Нет, здесь не следовало спешить, потому как требовалось очень тщательно подготовиться. В конце концов, если Желтухин до сего времени находился в полном здравии, то не было никаких оснований о нем излишне беспокоиться — особенно сейчас, когда похититель узнал, что и мы тоже кое-что узнали. У похитителя, на наш взгляд, было два пути — либо немедленно отпустить журналиста восвояси и тем самым подтвердить правильность полученной нами информации, либо затаиться и сделать вид, будто болтовня Ракитовой не имеет к уважаемым людям никакого отношения.

Утром мы с Варварой выяснили, что Сева ни дома, ни в редакции, ни в штабе Шелеста не появлялся. А накануне вечером, еще до того, как расстаться с Ракитовой и дать ей возможность сделать предупреждающий звонок, связались с Геной. Тот срочно организовал наблюдение за Лямским и его подручным Гудилиным. Впрочем, никакого существенного результата это не принесло. Леонид Леонтьевич был хитер, а потому осторожен и выдержан.

Со Светланой Анатольевной Ракитовой, с которой Лямский познакомился лет десять назад (похоже, он знал полгорода, вот только мы входили в оставшуюся половину), Леонид Леонтьевич также в свое время проявил осторожность. Пригласил встретиться и по большому секрету поведал, что Сева Желтухин, исключительно из личных соображений, решил отойти от предвыборных дел и попросил у Лямского «политического убежища». Но для того, чтобы это не вызвало праведного гнева прежде всего Бреусова, решено обставить все так, будто журналист просто исчез, причем не по своей воле. Конечно, его будут искать, однако родственников у Желтухина нет, и вряд ли тот же Бреусов захочет придать делу широкую огласку — зачем ему нужны проблемы в разгар избирательной кампании? Скорее всего, сошлется на привычку Севы уходить в периодические загулы и «ложиться на дно». И все же на всякий случай необходимо подстраховаться — оставить следы, которые бы вели к совершенно конкретному лицу. Какому? Ну разумеется, нет лучшей фигуры, чем Козлинский. Мало того, что конкурент, так еще истерик и придурок. Естественно, хлопоты Светланы Анатольевны были щедро вознаграждены — она в этом, разумеется, не призналась, но ведь мы-то уж точно не придурки. Кстати, совершенно правильно, что не стали тратить время на поиски девушки, которая принесла статью доктору Шрамову. Двоюродная сестра Ракитовой вообще ничего и никого толком не знала за исключением, понятно, самой Светланы Анатольевны. Шрамов же был выбран благодаря своей репутации человека безотказного и безденежного, о чем поведала во время обычной дамской болтовни соседка Ракитовой и бывшая однокурсница Шрамова. На то, что тот имеет внешнее сходство с Желтухиным, никто и внимания не обратил.

На наш взгляд, затея со статьей была слишком громоздкой. Ее вполне могли не пустить в дело, если бы не стали слишком активничать Малышкины с их связями с частными детективами. Но сестрицы проявили себя в полной мере, и им хитро указали на Козлинского.

«Сева прячется где-то у Леонида Леонтьевича, но с ним все в порядке», — сообщила Ракитова, а я подумал: интересно, она легко заставила себя в это поверить или хоть немножко помучилась?..

— Так где же мы с вами встретимся? — повторил Лямский, не выказывая ни малейшего беспокойства.

— В том самом месте, где вы прячете Желтухина.

— Боже мой, Геннадий Валентинович! Это вас Светлана надоумила? — раздался короткий смешок. — Она мне позвонила вчера и рассказала, как ее ваши ребята в тиски взяли. Отличная работа, замечу вам. Если мне когда-нибудь понадобятся услуги частных сыщиков, обязательно обращусь исключительно в ваше агентство. Только цена Светочкиным словам — три копейки. Что, я первый день ее знаю? Зато не знаю — да, признаться, и знать не хочу — куда она вляпалась. А почему на меня показывает, прекрасно понимаю. А на кого еще, коли вы сами, в ее родной газете, связали исчезновение журналиста с предвыборной кампанией? На Шелеста не покажешь — Желтухин его человек. В Звягина тоже пальцем не ткнешь — «Городская газета» за мэра грудью стоит. Козлинский был бы хорошим вариантом, да только его к этой истории с другого бока приплели. Вот и остаемся только мы. К тому же, уж признаюсь, Светлана очень рассчитывала, что мы редакции большие деньги заплатим за предвыборную агитацию, а значит, и ей приличная премия выйдет. Мы, конечно, заплатили. Но суммы начальницу отдела рекламы сильно огорчили. Вас удовлетворили мои объяснения?

