Я кивнул, хотя точно знал лишь одно: небольшая.

— Вот именно. А девушка предложила мне пять тысяч рублей. Только за то, что пройдусь пешком минут пятнадцать, вручу конверт и попрощаюсь. — Он снова вздохнул. — А когда я по телевизору услышал, что Козлинский погиб, почему-то кошки по сердцу заскребли. Страшновато стало… Хотя говорилось, будто это несчастный случай… Я поверил. Наверное, очень хотелось верить. Так же, как и словам той девушки.

— Значит, будем искать девушку?

От такой перспективы я бы просто удавилась. Ищи то, не знаю что, лет двадцати пяти, симпатичную. Пока отыщем, она уже от старости помрет, а мы еще раньше. Кротов же спросил и не поморщился. Вот уж точно, как юный пионер, всегда готов. Но Гена, к счастью, не юный и уже немного мудрый. А потому Володины намерения пресек на корню:

— Бессмысленное занятие. И зацепиться не за что, и конечная цель невразумительная. Не спрашиваю тебя, Володя, и тебя, Игорь, тоже не спрашиваю, вы люди достаточно осмотрительные. А вот Варвара у нас лихая, а потому ее спрошу. Если бы ты лично затеяла всю эту катавасию, явилась бы к незнакомому мужику с просьбой, чтобы он эту статью Козлинскому отнес?

— Ни в жисть! — заверила я. — Если бы, конечно, умом не тронулась. Может, Шрамов парень и славный, но только где гарантия, что он не сдаст девицу Козлинскому? Пусть даже не сдаст, просто выпытает Козлинский у него. Про врача справочки явно навели, выяснили, что он бедный, безотказный и порядочный. Но ведь всякое могло случиться. И, кстати, о чем этот Шрамов разговаривал с Козлинским, мы не знаем. Хотя Копалкина утверждает, что о чем-то беседовали. А могло быть и по-другому, — принялась я дальше фантазировать. — Шрамова бы предложение девицы насторожило, и он бы взял да в полицию сообщил или еще куда-нибудь. То, что до сих пор молчком сидел, даже когда про автокатастрофу узнал, чистое везение. Для тех, понятно, кто ему флэшку всучил. Вот и получается: если девица на историю со статьей была четко завязана, засветить ее можно было запросто. А люди, которые этот фокус придумали, большие хитрецы, они бы такой поворот обязательно прокумекали. Значит, девица, скорее всего, тоже передаточное звено. Не такое, разумеется, как ничего не ведающий Шрамов, что-нибудь она наверняка знает. Но, подозреваю, немногое, в том числе и содержание флэшки.

— Согласен, — поддержал меня лучший друг. — И еще одно тому доказательство — крайне слабая легенда, которую девушка Шрамову изложила. Там все шито белыми нитками, Юрий Васильевич это почувствовал.

— Вот поэтому, — сказал Гена, — Володя может идти домой отдыхать, а мы будем думать не о девушке, а о заказчике. Кротов хоть весь город перероет, а его не найдет. Заказчика надо вычислить. А если не его, то ключевую фигуру, которая на заказчика выведет.

Мы ворочали мозгами часов пять. Выдули уйму кофе, съели гору бутербродов, вдобавок Гена сломал калькулятор, хотя тот был еще совсем новый.

Что мы уже знали наверняка? Статью Желтухина специально подбросили Козлинскому. Практически пальцем показали, кто причастен к исчезновению журналиста. Но почему выбрали именно его? Здесь одно из двух. Либо считали, что шут гороховый наживку проглотит и не поперхнется. Либо нужно было, чтобы на крючок попался именно Григорий Акимович.

Сегодня, когда мы уже выяснили, что Козлинский торчал около дома Сокольникова в тот достопамятный вечер, предпочтительнее казалась вторая версия. Хотя имелась здесь и своя слабина. Похищения двух работников штаба Шелеста явно между собой связаны. И если бы Григория Акимовича начали трясти по поводу Желтухина, наверняка бы всплыли и события, связанные с вечерним моционом Сокольникова. Рискованно. Хотя могло получиться так, что Козлинский ничего особенного не видел, а его объяснения просто восприняли бы как обычную уловку. Не тем Григорий Акимович был человеком, чтобы ему серьезные люди запросто поверили. Это первый момент. А второй такой.

