— Вам что-нибудь удалось выяснить? Если это, разумеется, не секрет, — проявила понимание Светлана Анатольевна.

— Удалось, — подтвердил Игорь. — Например, мы выяснили, что стоит за статьей Желтухина, которую принесли в вашу редакцию.

— Да неужели? — Взметнулись чуть не до середины лба брови.

— Представьте себе. И обнаружили мы очень любопытную деталь. Во всей этой истории самым непосредственным образом задействован сотрудник вашей редакции.

— Не может быть! — Брови переместились к переносице.

— Очень даже может. Посудите сами. Только сотрудник вашей редакции мог наверняка знать, что статья попадет на стол Спесивцевой, она ее прочтет и обнаружит, кто автор. Только сотрудник вашей редакции мог передать кому следует, что номером телефона Копалкиной интересуются сестры Малышкины, а также замредактора, у которой, кстати, в тот момент сидели двое незнакомых посетителей, которыми оказались я и мой начальник. И только сотрудник вашей редакции после публикации заметки о нашем расследовании мог оперативно выяснить, какое агентство этим расследованием занимается. Логично?

— Право же, не знаю… — задумчиво произнесла Ракитова.

— А мы знаем. Более того, мы даже знаем, кто этот сотрудник. — Игорь выдержал паузу. — Это вы, Светлана Анатольевна.

— Я?!

Глаза ее чуть в кофейную чашку не выпали.

— Да, вы, и теперь мы хотим с вами поговорить.

Она, конечно же, попыталась встать и гордо покинуть наше противное общество. Большинство тех, кому мы тычем пальцами в прегрешения, поступают именно так. Это уже привычный ритуал. Естественно, Погребецкий тут же взял Светлану Анатольевну за руку и эдак легонько дернул вниз со словами:

— Уйти вы можете, но не советую.

Порой эту фразу в разных интерпретациях приходится повторять несколько раз. Тут обошлось одним разом. Ракитова уселась на свое место и спросила:

— Почему из всех сотрудников редакции вы решили выбрать именно меня?

Прозвучало это не слишком испуганно.

— Очень просто. Хотя пришли мы к подобному выводу совсем не просто. Вся редакция знает, что «Городская газета» не публикует критических материалов на Звягина. Вся редакция также знает, что статьи, связанные с выборами, обязательно читает Спесивцева. И опять же вся редакция знает, что Римма Александровна — по сути, крестная мать Желтухина и его творческую манеру уловит сразу. Если ориентироваться только на эти факты, подозревать можно каждого. Но вот дальше начинаются нюансы. Вы первой прочитали статью и увидели, что она посвящена мэру. Почему сразу не отказали Копалкиной, а заявили, дескать, дадите на просмотр Спесивцевой и после сообщите решение, взяв при этом ее номер телефона? Да потому, что вам непременно надо было показать статью Римме Александровне. Кстати, мы долго думали: почему именно Звягин понадобился в качестве отрицательного персонажа? И надумали. Статья ни в коем случае не должна была быть опубликована. Ведь тогда могли найтись совершенно посторонние, никак не завязанные на вашу схему люди, которые бы тоже вычислили автора и, сами того не ведая, вклинились в ваш сценарий. И кто знает, к чему бы привел подобный импровиз. Нет, статья предназначалась исключительно для внутреннего употребления и потому посвящалась мэру. — Игорь замолчал, как бы позволяя Светлане Анатольевне вставить слово, но та молчала и даже не двигалась. — Далее, — продолжил он, — Копалкина пришла к вам в девять утра, а Спесивцева появилась в десять. Такая временная нестыковка — чистое совпадение? Допустим. Но — и мы это уточнили — вы принесли статью на согласование примерно в четыре часа дня. Почему вы держали у себя материал, за который платят деньги, целых шесть часов? Как опять же мы выяснили, такая медлительность совершенно не типична. Однако ей есть объяснение. Вы знали, что Римма Александровна должна вызвать к себе Ирину Малышкину, Спесивцева сама вам накануне об этом сказала. Отдел рекламы находится дверь в дверь с кабинетом репортерской службы, причем ваша дверь весь день была открыта, хотя обычно вы сами требуете, чтобы ее закрывали. Вам это понадобилось для того, чтобы проследить, когда Ирина к начальству пойдет. Наконец, она отправилась в кабинет замредактора, и вы тоже понесли статью. Рассчитали точно. Малышкины авантюристки, к тому же водят дружбу с частными детективами. Даже если к тому моменту они ничего не знали про исчезновение Желтухина, то непременно бы узнали, как и все, и тут же бы зацепились за статью. Как вы и предполагали, Спесивцева быстро обнаружила руку Желтухина, а Ирина, на ваше счастье, мгновенно среагировала. Это Малышкины решили, что они очень ловко выяснили телефон Копалкиной. На самом же деле это вы очень ловко им его подсунули. Хотя, насколько мы опять же в курсе, у вас в отделе не принято разбрасываться телефонами клиентов. А вскоре и Римма Александровна поинтересовалась телефончиком — полагаю, вы удовлетворенно потерли руки: клюнули. Соответственно, выяснить телефон нашего агентства, уже после той достопамятной заметки, вам тоже труда не составило. Спесивцева посадила двух людей отвечать на звонки взволнованных читателей, а как говаривал один известный персонаж одного известного фильма, что знают двое, то знает свинья. Простите, — Погребецкий отвесил полупоклон, — я не имею в виду вас. Таким образом, колесо завертелось, и стрелка непременно бы остановилась на Козлинском.