— Нисколько, — твердо сказал Гена. — А потому предлагаю продолжить нашу беседу в том самом месте, где вы прячете Желтухина.

— И что же это за место? — Наконец-то голос Лямского утратил свою сахарность.

— А как вы думаете, почему мы позвонили вам не вчера вечером, а только сегодня утром? — задал встречный вопрос Гена, но никакого ответа дожидаться не стал. — Потому что нам нужно было время, чтобы это самое место отыскать. Иначе разговора с вами никакого бы не получилось. Вы бы от всего отвертелись.

Мы, конечно, блефовали. Но нам нужно было выманить Лямского из его штабной крепости, и не просто выманить, а заставить еще и компасом сработать.

— Рекомендую сделать следующее, — продолжил Гена почти сурово. — Вы сейчас туда отправитесь, и мы отправимся тоже. Если Желтухина на месте не обнаружим, пеняйте на себя: наши люди, не получив нужного подтверждения, немедленно вызовут полицию и журналистов. Как бы вы следы Желтухина ни заметали, ребята из уголовного розыска что-нибудь да отыщут. Уж можете поверить, к вам хорошие спецы приедут. А если вы решите в целях конспирации спалить, якобы случайным пожаром, это место вчистую, то еще лучше — доказательства прямо на блюде поднесете. Журналистам же вообще особых доказательств не потребуется. Они на одних только предположениях такой скандал организуют, что вашему Саватееву придется не только от своих политических претензий отказаться, но и вообще раньше времени на пенсию отправиться. И еще… — Гена сделал паузу. — Не забывайте о Козлинском. Вы подставили Козлинского, а он погиб в автокатастрофе при странных обстоятельствах. Так что выводы можете делать сами.

— Вы спятили!

Я не ожидал, что в пластилиновом голосе Лямского столько острых иголок.

— До встречи! — И Гена швырнул трубку.

Мы сидели в моей «тойоте» уже минут пятнадцать — Гена сопел, почти ежесекундно поглядывая на часы. Я представил, что в кабинете вот так же сидит и сопит Варвара — но уже не от нетерпения, а от досады: ее оставили на хозяйстве.

Мы ждали звонка от своих ребят — Володи Кротова и пятерых парней из охранного подразделения, которые на трех машинах обложили со всех сторон штаб Лямского. Звонок раздался на семнадцатой минуте.

— Лямский и Гудилин вышли вместе, — сообщил Володя. — Сели в белую «ауди», сопровождающих нет. Вести их будем по очереди.

Еще через некоторое время последовал следующий звонок.

— Машина направляется в сторону Центрального моста.

— Пора, — сказал Гена, и я включил зажигание.

После моста «ауди» могла, как в сказке, выбрать три пути: направо, налево и прямо. Она выбрала путь направо, что в некоторой степени облегчало нам задачу — дорога ровная, практически без свертков. Однако же весьма открытая, чтобы обнаружить слежку.

— Ребята, — предупредил Гена, который почти не отрывался от мобильника, — будьте осторожны. За рулем наверняка парень помоложе, а тот, другой, большой хитрец и следит за обстановкой.

«Ауди», с которой нас разделяло небольшое расстояние, но все же достаточное, чтобы мы ее не видели, ориентируясь только на сообщения ребят, мчалась в сторону пригорода.

— Взяли влево, — услышал я голос Володи. — Там начинается территория лодочного клуба, она обнесена забором. «Ауди» въезжает на территорию. Мы проедем вдоль забора, попробуем перелезть.

— Хорошо, — одобрил Гена, затем быстро переключился на телефон второй машины. — Борис, остановитесь так, чтобы держать в поле зрения въезд в клуб. — Снова переключился и скомандовал: — Петр, обгоняй машину Кротова и дуй на противоположную сторону клуба. Если там есть второй выезд, возьми на контроль, чтобы по сквозной не проскочили.