— Не хотела опаздывать на ужин в первый же день, — говорю смущённо.

— Ты и не опоздаешь, я распорядился, чтобы нам накрыли в саду.

— Ой, а так можно? — растерянно смотрю на него.

— Мне всё можно, — как-то странно глядя на меня, произносит Тео.

Становится немного неловко, появляется давнее знакомое ощущение, что меня только что просканировали насквозь. Глубоко дышу и считаю до десяти, чтобы прогнать это неприятное чувство.

Мы идём по освещённому красивыми разноцветными гирляндами и лампами саду, и я делаю комплимент вкусу хозяина. Он благодарит и рассказывает, что переделал в саду за последние годы. Я слушаю, затаив дыхание, ведь тема растений мне так близка. Тео рассказывает о том, как на его участок пустили дополнительный канал от реки, что ручей искусственный, что в поместье целая система подземного полива. Я задаю ему вопросы, он улыбается и так просто отвечает на них, будто мы знакомы сто лет. От того, что вампир говорит со мной, как с равной и так серьёзно всё объясняет, без шуток, сальных взглядов и неуместных прикосновений, мне хочется задавать всё больше вопросов. Так, за беседой мы выходим к красивой остроконечной беседке в розовых кустах.

Внутри деревянного свода стоят стол, мягкие лавки и уютные ночные лампы тёплого света. Ужин сервирован на двоих. Тео улыбается и наливает что-то в бокалы.

Я убираю крышку со своей тарелки и вижу запечённую рыбу. Пахнет очень вкусно, и я понимаю, что проголодалась. В какой-то момент, замечаю, что вампир тоже ест. Видимо, изумление на моём лице слишком явное.

— Да, мы тоже можем есть обычную пищу, — улыбается он. — Насыщения она не даёт, но так приятно чувствовать вкус. Кухня старой Кореи очень вкусная, думаю, тебе понравится. Пока что для тебя готовят глобо-блюда из общего листа.

— А я бы хотела, — говорю с полным ртом, — попробовать что-то особенное, местное.

— Вот эта капуста называется кимчи, попробуй, это традиционное блюдо. Ещё когда я был ребёнком, мама готовила такое, хорошо помню.

Я щедро беру из маленькой чашки что-то оранжевое и кладу в рот. Язык и нёбо обжигает, но мне нравится. Под одобрительным взглядом Тео продолжаю есть. В какой-то момент тянусь к бокалу, а потом убираю руку и спрашиваю:

— Что там?

— Это белое вино, к рыбе.

— Я никогда ещё не пила алкоголь, нам строго настрого запрещено.

— Да, я знаю, что есть такие правила в Домах Крови, но, поверь, немного алкоголя в крови мне даже нравится.

После этой фразы сердце почему-то пропускает удар. Я осмеливаюсь взять бокал и пробую вино. Вкус приятный, нежный, отдаёт какими-то фруктами.

— Мне нравится, — оцениваю напиток, ощущая внимательный взгляд. — Вкусно…

— Я рад. К тому же немного расслабляет. У тебя сегодня трудный день.

— Я уже и забыла, — искренне улыбаюсь. — Столько всего увидела на прогулке и забыла, что с утра была совсем в другом месте.

— Это хорошо. Я рад лёгкой адаптации, — внимательно смотрит Высший и кивком указывает на опустевший бокал: — Будешь ещё вино?

— Нет, я всё. И поела, и не хочу опьянеть, — смеюсь я.

Смех кажется немного громким, и я думаю, что вино всё-таки дало в голову: ощущаю небывалые лёгкость и раскованность.

— Тогда пойдём в дом, — встаёт Тео и галантно подаёт руку.

Я встаю и чувствую, что мир вокруг немного плывёт, делаю неловкий шаг и чуть ли не падаю в руки Тео.

— Мне кажется, даже одного бокала было много, — чувствую, как краснею.

— В самый раз, не переживай. У тебя сегодня длинный тяжёлый день.

А потом Высший вампир, Тео Ан берёт меня на руки. Я пытаюсь протестовать, но он отвергает все мои протесты и шутит про то, как я мало вешу и что нас, должно быть, скверно кормили в Доме Крови.

Он движется очень быстро, и я не знаю: так кажется из-за алкоголя, или это вампирская скорость, о которой нам рассказывали на уроках.

Через несколько минут мы оказываемся в доме, только заходим не с главного входа, а по какой-то другой лестнице. Затем Тео вносит меня в мою комнату, закрывает дверь и усаживает на кровать. Я уже немного пришла в себя и благодарю его. Я хочу попрощаться, но, кажется, Тео не собирается уходить. Он приглушает свет в комнате, а затем садится рядом.

