— Верно, — кивнул Болотников, а я постаралась слиться со стулом.

— И как же победить такое существо? — поинтересовался Пантелеев, вроде бы даже без ехидства и вечных своих подколок.

— Только вместе. Как говорится — все стихии, жизнь, смерть и божественная правда. И я полагаю, что наш хозяин как раз для того и позвал сюда разных магов, чтобы договориться о совместных действиях, — ответил Бельский.

— Верно, — подхватил Болотников. — Боевых магов у нас несколько, Гордей Платоныч — непревзойдённый горный инженер, всё знает о том, что лежит в земле, Владимир Арсентьевич — не только журналист, но и воздушник, а воду найдём какую-нибудь. Я слышал, что за жизнь неплохо справляются целители, ну а смерть вон сидит, в чашку смотрит, и одна, и другая, справятся. Менталиста найти тоже невелика задача.

— Могу побыть для вас тем менталистом, — поклонился Бельский.

— Только вам придётся объяснить, что вы будете с тем демоном делать, — глянул на него Пантелеев.

— Говорят, делить шкуру неубитого медведя — плохая примета? — усмехнулся князь. — У меня, кроме изрядного запаса магической силы, есть ещё и подходящая клетка, в которой такое существо будет смирно сидеть и не сможет повредить никому. К сожалению, я не смогу отправить его в Москву порталом нашего любезного хозяина, но — перевезём поездом, снова, теперь уже под моим личным присмотром, оплошностей не случится.

— Сами говорите, плохая примета, а уже всё распланировали, — усмехнулась Ева.

— Просто иду уже проторенным путём. И если мне один раз не повезло, то второй раз должен быть лучше, верно? Договориться с таким существом невероятно сложно, нужно быть столь же хитрым, безжалостным и изворотливым, ну и слабому оно просто-напросто не дастся в руки, — говорил Бельский, и только что воздух не искрил от его самодовольства.

Мне как-то не нравилась такая постановка вопроса, но что я могла сделать? Как по мне, убить — честнее, он же убивал! Кровь за кровь, или что там у него есть. Ладно, кто меня здесь слушать-то станет?

— И… как предполагается ловить такое вот экзотическое существо? — поинтересовался Гордей Платонович. — Я человек совершенно мирный, разве только на охоту ходил, да и всё, а с такими вот врагами никогда дела не имел. Однако, вижу, что и на мои знания тоже некоторым образом рассчитывают.

— Вашей задачей будет отпор при помощи именно вашей силы, — сказал Бельский. — И только, ничего более. Наш враг равно способен обратиться и к воде, и к земле, и к воздуху, пусть он тут у вас и заморожен до крайности. И ваша задача, как и всех остальных — не дать ему уйти. А дальше я справлюсь.

— А ловить-то как? Выслеживать? Магический дозор? — хмурился Черемисин.

— Строжайший дозор, и всех магов, кто только может, к нему привлечь, — сказал Болотников. — Каждому магу придать сколько-то городовых, и пусть будут на связи. И только приметить — прятаться и сообщать.

— Дадим городовым магические сигналки, будут сообщать, — сказал Пантелеев. — Давно надо было так сделать, но артефакты доставили только третьего дня. Раздам лично, сам проинструктирую.

— Вот, дело пошло, можно и выдохнуть, — кивнул Болотников. — А мы все готовы подняться по сигналу и выступить.

Наверное, было в том какое-то рациональное зерно, но… что-то меня грызло и не давало покоя.

Ушёл порталом Бельский — он расположился в «Гранд-Отеле» на Большой улице. Ушли ногами маги, и Гордей Платонович ещё и снова попросил дозволения попозже позвать меня магической связью, я согласилась. Зимин с Ариной отправились на свой берег — тоже порталом. Черемисин и Фань-Фань отбыли в экипаже.

Остались Пантелеев и мы с Соколовским.

— Ну что, господа хорошие, настоечки? — хозяин дома, проводивший всех прочих гостей, тяжело опустился в кресло. — Прошка, командуй, пусть несут.

Принесли — закусок, свежего хлеба, сала — нарезанного тончайшими пластиками. И капустный пирог. И рябиновую настоечку тоже разлили.

— Что-то мне кажется, что просто не будет, — сказал Болотников, не глядя ни на кого из нас, и махом опрокинул рюмку.

