбнулась я ей.

— Вы что, убираете это? — она посмотрела на меня глазами, полными ужаса, и я поняла — дело плохо.

— Траур давно закончен, магиара, пора жить дальше…

— Нет, нельзя! — закричала она. — Нельзя убирать цветы!

Она вцепилась в букет, который я бросила в общую кучу на пол, и прижала его к себе.

— Илли, в чем дело? — я подошла к ней, но девочка шарахнулась от меня в сторону.

— Их нельзя убирать! — слезы выступили на ее глазах, она мотнула головой и крепче вцепилась в букет.

— Милая, так нужно.

— Не нужно! Они же лежали здесь, никому не мешали! Зачем вы…

Она не договорила — всхлипнула, по щекам потекли слезы. Руки опустились, и букет упал на пол.

Я подошла к девочке, прижала ее к себе. Она не сопротивлялась. Наоборот, придвинулась ко мне ближе, вжимаясь в пышные юбки моего платья.

— Мы теперь забудем ее, да? — спросила она сдавленно. — Она уйдет, даже призрак ее исчезнет с третьего этажа. Ее больше не будет с нами.

В груди сдавило. Я погладила волосы Илларии, утешая ее.

— Она уже давно ушла, Илли. Ее нет с вами давно, и нет никаких призраков.

Девочка затихла, всхлипы стали реже.

— Но это не значит, — продолжила я. — Что ее никогда не было.