— Перестать говорить.

— … и что еще? Я имею в виду, если ты захочешь жениться на мне? Боже упаси. Ты хочешь это на всю жизнь? Я измотаю тебя за первые два года. А дети? Ты хочешь детей? Я не могу иметь детей. Я не могу привести кого-то в этот мир и дать ему то, что имею сама. Подвергнуть кого-то страданиям, которые я испытываю ежедневно. Это было бы эгоистично с моей стороны. Это невероятно эгоистично с моей стороны — не уходить от тебя…

— Прекрати!

Справа от нас была стоянка фастфуда, и к черту все. Я включил поворотник и резко повернул, припарковавшись на первом попавшемся месте.

Я заглушил двигатель и повернулся к ней.

— Я не хочу больше слушать, как ты говоришь такое дерьмо о себе. И ты не имеешь права решать за меня. Я решаю. Я выбираю. Я выбираю, с кем хочу быть, а с кем нет, и я выбираю тебя. Тебя. Поняла?

Слеза скатилась из ее глаза и вниз по щеке к подбородку.

Она встретилась со мной взглядом. Я не думал, что она заметила ее, и, выругавшись, потянулся, чтобы стереть ее.

— Я люблю тебя. — Я держал ее лицо в своих ладонях.

Ее глаза были прикованы к моим, и она спросила:

— Почему? — Снова. Почему?

Я никогда не испытывал такого раньше.

Я был в ярости. Мне хотелось оторвать сопернику голову. Я испытывал все эти эмоции, когда выходил на лед, но вне льда я не был эмоциональным. Беззаботным. Принимал вещи, такими, какие они есть. Это был я, но не с ней. С той самой первой вечеринки, я влюблялся все сильнее и сильнее с каждым разом, когда она открывалась мне.

— Почему? — я повторил ее вопрос. Я правильно расслышал?

По ее щеке скатилась вторая слезинка, и она прикусила губу, прежде чем кивнуть, ее голова все еще была в моих руках.

— Я люблю тебя, потому что у тебя есть все основания злиться на весь мир, но ты этого не делаешь. Ты просыпаешься с улыбкой и продолжаешь улыбаться. Ты бы предпочла смех всему, весь день и каждый день.

— За исключением секса с тобой. Его я всегда буду выбирать в первую очередь.

Я ухмыльнулся, придвигаясь к ней ближе.

— Верно.

— Шесть раз.

— Что?

— Ты инопланетный бог секса.

— Мы отклоняемся от темы.

— Просто говорю, — сказала она напротив моего большого пальца.

Я наклонялся все ближе и ближе. Она почти смотрела на меня снизу вверх.

— Ты только что доказала все три мои причины.

— Это были веские причины. Отдаю тебе должное.

Господи. Все во мне смягчилось из-за этой девушки.

Я продолжил, наклоняя к ней голову:

— Я люблю тебя, потому что ты самый сильный человек из всех, кого я знаю. Тебе пришлось пережить все это дерьмо, и ты продолжаешь идти вперед. Ты будешь продолжать, что бы ни случилось. Твои причины не выходить за меня замуж и иметь со мной детей — чушь собачья. Спроси меня, откуда я знаю, что это чушь собачья.

Я ждал.

В ее глазах вспыхнула боль, и она попыталась отвести от меня взгляд.

— Спроси меня.

— Я не могу. — Ее губы задрожали.

Я придвинулся так, что прижался к ее лбу своим.

— Потому что, если что-то случится с Натали и Диком, ты будешь первой в очереди на то, чтобы приютить Хантера. Если бы тебе позвонили и сказали, что чья-то мать умерла от передозировки и им нужно было где-то остановиться, ты бы не задумываясь предложила помощь.

Еще больше слез. Ее глаза были закрыты, а все тело сотрясала дрожь.

Я продолжил.

— Ты бы взяла этого ребенка и полюбила бы его всем своим существом. Ты бы справилась, потому что это то, чем ты занимаешься. Ты справляешься и продолжаешь двигаться вперед, и ты пытаешься любить всех на своем пути. Потому что ты такая, какая есть, и если ты действительно хочешь знать, мне чертовски повезет, если ты станешь моей женой, и я буду самым богатым человеком в мире, если ты когда-нибудь решишь подарить мне ребенка. Я не говорю о деньгах. Я говорю о жизни. Ты бы подарила мне жизнь. Итак, когда я вижу тебя и слышу, как ты говоришь такое дерьмо о себе, это убивает меня изнутри, потому что это противоположно тому, какой я тебя вижу. Противоположно, Шайенн. Я люблю тебя, потому что ты — это ты. Ты открываешь свои объятия, свое сердце и позволяешь людям видеть тебя. Так много людей прячутся, но ты этого не делаешь. Ты — это ты, и я это чертовски уважаю.

