Чед: Мы можем поговорить? Ты избегал меня. Кстати, вчера была отличная игра.

Верно. Последняя игра прошла для меня как в тумане. Я вышел на лед и мне захотелось убивать. Коул был сбит с толку, так как он был вышибалой в команде, но я хотел подраться. Руки чесались. Тренер подозвал меня, поговорил со мной, тоже интересуясь, в чем дело. Я не сказал ни слова. Мы не были такими. Я не был таким, но хоккей был моим убежищем. Я вышел на лед, и это все, что я мог контролировать, что я и сделал. Я контролировал все, каждого.

Прямо сейчас я цеплялся за это, как за спасательный круг.

Блядь.

Может, Шайенн была права?

Я уже был взвинчен, так сильно переживал из-за нее, а ведь я видел ее всего несколько раз.

Она была права. Я имею в виду, я не знал, через что, черт возьми, она на самом деле проходила.

Господи.

Плюхнувшись на свое место, я засунул сумку под сиденье перед собой и набрал ответ.

Я: Давай я позвоню тебе, когда мы приземлимся, и я доберусь до отеля.

Он был прав. Я избегал его, но это было нетрудно. Он так и не пришел домой на следующий день после всей этой истории с туалетной бумагой, а после нашей домашней игры он отправился на вечеринку. Я пришел домой. Проснулся. Отправился на арену.

С тех пор мы почти постоянно путешествовали. Такой была моя жизнь в течение сезона. Чед знал это. Не было ничего необычного в том, что мы месяцами не виделись. Сейчас он говорил об этом только из-за Шайенн.

Я: Ты снова с русской?

Чед: Она не русская.

Я: Она притворяется, что да.

Чед: лол

Чед: Ты и Шайенн?

Я: А что мы?

Хендрикс опустился на сиденье рядом со мной, и я слышал музыку, доносящуюся из его наушников. Он устроился поудобнее, затем снял наушники и кивнул на мой телефон.

— Твоя женщина?

— Чед.

— Неплохо. Я видел его вчера в «Бреско».

— Да?

— Пришел туда после одной из наших игр с несколькими парнями и был в твоей ложе.

Я нахмурился. На самом деле это было не мое ложе, но я был пассивным инвестором, и владельцы сохраняли для нас ВИП-секцию. Чед часто использовал мое имя. Отчасти это была его работа, но не для «Бреско». Я знал, что они никогда не работал там для их продвижения. Клуб в нем не нуждался, но Чед нуждался в «Бреско». Он использовал свои связи там, чтобы собрать толпу, которую он мог бы привлечь в другие клубы.

— С кем он был?

— Не так много, как обычно. Несколько человек, я никого не запомнил.

Я вернулся к своему телефону.

Я: С кем ты тусовался в «Бреско»?

Чед: А? А что?

Я: А то, что если ты используешь мое имя, я хочу знать.

Я вел себя как мудак. Он всегда использовал мое имя и знал, что я знаю. Просто это был первый раз, когда я кто-то высказал по этому поводу.

Последовала еще одна долгая пауза.

Чед: Ты не хочешь, чтобы я использовал твое имя?

Я: Я хочу знать, кого ты водишь в ВИП-секцию, используя мое имя.

Чед: Какого черта?

Я нахмурился.

Я: Просто скажи мне, с кем ты тусовался.

Чед: Не будь мудаком из-за того, что моя сестра бросила тебя.

И меня словно пронзило. Вот ублюдок.

Я нахмурился.

Я: Вау, ты впервые назвал ее так.

Чед: В чем, черт возьми, твоя проблема?

Черт возьми. Я должен был успокоиться. Он был прав.

Потом зазвонил телефон. Чед.

Я не доверял себе говорить с ним вежливо. Я так же не знал, что написать ему.

Я нажал «отклонить» и включил авиарежим.

