Вот ведь! Расскажи мне дома кто-нибудь такое — и я бы тут же киселём под стул утекла. Потому что… В общем, дома мне никто ничего подобного не говорил, и потому не было у меня привычки принимать комплименты, ну или отбивать и флиртовать, как делали некоторые знакомые девчонки.

К слову, если бы что-то такое дома сказал бы начальник, я бы насторожилась. Чего это он меня нахваливает, чего там ему нужно? Начальники хвалят в двух случаях — если хотят необременительного секса, и если хотят додать бесплатной работы. Здесь же я почему-то не рассматривала ни один из этих вариантов. Первый мы с ним уже попробовали и в одностороннем порядке отмели, а второй… работа сама нас находит, обоих, и в достаточном количестве. Так что…

Я ещё и какой-то парфюм от него унюхала. Ну точно, весь из себя модный и прекрасный. Отвернись, Оля, и не таращись на него, пусть его невеста на него таращится, вот. И парфюм его нюхает.

— Я думаю, мы можем отправляться, — сказала я, не глядя на него.

Он связался с Болотниковым, тот откликнулся и открыл нам портал.

— Прошу вас, Ольга Дмитриевна, — Соколовский подал мне руку.

Что ж, приняла, хоть и не глядя на него, и шагнула. И вышла в знакомом уже доме.

— Рад приветствовать, Ольга Дмитриевна, и тебе, смертушка, тоже привет, — хозяин дома вежливо мне поклонился. — Прошу в гостиную, обед вот-вот подадут.

В гостиной уже расположились люди. Нас приветствовал господин Черемисин, у которого, как оказалось, служит Марфуша. Он держал под руку даму… приметную даму.

Одетая по-европейски, она, тем не менее, имела несомненное дальневосточное происхождение. Знатоки различают китайцев, корейцев и японцев, я же и дома знатоком не была, и здесь не стала, как-то это меня вообще не касалось. И сейчас я совершенно невежливо смотрела на миниатюрную, бледнолицую, черноглазую красавицу, всё равно что фарфоровую. Тонкая талия подчёркнута широким поясом, алое платье сшито из шёлка с дивными цветами и драконами, волосы убраны в сложную причёску, это ж ещё суметь нужно так причесаться! Ниже меня на полголовы, Черемисину она и вовсе едва доставала макушкой до плеча. Несомненный маг.

Но это же не может быть наше искомое чудовище, да?

Мы подошли к Черемисину и поздоровались, и Соколовский предметно поклонился даме.

— Дмитрий Львович, вы представите нас своей спутнице?

— А толку-то, она всё равно по-русски не говорит, — пожал он плечами.

— Ну так вы переведёте, — усмехнулся Соколовский.

Тот пожал плечами и заговорил. Ну, я и дома китайского не знала, и тут ни слова не разобрала. Но дама взглянула на нас — сначала на Соколовского, после на меня, я прямо поёжилась под тем взглядом, поклонилась церемонно — и мелодично заговорила в ответ.

— Фань-Фань приветствует вас и говорит, что рада знакомству, — буркнул Черемисин и сумрачно глянул на Соколовского.

Что ли подумал, что тот уведёт у него красавицу? А тот уведёт? Или вспомнит про невесту?

В общем, мы откланялись и пошли дальше. Поздоровались с Пантелеевым, тот сегодня даже не рычал и не кусался. Приветствовали доктора Зимина — он сегодня был с супругой, той самой Ариной, по отчеству Фёдоровной, дама была хорошо одета, но чувствовала себя не слишком свободно, всё время смотрела в пол. Ещё троих магов, служащих управы, я видела впервые, и двое были с супругами.

Потом дошли до кресел, в одном из них сидела известная мне Ева Милованова — и если я правильно понимаю, то она как раз из тех, кто помог мне в битве с хтонью у наших ворот. Соколовский раскланивался и целовал ручку — они, конечно же, были знакомы, а я дождалась, пока они договорят, и просто сказала:

— Рада видеть вас, Ева Аркадьевна. И благодарю за помощь в минувшую среду.

Она поднялась и подала мне руку.

— Взаимно, Ольга Дмитриевна. И помочь рада была, в одиночку против такого нечего и думать.

— Я так понимаю, Матвей Миронович собирает силы?

— Мне тоже кажется, что он делает именно это.

Дальше был ещё один маг на службе — Прохор Васильевич, молодой и рыжий. Как я поняла, он тоже участвовал в изгнании супостата.