— Боже мой! — подала, наконец, голос Светлана Анатольевна. — Какая лихая интрига! До чего же мастерски закрученный сюжет! Голова кругом идет!

— Вы абсолютно правы, — согласился Игорь. — Но вас-то как раз излишняя любовь к закрученности и подвела. Удовлетворились бы вы одной Риммой Александровной, не стали бы впутывать Малышкиных и, соответственно, пережидать несколько часов, мы бы вас вряд ли в чем-то заподозрили. В конце концов, на одном факте, что вы статью сразу Копалкиной не вернули, далеко идущие выводы сделать трудно.

— А сейчас вы, конечно, выводы сделали и доказательства собрали. Так? — язвительно поинтересовалась Ракитова.

Тут уже не выдержала я. Сидела молчком, но хватит.

— А мы ничего доказывать, по крайней мере вам, не собираемся, — ответила я ей в тон. — Мы со всем своим добром пойдем в полицию, которая с ног сбилась в поисках Желтухина. И пусть вас там трясут. А заодно мы сходим к Римме Александровне и тоже ее просветим. Игорь рассказывал, что она еще та командирша и, сильно надеюсь, отмуштрует вас почище полицейских.

— Увы, — с лживой печалью в голосе вторил Погребецкий. — Именно так мы и поступим. Если, конечно, вы нам не расскажете, кто вас на все это подвиг. Потому как глубоко уверены, что вы к исчезновению Желтухина имеете лишь косвенное отношение. И лично мне будет искренне жаль, если вы отправитесь в тюрьму как соучастница похищения человека. Надеюсь, — Игорь враз стал серьезным, — живого человека.

— Да жив он, жив! — яростно процедила Ракитова. — Что ему сделается!

— Геннадий Валентинович? У вас опять появилось желание со мной пообщаться? Ничего не имею против. Но поскольку первый раз мы встречались на вашей территории, второй — на нейтральной, я имею в виду нашу короткую беседу с Игорем Андреевичем на похоронах, то на сей раз извольте ко мне. Вы не возражаете?

— Возражаю.

— Вот как?

— Я хочу предложить вам компромиссный вариант. Мы встретимся на вашей территории, но не в вашем офисе.

— И где же?

Судя по голосу, он был абсолютно спокоен и даже благодушен. Хотя со времени нашей беседы с Ракитовой прошло примерно четырнадцать часов — вполне достаточный срок, чтобы узнать, чем завершилась эта встреча, и уж наверняка потерять покой.

Да, в определенной степени мы рисковали, давая временную фору, однако у нас на то были свои причины. Мы хотели вынудить своего противника на ответные шаги, потому как Ракитова знала самое главное — Сева Желтухин жив и здоров, а также кому он обязан своим исчезновением. Однако она оставалась в полном неведении, где находится журналист и зачем он там находится. Конечно, мы могли позвонить в штаб и призвать всех к ответу, но непонятно, чего бы мы в тот момент добились. Возможно — лишь заверений, что у Ракитовой не все в порядке с головой. Привлекать же к этой операции Земцова означало подставить его под серьезные неприятности: какие основания у органов правопорядка врываться на ночь глядя в центр избирательной кампании одного из претендентов на пост мэра? Слова газетной дамы? Политика, господа, чистая политика, замешанная на черном пиаре конкурентов! Вот что Земцов мог получить в ответ.