Мы последовали примеру, и я тоже, да, потому что… потому что. Зима, холода. И вообще.

— Откуда взялся почтенный Фаддей Петрович? — спросил Соколовский.

— Объявился сегодня. Связался со мной через общего знакомца в Москве, и предложил помощь в решении нашего вопроса. Сказал, что в курсе, что сам весьма заинтересован, и готов прибыть вот прямо сегодня, если ему откроют портал. Я подумал, что помощь лишней не бывает, а теперь вот задумался — а помощь ли это вообще?

— А известно, для чего ему лисодемон? — спросила я.

Словечко пришло из прошлой домашней жизни, там знакомцы баловались китайскими новеллами, дорамами, и что ещё бывает? Я-то больше тянулась к Европе, меня вся эта эстетика распрекрасная вообще никак не цепляла. И вот, значит, пришлось лично познакомиться.

— Как вы говорите, лисодемон — могущественное существо, и может исполнить желание. Одно, но любое, — сказал Соколовский. — Другое дело, что наш князь полагает себя самым хитрым, и уверен, что сможет договориться с сидящим в клетке разумным существом. Точнее, с тем, кого он сам в эту клетку посадил.

— Вы тоже не уверены, да? — взглянула я на него.

— Совершенно не уверен.

— С нежитью проще, её убить, и всё.

— А тут у нас вовсе и не нежить. Интересно всё же, где он прячется? — Соколовский раздумчиво вертел в пальцах хрустальную рюмку, в хрустале дробился свет от магического шарика.

Я залюбовалась — пальцами и дробящимся светом.

— Вот я бы послушала те сказки, которые в Китае все слушают в детстве, — подумала я вслух. — Вдруг там рассказывают об особых приметах, о следах, которые оставляет такое вот существо, и ещё о чём-то, что может оказаться полезным.

— Госпожа Фань-Фань? — Болотников остро взглянул на меня.

— Да. Интересно, если она не понимает по-русски, то как тогда просит изысканную еду на обед? Понимаете, мне насплетничали уже, — начала я в ответ на три недоумённых взгляда. — Моя добрая приятельница Марфуша служит кухаркой у Черемисина, и завтра я встречаюсь с ней за обедом ещё у одного хорошего знакомца. Я расспрошу. Уж наверное, там есть камеристка, или горничная — такую причёску сам себе не наворотишь. В общем, я хочу познакомиться с нашей гостьей поближе.

— А вдруг это тоже опасно? — поинтересовался Пантелеев.

Его разморило от еды и от настойки, он откинулся на высокую спинку кресла и лениво на нас поглядывал.

— Если бы госпожа Фань-Фань ела людей, мы бы об этом знали, она бы всех в доме уже прикончила, — рассмеялась я.

Кажется, мне тоже нужно было пить немного меньше. Или это откат после напряжения последних дней?

— А вдруг и ест? И складывает в подпол, как в доме одной нашей с вами, Ольга Дмитриевна, знакомой, — лениво усмехнулся Соколовский. — Что мы знаем о рационе… таких дам?

— Упаси боже, — замахала руками я. — Давайте думать, что не все, кто из Китая и с хвостом — непременно демоны-людоеды!

Болотников неопределённо хрюкнул, а потом хитрым образом махнул рукой на Пантелеева. Тот закрыл глаза и всхрапнул.

— Пусть спит, болезный. А вы давайте-ка говорите, чего углядели… смертушки, — он разлил настойку на троих.

— Сравним впечатления? — улыбнулся Соколовский.

— Именно. Я-то, как тот рыбак, который другого рыбака видит издалека. А вы что? — он смотрел на нас обоих.

— А мы из теней, — пожала я плечами. — Там видно, как оно на самом деле.

— И что на самом деле?

— Хвост, — я подцепила из вазочки маринованный грибок, необыкновенно вкусный. — Вот такой, — показала руками. — И крылья, небольшие совсем. Шевелятся. Трепещут.

— И что это за диво-дивное, по-вашему, Ольга Дмитриевна? — продолжал расспрашивать Болотников.

— Так дракон же, — сообщила я как будто о само собой разумеющемся.

Губернский город Иркутск, тьфу, Сибирск, и по улицам в нём ходят не медведи, как то городу в Сибири положено, но драконы. Ходят и снег за собой хвостами метут.