Я обернулся, но кабинка была пуста.

Дверь как раз закрывалась.

Чед отскочил.

Я подошел, думая, каким дерьмовым закончился весь этот день, но Хендрикс встал. Он протянул мне кулак с пьяной улыбкой на лице, и я стукнул его своим, прежде чем он сделал то, что я ожидал. Он пересел и был весь в Саше.

Но она была за, судя по тому, как прижалась к нему.

Я скользнул на свое место, и Шайенн придвинулась ко мне.

— Ты в порядке?

Я не ответил. Слишком много дерьма было вверх дном, и мне было все равно кто нас видел. Я поднял ее, усадил к себе на колени, и она прислонилась ко мне спиной.

Это сделало этот дерьмовый день намного лучше.

Глава 37

Шайенн

Я чувствовала себя тепло и уютно, и это было из-за Ката.

Мы пробыли в «Бреско» два часа, и он все время держал меня в своих руках.

Тепло. Уютно. Кат.

Саша все время флиртовала с Хендриксом, и в ее глазах была какая-то грусть. Я назвала их «взглядом Чеда», потому что она смотрела так только тогда, когда он был рядом или когда он должен был быть рядом. К концу вечера я заметила, что ее «взгляд Хендрикса» стал намного счастливее. Она хихикала, а Саша никогда не хихикала.

Никогда.

Саша была как секретный агент. Саша — владелица стриптиз-клуба, серьезного бизнеса. Хихикать не входило в список ее способностей до сегодняшнего вечера. И она покраснела. Я никогда этого не видела. Мелани краснела. Я иногда краснела, но не более того. «Как бы русская» Саша не краснеет.

Мир официально перевернулся с ног на голову.

Но потом была Мелани.

После напряженного разговора между Кэсси и Мелани, у них все было хорошо. Они держались за руки, украдкой целовались и смеялись над тем, что говорил Хендрикс.

Это была хорошая ночь. Для меня. Не для Ката.

Я подождала, пока мы не доберемся до его дома, и мы остановились на его доме, потому что уже и так были за чертой города. Небольшой крюк, и мы оказались ближе к его дому, чем к моей квартире в центре города. Я также тайно планировала украсть еще одну из его хоккейных футболок, и, под украсть, я хотела сказать, что спрошу, какую из них я могла бы забрать, потому что хранить рубашку парня — особенно футболку профессионального хоккеиста — вековая традиция каждой девушки. Это или пара его боксеров, которыми он никогда не пользовался.

Направляясь внутрь, он подождал, пока я войду, чтобы ввести код сигнализации.

— Хочешь воды или чего-нибудь еще?

Я покачала головой, выжидая.

Его челюсть была сжата.

Он обнимал меня большую часть вечера, но был напряжен, поэтому я знала, что что-то случилось.

Вздохнув, он взял меня за руку и повел наверх. Мы поднялись на его второй этаж, и, оказавшись в комнате, он отпустил мою руку и направился в гардеробную.

Я пошла в ванную, не торопясь заняться своими делами и умыться.

Когда я открыла дверь, на кровати лежала его футболка.

— Хочешь надеть ее в постель?

Я взяла ее, увидев, что это была одна из его футболок, внутренне завизжала. Конечно, я бы надела ее в постель.

Я разделась, оставив нижнее белье, и натянула футболку.

Он вернулся из гардеробной, и его глаза потемнели, когда он увидел меня.

— Я, эм… Я купил тебе зубную щетку. Она в ванной.

— Я увидела ее и решила, что она для меня.

— Хорошо. — На нем были только спортивные штаны, и они были из мягчайшего материала. Я видела, как он носил их раньше, и с тех пор каждый раз мои руки чесались потрогать их. У меня также чесались руки потрогать их, потому что я хотела снять их с него.

Он стоял в комнате, разрываясь между своими мыслями и тем, что он собирался сейчас сделать.

Без рубашки.

Босиком.

Его волосы торчали во все стороны и были в беспорядке.

И эти штаны, низко сидящие на его V-образных мышцах… у меня потекли слюнки.

Он был не только идеей, которая помогла мне пройти через жизнь. Не из-за его внешности, но я просто наслаждалась ей прямо сейчас. Сильно.

