— Общие сведения доступны любому. На каждом углу говорят.

— Не говорят.

— Где мальчик? — Неизвестно до чего мы так договоримся.

Нэйт выскользнул из-за двери и подошёл, хмурясь. Поверх белой рубашки черная жилетка. Светлые волосы причёсаны и приглажены. Туфельки блестят. Образец воспитанного и вежливого мальчика. На меня он даже не взглянул.

— Хочешь остаться со мной? — спросила его.

— А что, твой долбанутый охотник больше не хочет меня прибить? Нет, я лучше с ним, — бросил он взгляд на демона.

Чем же тот его к себе расположил? По губам Пандемония скользнула улыбка.

Ах, вот оно как!

— Ты останешься со мной. Ты МОЙ пленник! — Сама не знаю, кого из двоих присутствующих старалась убедить.

— Отдай медальон! — принялся за своё Нэйт, его острый взгляд колол, как кинжал.

Верно говорил Дарен: от ребенка в нём мало что осталось.

— Хорошо, но что ты предложишь взамен?

— Я тебя не убью.

— Тебя послали меня убить? — Моё спокойствие раскололось, стоило усилий, чтобы не разлетелось вдребезги.

В глазах мальчика плавала пустота, словно внутри него не было души.

— Отдашь медальон?

Что это? Неужели хаос пожрал его душу, а всё, что я вижу, что принимаю за человека — остатки прежней личности мальчика Нэйта, которого давно нет? Но Ханна… Она верит, что их можно спасти, оказать сопротивление хаосу. «Проще убить» — явственно прозвучали слова Дарена, и я вздрогнула — а может, это мои мысли?

— Всё в порядке, он побудет со мной. Я за ним присмотрю, — опустил демон руки на плечи мальчика.

И правда, не будет ли это лучше?

— Нет! Мы за ним присмотрим. Оба! — Возможно, и от демона будет польза. Не зря же отец учил во всём видеть положительные стороны.

***

Колонны тонули в темноте, едва разгоняемой лунным светом, льющимся из разбитых окон.

Зал, где днем велись ремонтные работы по восстановлению разрушенной стены, ночью погружался в гробовую тишину. Никто не стремился блуждать здесь впотьмах, еще слишком свежи воспоминания о трагедии. Ещё пахло дымом и кровью. И смертью. Её аромат щекотал ноздри и дразнил. «Возьми оружие и убей каждого, кто войдёт в зал… разорви на части…» Эманации смерти тут сильны. Им сложно противостоять. И я вдыхаю пропитанный тьмой воздух и будто насыщаюсь смертью. В венах продолжает гореть кровь, но сердце замедляет биение. Слишком долго я не забирал жизни и устал сопротивляться постоянному зову, но время не пришло. Надо подождать.

Фигура мелькнула за колонной и растаяла в темноте. Я напряг зрение, стараясь разглядеть пришельца, но никого не увидел.

— Ты звал? — раздалось со спины.

Резко развернулся. Что за игры?

Скард стоял неподвижно, спрятав руки в широкие рукава длинного плаща.

— Зачем ты звал? Разве не сказано — использовать кольцо в самых крайних случаях?

— Сказано. Но сказано не всё. — Я снова почувствовал волну раздражения. — Что делает одержимый хаосом ребенок рядом с наследницей?

— Не важно. У тебя есть свои дела, которыми ты не спешишь заняться. — Мне почудилась в ровном голосе адепта насмешка. — У нас договорённость: мы не мешаем тебе, а ты — нам.

— Но вы мешаете!

— Мы только помогаем, демон.

Я постарался успокоиться.

— Как много знает мальчик? Ему известно обо мне?

— Не беспокойся, он всего лишь марионетка и о твоей роли даже не догадывается.

— Уберите его.

— Нет.

— Нет?!

— Мальчик останется там, где есть. Тебе он не помешает.

— В самом деле? — Тьма колебалась внутри меня, стоило труда успокоиться и не дать ей вырваться.

Знает ли скард, что не замечать их монстра не получится? Живёт он у меня. Не говоря о том, что мало приятного не знать о его назначении. Вряд ли шпион такого рода, как одержимый хаосом, будет только наблюдать. Но какое ему дали задание? Вернуть медальон? Или медальон лишь предлог остаться? Ничего нет опасней врага, которого считаешь безоружным. Он способен нанести удар в самый неподходящий момент. Не этого ли добиваются адепты? Одним ударом вывести наследницу из игры… Но она мне нужна живой. Нужна, пока жив тот человек.