Вернувшись к своей музыке, я заметил, что Хендрикс смотрел на меня, но не сказал ни слова. Он снова вставил наушники в уши, и вот так мы полетели в Сиэтл.

Глава 21

Шайенн

В последнее время я много размышляла о себе.

У меня была моя работа, и мне нравилось работать в «Еда для всех». Мне нравилось в работе все. Ребята. Работники. Добровольцы. Миссия. И у меня были мои девочка. Я виделась с ними почти каждый день. Мы были семьей. Так оно и было, но я не думала о своей личной жизни. Честно говоря, мне и не нужно было.

Я была удовлетворена.

Или я думала, что была, но с моими проблемами приходится задаваться вопросами на более глубоком уровне. Например, было бы справедливо привлечь еще кого-то к борьбе, которую ты терпишь каждый день? Если да, было ли справедливо производить на свет ребенка, у которого была мать, испытывающая те трудности, что и я? На первый взгляд она может показаться просто рассеянной или неорганизованной мамой.

Но дальше это будет мама, которая тебя не слушает. Это мама, которая забывает забрать тебя. Это мама, которая забыла оплатить твое питание один раз, второй, третий. Это мама, которая забывает забрать тебя не один раз, а два, три, четыре, пять… Суть ясна. Любовь есть всегда, но есть и борьба, и она часто больше, чем целое, и она может нанести ущерб человеку, ребенку, мужу, жене. Если что-то откалывается в достаточном количестве, образуются дыры, и с годами эти дыры становятся все больше и больше.

Хотела ли я делать это? Боже, нет.

Но буду ли я бороться в какой-то момент? Без сомнения.

Я все еще была молода. Я не была девственницей. Я не ждала Ката, но в то же время ждала.

У меня было несколько бойфрендов, но ни одного серьезного. Отношения никогда не длились долго и, опять же, никогда не были серьезными. Эти вопросы и сомнения в себе не имели значения, потому что эти парни не были моим парнями для «навсегда».

Кат был.

Кат может быть.

Или мог бы быть.

И теперь я думаю о себе по кругу.

На самом деле, я сама себя мучила, ходя по кругу.

Я была на работе. Шло совещание. Голос Дина продолжал бубнить, а я рисовала. Я могла это сделать. Иногда это помогало мне направить внимание в нужное русло, чтобы я могла лучше сосредоточиться, но я должна была быть честной с самой собой.

Мне было больно, и я хотела Ката. Я скучала по Кату.

Я больше не знала, что делаю, почему не звоню ему, не пишу. Тогда мне приходилось напоминать себе, и вот мы снова здесь, снова на перепутье, о том, что я не могла поступить с ним так, как моя мать поступила со мной. Не та же борьба, но, тем не менее, борьба.

Я пыталась оправдать все причины, по которым убежала от него.

Причина была реальной. То, что у меня было, никто из тех, кого я любила, не должен был проходить через это вместе со мной. Саша и Мелани были другими. У них были свои собственные проблемы, и я была рядом с ними. Со мной было то же самое, но я тоже отстранялась с ними. Они принимали это. Они поняли. У меня были свои проблемы, и я никогда не хотела обременять ими кого-либо еще, по крайней мере, слишком сильно. Это не их проблема, с которой они должны иметь дело. Она моя.

Я старалась не смотреть его выездные матчи. Я не выдержала этого. Шайба упала на лед, и я бросилась включать телевизор.

У меня горело в груди, потому что сегодня вечером они играли дома, и я пыталась убедить себя, что не пойду. Но я собиралась пойти. Я уже знала, что пойду. Почему я пыталась лгать самой себе?

— …а ты что думаешь, Шайенн?

— А? — Моя ручка упала, и я подняла взгляд.

Дин, Реба и Бумер — все ждали моего ответа.

Я моргнула, пытаясь вспомнить. Я понятия не имела.

— Что ты сказал?

Дин нахмурился, сведя брови вместе.