Я действительно полюбила Ката с первого взгляда. Я просто была слишком молода, чтобы знать, что с этим делать.

— Кат.

— Хм? — Он моргнул, фокусируясь на мне, и его взгляд опустился на мои ноги. — Боже, ты великолепна.

Тепло. Уютно. Снова.

Но мне нужно было сосредоточиться. Он был напряжен не просто так.

— Что сегодня случилось?

— Мы проиграли игру.

— Кат.

Он сел на край кровати, и я придвинулась к нему сзади. Я обхватила его ногами и обняла руками за плечи, нависая над ним. Я положила подбородок ему на плечо.

— Я видела, как пришел Чед. Я видела, как вы, ребята, пошли в другое ложе поговорить, и он не вернулся с тобой.

Он опустил голову на мою руку, и переплел свои пальцы с моими. Большим пальцем он начал поглаживать мою ладонь.

— Мы можем оставить все как есть?

— Ты же знаешь, что бы он ни сказал, это не сделает мне больно.

Он сделал еще один глоток воздуха, напрягаясь.

Я передвинула ноги так, чтобы полностью обхватить его, и он наклонился вперед. Я была полностью прижата к его спине, а его другая рука легла на мои ноги. Он начал водить пальцем по внутренней стороне моего бедра.

Мурашки побежали по следу, но я сдерживала свою реакцию.

Я знала, что ему нужно было высказать это, что бы это ни было.

— Кат.

Еще один вздох.

— Возможно, я теряю лучшего друга.

Я закрыла глаза.

Печаль захлестнула меня, и я прижалась щекой к его лопаткам.

— Мне жаль.

— Я знаю. — Он слегка ждал мою руку. — Но это его вина, а не твоя и не моя. И, честно говоря, это могло бы всплыть позже.

— Это?

— О чем бы он там ни думал, он не мог видеть, какой ты, черт возьми, человек.

— О. Это.

— Да. Это.

Черт.

Я не хотела, чтобы Чед причинил боль кому-то, кто мне дорог, из-за меня, но это случилось.

— И снова — мне жаль.

Его рука остановилась, а затем скользнула по моему бедру.

— Тебе не о чем сожалеть. Это Чед.

— Ты не можешь заставить его думать определенным образом.

— Все немного глубже. Ему нужно видеть в тебе личность, а он этого не делает. Я не понимаю, почему он этого не делает.

— Я знаю, что люди определенного мнения о людях, которые пришли из моего окружения, но я не могу объяснить причину, по которой они так думают.

— Да. — Его спина снова поднялась и опустилась, и он вернулся к поглаживанию внутренней стороны моей ладони у его груди. — Мы просто разберемся с этим, что бы ни случилось.

Не было слов, потому что я не могла унять его боль, как и он не мог унять то, как меня воспитывали. Но я могла бы делать другие вещи и говорить другие слова, чтобы, возможно, заменить боль. Прижавшись щекой к его спине, я прошептала:

— Ты не был для меня лишь идеей.

Сказать это лично было совсем не так, как в сообщении. Ему нужно было услышать, как я скажу это сегодня вечером.

Он затаил дыхание, его рука сжимала мою почти в железной хватке.

Я продолжила:

— Думаю, я действительно полюбила тебя, как только увидела.

Я не думала. Я знала. Я знаю.

— Ты говоришь мне, что любишь меня сейчас?

Моя рука согнулась под его рукой, и я напряглась, крепко обхватывая его бедрами. А затем мои глаза закрылись, когда я произнесла это.

— Да.

Пожалуйста, не оставляй меня сейчас.

Пожалуйста, не… Он изогнулся, просунул руки мне под мышки и приподнял меня. Он встал, но возвращал нас обратно на кровать. Его глаза были полуприкрыты и темны, и он не хотел больше говорить.

Я легла. Он лег сверху, его рот был на моем, и он был голодным.

Он командовал.

Он требовал.

О да, я определенно не думала, что он собирается уходить.

Затем я ответила ему.

Его язык скользнул внутрь, и я поджала пальцы на ногах.

Не было слов, чтобы переварить это.