— Когда исчезнет Харсед?

— Скоро. Приготовления почти окончены. Мы сообщим.

Разумеется, сообщите, если не станет слишком поздно.

Дарен переступил порог и придирчиво огляделся.

Явился — не запылился! Сделала вид, что увлечённо вышиваю букетик цветов на салфетке. Всегда лучше себя чем-то занять, чем показать, что ты весь извелся ожиданием. Конечно, это не про меня — мне всё равно, где он прохлаждался до ночи.

— Не думала, что заглянешь. Пришёл пожелать спокойной ночи?

— Нет, на ночь поцеловать. Можно? — наклонился ко мне.

— Дурак! — подскочила я, краснея. — Это всё твои дурацкие книжки, не читай их больше, они тебя дурному научат.

— Зря ты так. Благодаря им я теперь лучше разбираюсь в женской психологии. Например. — Он подошёл и обнял меня сзади, склонившись к уху. — Ты хорошо пахнешь. — Его горячее дыхание обжигало.

Я вырвалась, а Дарен расхохотался, опершись рукой о стену.

— Ты думаешь это смешно? — Меня трясло.

— А ты говоришь, книжки бесполезны.

— Они дурные!

— Ладно, что ты хотела сказать? — уже серьёзно спросил он. — Признаться мне, что твоя диверсия провалилась с треском? Я тебя прощаю. В конце концов, это не такая уж серьёзная провинность.

— Не такая и серьёзная?

— Может, я тебя проверял, справишься или нет.

— Проверял?

— А если и так?

— Но это же… Ты знаешь, что я пережила?

— Нет, расскажи.

— Ты использовал меня? Ты, в самом деле, это сделал?

Дарен пожал плечами.

— Да ты… Да ты… Знаешь, кто ты? — Слёзы обиды навернулись на глаза.

Он покачал головой и присел на диван, похлопал ладонью рядом, чтобы я тоже села.

Ещё чего!

Поймал меня за руку и усадил.

— Триллиан, посмотри на меня. Посмотри на меня, Триллиан.

Я подняла на него глаза, полные слёз.

— Мы с тобой на одной дороге, помнишь, нет? Я помню. Я поклялся служить тебе верой и правдой до последнего вздоха. А ты ещё сомневаешься. Да это я должен рыдать. — Он перевел дыхание. — Карен знает, что в голубом зале что-то произошло, и ей не составит труда сложить дважды два, чтобы понять то немногое, что мы хотели с тобой утаить. То, что ты была со мной. На экране фиксируется всплеск энергии при прикосновении к душе. В зал имеют право и могут входить только охотники высшего ранга и смотрители, которые проверяют сохранность сфер — последние делают это в строго определённые часы. По экрану легко засечь нахождение постороннего в Зале Душ. Я не должен был тебя туда приводить, если бы держался клятве Ордену, в противном случае это измена. Так вот я и спрашиваю: как думаешь, Карен что-нибудь засекла?

Я моргала, не понимая, к чему он клонит.

— Что?

— Что увидела Карен на экране?

Качнула головой, не зная, что сказать.

— Дарен, а что с тобой будет, если все узнают о твоей мне клятве?

— Ну, думаю, меня накажут. Упекут в застенок, а потом отправят подальше отсюда, от тебя, в какое-нибудь гиблое место, откуда сложно выбраться.

— А тебя не убьют? — Я так боялась спросить, но ещё больше — услышать ответ.

— В инфернальной зоне могли убить каждую секунду, но я ещё жив. Со мной не так легко справиться, не волнуйся.

— Но как же видение… Я видела, что ты, Дарен… — Предательские слёзы жгли глаза, я нервно сжимала подол платья. — Ты лежал в могиле мёртвый.

Он усмехнулся.

— И что? В могиле живые и не лежат.

— Мои видения часто сбываются.

— Часто, но не всегда, верно? В любом случае не в этот раз.

Слезы текли по щекам, и я не могла их остановить.

— Дарен! — Я обняла его и прижалась крепко-крепко.

Пожалуйста, Дарен, не уходи!

***

— Говоришь, ничего не было? — спросила я.

Крепкий чай — то необходимое, что требуется после бессонной ночи и моря слёз, что не хотели кончаться.