Почему неизвестные считали, что в «Городской газете» обязательно вычислят автора статьи? Потому как твердо знали: все предвыборные статьи читает Римма Александровна Спесивцева. Более того, были уверены: та обязательно уловит стиль своего ученика. И насторожится уже хотя бы потому, что газета не выступает против мэра Звягина, и это ни для кого из журналистов газеты не секрет.

Третий момент. Телефон Копалкиной, оставленный в редакции, напрямую вел в штаб Козлинского. Но это только в том случае, если бы те, кто ищут Желтухина, им заинтересовались. Значит, нужно было сделать так, чтобы заинтересованные нашлись. Мы обо всем узнали от Малышкиных. А те узнали вроде бы чисто случайно. Ира сидела у замредактора, когда статью принесли. Но насколько это случайно, особенно если учесть, что наверняка половина редакции знает о знакомстве Малышкиных с частными детективами?

На исходе пятого часа мы, наконец, сложили мозаику. Она получилась довольно занятной за исключением одной детали. Той, которая в самом центре выкладывается, — кружочка, квадратика или звездочки. Но мы почти наверняка знали, что центровую фигуру очень скоро найдем. Главное, чтобы сама мозаика не рассыпалась.

…Малышкины прямо прилипли задами к сидению Игоревой «тойоты» и никак не желали выметаться. При этом канючили:

— Ну вот… как всегда… на самом интересном месте… Ведь нас можно свидетелями использовать…

— Вот как раз свидетели-то нам и не нужны, — терпеливо объяснял Погребецкий.

— Убирайтесь немедленно! — рявкнула я, увидев, как из здания выходит женщина с шикарными светлыми кудрями и в больших очках в красной оправе.

— Это она, она! — едва ли не завопили Малышкины и с обиженным сопением вывалились из машины.

— Девочки! Я вас люблю! — послал им на прощание воздушный поцелуй Погребецкий.

— А мы тебя нет! — раздалось ответное признание.

Женщина дошла до перекрестка, и тут мы ее окликнули.

— Светлана Анатольевна! — Погребецкий открыл дверь автомобиля и призывно помахал рукой.

Блондинка остановилась, поправила очки и принялась внимательно разглядывать Игоря. Я тоже открыла дверь и высунула голову на улицу. Пусть видит, что мужик не один. Конечно, для иных лучше, чтобы такой красавчик был как раз один, но у других незнакомый жеребец с его призывным ржанием может вызвать опаску.

— Светлана Анатольевна, мы хотим с вами поговорить.

Погребецкий вылез на тротуар и отвесил легкий полупоклон.

— Слушаю вас. — Блондинка сделала несколько шагов по направлению к нам и принялась внимательно изучать наши физиономии. Явно пыталась восстановить в памяти момент нашего знакомства.

— Мы не знакомы, — подсказал Игорь. — Но… познакомимся.

— Если быстро и внятно объясните, зачем мне это надо, — не растерялась Светлана Анатольевна.

— Мы частные детективы из агентства «Феникс». Того самого, которое занимается делом об исчезновении Валерия Аркадьевича Сокольникова и вашего коллеги Всеволода Желтухина. Но вы, конечно, в курсе.

Заведующая отделом рекламы «Городской газеты» Светлана Анатольевна Ракитова поправила очки и вдруг любезно улыбнулась:

— Так вот, значит, как? Вы меня убедили: нам стоит познакомиться. — Она осмотрелась по сторонам. — Будем делать это прямо здесь?

— У меня есть другое предложение. — Погребецкий тоже осмотрелся и кивнул в сторону здания, на углу которого виднелась вывеска «Бар Фрегат». — Надеюсь, там угощают не только моряцким ромом.

В баре мы оказались единственными посетителями, и это хорошо. Никто не мешал. Не мешала и музыка, она играла тихо. Зато кофе был так себе.

Началась наша беседа почти душевно. Ракитова принялась живо интересоваться судьбой Севы, сетуя, что такой талантливый парень попал в такую скверную ситуацию, и повествуя, до какой степени за него переживает весь коллектив редакции.

Вообще-то на вид она была примерно наша ровесница, а посему мы вполне могли перейти просто на имена. Но она навеличивала нас исключительно по имени-отчеству, потому и мы соблюли протокол.