В приглушённом тёплом свете ночных ламп Тео кажется прекрасным ангелом… При взгляде на него чувствую непонятное томление. Оно и приятное, и в то же время пугающее. Одновременно тянет низ живота и скручивается тугой узел в груди.

— Я знаю, у тебя был тяжёлый день, — тихо проговаривает он. — Но я не могу больше ждать, это нужно сделать сейчас.

Я смотрю на него и начинаю понимать, что сейчас произойдёт. Внутри как будто раскрывается холодная бездна — страх перед неизвестностью, протест.

«Это неправильные чувства, приди в себя, Алекс», — проносится в голове. Молча стараюсь взять себя в руки, киваю и кое-как онемевшим, будто ватным, не желающим ворочаться языком, спрашиваю:

— Как вы…

— Ты, — ласково напоминает Тео.

— Как ты хочешь, — исправляюсь я.

— Я всё сделаю сам, — мягко говорит вампир, а потом нежно убирает мои волосы в сторону и немного отодвигает воротник футболки.

Чувствую его мягкие ладони, и меня бросает в дрожь, затем ощущаю лёгкое прикосновение губ к шее. Окутывает новое, неизвестное доселе ощущение: мне хочется обнять мужчину и прижаться к нему всем телом. Но я держусь и стараюсь вести себя достойно. А потом на смену приятным ощущениям и нежному томлению приходит резкая боль от укуса в шею, и я вскрикиваю.

Возникшее между нами волшебство рассеивается. Я не чувствую никакой эйфории, а только ощущаю тёплую кровь, губы и язык Тео у себя на шее. В какой-то момент его пальцы немного сжимают второе плечо, и я внезапно вспоминаю сон, который приснился в день чтений. Потому что место, откуда сейчас пьёт кровь вампир и в которое меня уколола стрела во сне, то же самое, куда вонзилась булавка от микрофона. Как будто какой-то морок окутал меня. Прикрываю глаза и пытаюсь отстраниться, представить, что я не здесь, что это происходит не со мной. Затем чувствую, как мой господин облизывает место укуса и целует его, как будто на прощание.

— Благодарю, — хрипло шепчет он в ухо. — Это было прекрасно…

Ощущения морока и нереальности происходящего отступают, моя рука невольно тянется к шее и не обнаруживает там ни малейшего следа от укуса.

— Там ничего нет, — негромко говорит Тео. — Я был аккуратен. Надеюсь, всё прошло хорошо. Как ты?

— Неплохо, — стараюсь изобразить улыбку, но на душе неприятно. — Наверное, дальше будет ещё лучше…

— Сто процентов, — смотрит в глаза Тео, — всё будет хорошо. Не переживай, в первый раз почти все нервничают и не знают, куда себя деть.

Он ласково берёт меня за руку, и так, в тишине, мы сидим несколько минут. А потом вампир спокойно поднимается и говорит:

— Спокойно ночи, Алекс! — и уходит.

Я чувствую себя обессиленной и опустошённой. Никаких эндорфинов, никаких приятных ощущений — ничего из того, о чём нам рассказывали на подготовительных занятиях не было. Я чувствовала лишь страх, боль и неправильность происходящего. Хотя, если подумать, то что-то неправильное — это я. Откуда такие чувства? Что не так? В одном могу быть уверена: Высший вампир не понял и не почувствовал, что я испытываю. И это тоже странно, потому что про особую эмпатию вампиров, а уж тем более Высших, слышал каждый, кому предстояло служение.

Тысяча вопросов крутится в голове, и незаметно меня уносит в водоворот тревожного сна.

[1] Санмин — класс простолюдинов в средневековой Корее, состоял из крестьян, рабочих, рыбаков, некоторых ремесленников и торговцев.

Т

Тео

Дело Юан Ли оказывается той ещё занозой в заднице. Во-первых, он остановился в самом популярном загородном отеле Тэгу. Во-вторых, у него было запланировано выступление на мероприятии в честь дня города, а это уже завтра. В-третьих, среди убитых людей мы обнаружили парня с прослушкой — журналисты подбираются к нам всё ближе и ближе. Слава всем божествам, этот оказался начинающим репортёришкой из жёлтой независимой газетёнки, и я устроил всё так, что его исчезновение с покойным Юан Ли никто не свяжет. Но всё равно это очень тревожный звонок.