— Расскажете, Ольга Дмитриевна, куда вы чудовище задевали? — улыбнулся, подмигнул.

— Не задевала, а не удержала, — вздохнула я. — И такое, оказывается, бывает.

А потом в комнату вошёл ещё один гость… и я поняла, что тоже его знаю. И когда он дошёл до меня, поздоровалась:

— Здравствуйте, Гордей Платонович, какими судьбами в Сибирск?

— Так служба, — улыбнулся он. — Завершаем строительство дороги, улучшаем то, что уже есть. Как ваши дела?

— Благодарю, отлично. Вот, выучилась, и тоже вернулась на службу.

Соколовский в этот момент о чём-то спрашивал Черемисина, а инженер спросил:

— Вы не откликались по магической связи — потому что были заняты?

Я, кажется, даже немного покраснела.

— Потому что очень плохо тогда умела пользоваться той магической связью, — сказала честно. — Теперь умею значительно лучше.

Вот так, человек-то меня, оказывается, звал, как и обещал, это я не отзывалась и вообще о нём позабыла. Ветреная барышня, да?

Нас позвали к столу, и мы двинулись, причём Соколовский вновь предложил мне руку. Я не отказалась.

— Скажите, вы не пробовали посмотреть на уважаемую восточную госпожу из пространства теней? — тихонько спросил он меня.

— Нет, а… для чего это нужно? — не поняла я.

— А вы взгляните, любопытно, — усмехнулся он. — Вот пока все движутся и немного хаос, вы и взгляните.

Я вздохнула… и на мгновение оказалась в тенях. И быстро осмотрела гостей.

Люди, как люди. Все. Кроме китаянки Фань-Фань — у неё за спиной трепетали небольшие перепончатые крылья, а кожа переливалась чешуёй. Из-под платья с одной стороны виднелся мощный хвост, а с другой — вовсе не ноги в туфельках, а когтистые лапы. Я вынырнула наружу, изумлённая.

— Что это такое? — спросила я сдавленным шёпотом.

— Очевидно, дракон, я таких тоже раньше не встречал, — ответил Соколовский тоже шёпотом. — И нет, это не может быть наша с вами цель, та определённо другая.

Оставалось только согласиться, потому что — сказать-то мне было и нечего.

А в столовой поджидал ещё один гость, маг преклонных лет, с ним беседовал Болотников. И Соколовский учтиво ему поклонился.

— Здравствуйте, молодой человек, — ответил маг. — А ваша дама — это та самая, что не побоялась схватиться с лисой-оборотнем?

— Она самая. Ольга Дмитриевна, это Фаддей Петрович Бельский, автор заметок, которые вы читали вчера, — сообщил несколько удивлённый Соколовский.

А дальше мы рассаживались за столом — я оказалась между Соколовским и хозяином дома, закуски умопомрачительно пахли, а нам всем несли горшочки, закрытые лепёшками, и горшочки были с чем? С пельменями.

Пельмени — это прекрасно, люблю пельмени, сто лет не ела. А тут всё было гармонично — и насыщенный бульон, и тонкое, но плотное тесто, и рубленое мясо с луком и специями, и полоски печёнки на дне горшочка. Благодать, в общем.

Соколовский тоже блаженствовал — ел медленно, аккуратно и улыбался.

— Вот умеют же люди найти хорошего повара, — сказал тихонечко.

Я усмехнулась.

— Зато у вас Алексей.

— Это верно, если бы не он — некому было бы заботиться о моём приличном виде, — усмехнулся признанный франт губернского города Сибирска.

Говорили о всяком и разном — будут ли ещё сильные морозы, долго ли до весны, что дают в театре и в синематографе, куда отправился губернатор и долго ли там пробудет.

— Я, господа, доложил-таки губернатору о нашей многохвостой проблеме, — сказал Болотников. — Пускай он лучше узнает от меня, нежели от моих недоброжелателей. Я объяснил, в чём сложность выслеживания и поимки, и конечно же, от нас сейчас ждут скорейшего разрешения этого непростого вопроса.

— Хотелось бы знать, как вы это предполагаете, — пробурчал Пантелеев.

— Для того и позвал всех сегодня, чтобы выслушать и договориться, — Болотников глянул на него недобро. — Отчего вас, Семён Игнатьевич, не было на Третьей Солдатской, когда напали на Ольгу Дмитриевну?