Теперь она открыла глаза.

Теперь она посмотрела на меня.

Теперь она позволила мне увидеть себя.

Я улыбнулся ей, обхватив обеими руками ее лицо, и провел большими пальцами по ее щекам, вытирая слезы, которых там вообще не должно было быть.

— Вот и она. Я вижу тебя.

Она подняла руки и обхватила мои запястья.

— Кат? — прошептала она.

— Да?

— Я тоже тебя люблю.

Я ухмыльнулся.

— Я знаю.

Она рассмеялась, но в этот момент я поцеловал ее.

Глава 52

Шайенн

Я чувствовала себя разбитой, когда мы добрались до моего дома, но мне стало лучше.

Буря эмоций прошла. Что-то синхронизировалось, когда Кат рассказывал мне обо всех причинах, по которым он меня любит. Я никогда этого не пойму, но я чувствовала себя цельной. Я почувствовала, что что-то встало на свои места, и вместо того, чтобы чувствовать себя отделенной от самой себя, я смогла почувствовать себя самой собой. Я почувствовала свои эмоции. Я поняла свои эмоции.

Такого со мной раньше никогда не случалось, и, сделав глубокий вдох, я на самом деле почувствовала себя сильнее после одного из своих приступов. Будто то, что он сказал, было правдой, что я справлюсь, потому что я такая, какая есть.

Я зарычала про себя, потому что да, черт возьми, он был прав.

Я не была слабачкой.

В моей голове роилось столько разных мыслей, но не в этот раз. В этот раз я собиралась вести свой автобус, а не мой чокнутый мозг. Я отключила его. Одна мысль сменяла другую. Я использовала все свои когнитивные упражнения, которым научилась на терапии, и, черт возьми, это должно было сработать. И я вернусь на мероприятие сегодня вечером. Я увижу Натали. Я подойду к Натали и обниму ее.

Я обниму маму Хантера, и буду наслаждаться этим.

На самом деле, может, я и не буду наслаждаться этим, но все равно это сделаю.

Почему я снова собиралась ее обнять?

В дверь позвонили, и, направляясь к ней из кухни, Кат спросил меня:

— Ты кого-то ждешь?

Я думала, думала… мои девочки!

— Мелани и Саша собирались прийти.

Он нажал на кнопку домофона и открыл им дверь.

— Ты хочешь, чтобы я их выпроводил?

— Нет. Я в порядке. — Я улыбнулась ему. — Они моя семья.

— Да-да. — Он ухмылялся, когда подошел и поцеловал меня, как раз в тот момент, когда распахнулась дверь.

— О МОЙ ГРЕБАННЫЙ БОГ, черт возьми, Шайенн!

Мелани вошла в квартиру, держа в руках подставку для кофе, огромную сумку и размахивая телефоном.

— Ты на гребаной первой странице «KC’s Dirty Rag».

Кат запрокинул голову и, у него вырвался глубокий стон.

— Черт.

— Эй. — Мелани ухмылялась. — Это мое слово.

Он хмыкнул и, поморщившись, достал свой телефон.

— Ага. Что ж. Сегодня ты со мной поделишься. Черт.

Мелани проигнорировала его, подошла ко мне и показала свой телефон.

— Прямо в центре. Я не знаю, где вы, ребята были, но в социальных сетях полно фотографий. Вы что, где-то снимались в мягком порно?

Еще одно рычание от Ката, когда он поднес телефон к уху, его взгляд упал на меня.

— Мне жаль. Это было на той стоянке. Я попрошу пиарщиков команды убрать все это.

Я смотрела в телефон.

Во-первых, я была в шоке.

«KC’s Dirty Rag» был ведущим блогом сплетен в Канзас-Сити. В нем писали обо всем, будь то скандалы, срочные новости или истории разоблачений. Люди не включали местные новостные каналы, если хотели узнать реальную историю чего-то. Вместо этого они заходили на «KC’s Dirty Rag», и я забыла, что там любили рассказывать о радостях жизни знаменитостей, особенно о жизни «Мустангов». Обычно о Хендриксе. Иногда Кроу. Несколько других парней, но не Кат. Никогда про Ката.