Когда за ним закрывается дверь, я ловлю себя на том, что чувствую досаду, оттого что вампир не обнял меня на прощание…Переполненная эмоциями и мыслями, долго-долго лежу в кровати, так и не продолжив чтения открытой книги. Когда та выпадает из рук, понимаю, что вот уже целый час прокручиваю в мыслях этот потрясающий день. Выключив ночник, стараюсь выбросить из головы все мысли о губах Тео. Это удаётся с большим трудом…

На следующий день Тео удивляет ещё больше: во время послеобеденной прогулки мы заходим в ту часть поместья, где я ещё не была, и вижу, что небольшая река здесь гораздо шире. У берега стоит белоснежный катер.

— Прошу на борт, — ослепительно улыбается Тео.

— Ты не устаёшь меня удивлять, — кое-как нахожу слова.

— Я рад, — как будто обнимает взглядом вампир. — Проходи же.

Он галантно подаёт руку, и мы проходим на борт. Тео машет мужчине за штурвалом, и катер начинает движение. Я неловко оступаюсь, и Тео подхватывает меня, обнимая за талию. Даже сквозь ткань платья чувствую разряды от его прикосновения.

— Я подстрахую тебя, — его шёпот пробирает до самого нутра, заставляя сердце сладко сжаться и ускориться.

Кое-как отстраняюсь, стараясь сохранить самый непринуждённый вид. Мы выплываем на гладь большой реки.

— Это река Ханган, — начинает рассказ Тео.

Я слушаю его приятный голос и погружаюсь в красочные описания речных историй.

По обе стороны реки тянутся живописные холмы с почти пасторальными домиками и лужайками. Кое-где мелькают небольшие деревянные причалы, иногда видно проплывающие мимо яхты и небольшие лодочки. Начинается золотой час, и река играет всеми цветами радуги.

На верхней палубе для нас сервирован красивый стол. Тео необычайно предупредителен, ухаживает за мной и всячески старается угодить. С наступлением более глубокого вечера на катере загораются гирлянды тёплого света, начинает играть спокойная джазовая музыка, и атмосфера становится ещё более расслабленной. Мы стоим у поручней и любуемся на вечернюю реку, слушаем музыку и пьём вино.

— Вот бы этот вечер не кончался, — озвучивает мои мысли Тео.

— Да, так хорошо, этот вечер даже может посоревноваться со вчерашней поездкой, — соглашаюсь я.

— Мне вообще хорошо рядом с тобой, — нежно обнимает Тео.

Я не знаю, что ответить, сердце бьётся, как птица в клетке. А потом решаюсь и вместо слов придвигаюсь чуть ближе к нему. Он зарывается носом в мои волосы, шумно вдыхает, и мы стоим прижавшись друг к другу.

Стена между нами, возведённая всеми условностями: служением, нашими различиями, разницей в возрасте, рухнула.

«Я влюбилась в него», — мысленно признаюсь себе. И оттого, что больше не отрицаю очевидного, на душе становится легче.

Каждой клеточкой тела чувствую близость Тео, его горячие ладони, медленно поглаживающие плечи, и внутри меня разгорается самый настоящий пожар. Я чувствую влюблённость, смятение и желание… Хочется, чтобы он прикасался ко мне, гладил, опустил руки ниже, туда, где всё скручено в тугой пульсирующий узел. Я закусываю губу и думаю: «А что сейчас чувствует он? Хочет ли поцеловать меня, или просто любуется на реку?»

Невысказанные вопросы не дают покоя, но я не решаюсь озвучить их. А вдруг я всё себе придумала, как Елена? Елена… Теперь-то я могу понять, почему она отдалась ему в первый вечер. Потому что спустя две недели и я готова не только предложить господину свою кровь, но и нечто большее… А ведь знаю о том, что Тео занимался любовью с Еленой. А ещё есть Джун.

«Джун… — и ощущаю укол ревности. — У Тео есть Джун. А может быть, они не вместе? Да нет, Омар ведь ясно дал понять, что Тео и Джун давние любовники… Почему, почему так бьётся глупое сердце?»

Тео будто читает мои мысли, когда мы отстраняемся друг от друга и сходим с трапа, он тихо говорит:

— Это лучший вечер за последнее десятилетие. Спасибо, Алекс.

— Это я должна тебя благодарить, — не решаюсь посмотреть на него.

— Пойдём в дом, — он берёт за руку, снова обжигая прикосновением.

Уже у дверей комнаты он поворачивает меня к себе и тихо говорит:

— Я хочу, чтобы ты была счастлива в этом доме, рядом со мной, знай это.

Его слова звучат, как намёк на что-то большее. Что-то, что может быть между нами. Что-то, что заставляет меня поднять голову и, глядя в бездонные тёмные глаза Тео, прикоснуться к его груди и прошептать:

— Я тоже хочу, чтобы ты был счастлив.

Вампир делает шаг ко мне, время и место сжимаются до ничтожной точки, и всё, что я вижу, всё, что мне важно в этот миг — это чувственные губы Тео, которые всё ближе…

Вибрация его глофона разрушает всё волшебство. Краем глаза замечаю фотографию Джун на дисплее. На вампирше нет одежды, глаза прищурены, а губы посылают воздушный поцелуй.

Будто какой-то морок спадает. Я отстраняюсь от Высшего, смаргиваю, вхожу в комнату и быстро говорю:

— Спокойной ночи, — и закрываю дверь.

А потом долго-долго сижу и смотрю в одну точку. Глупое сердце сжалось, как пружина, а по щекам текут слёзы.

Выдержка из книги лорда Вессона

'Испокон веков ведьмы представляли опасность для вампиров. Их кровь давала небывалую силу. Их женская сила покоряла души вампиров, подчиняла себе. Ведьмы же считают, что вампиры берут у них не только кровь, но и магические силы. Поэтому давняя вражда крепла с каждым веком. После того, как всесильная ведьма Фиерра была брошена вампиром из многочисленной и могущественной тогда семьи Куртанье, неприязнь только усилилась. Ведьмы стали убивать вампиров. Началась жестокая и хитрая война, которая привела к тому, что после череды интриг и дворцовых переворотов у власти во многих европейских странах оказались фанатики. И к четырнадцатому веку пламя ведьминских костров стало разгораться. Большая часть ведьм пала от рук людей посредством интриг Высших вампиров, сплотившихся против общего врага.

В конце пятнадцатого века был заключён договор перемирия, согласно которому ведьмы больше не убивают вампиров, а вампиры не пьют их кровь. Всякие близкие отношения запрещены. Отныне все возникающие вопросы и разногласия решаются между Верховным советом и Верховным ковеном. В особых случаях — между главой вампиров и главой ведьм'.

Тео

— Сладкий, я соскучилась, — слышу призывный голос в трубке глофона.

— Я занят! — мой резкий голос может рассечь время и пространство.

— Как жаль, — томный вздох. — А я тут в новом белье и с новой камерой, думала, ты посмотришь, как я скучаю по тебе…

Давненько Джун не баловала меня сексом по видеосвязи. При мысли о последнем разе завожусь и отпускаю мысли об Алекс, которая заперлась в своей комнате. Девчонка всё равно сейчас не стонет в моих объятьях, зачем же отказывать себе в маленьких развлечениях.

Я плотно закрываю дверь в кабинет и принимаю запрос на видеосвязь.

Джун, конечно, постаралась. Чёрное кружево не скрывает соблазнительного тела. Вампирша сидит на кровати с алой простынёй и, призывно глядя в камеру, гладит свои груди.

— Разденься, — командует она, — я хочу видеть, что ты тоже соскучился.

Я раздеваюсь, наблюдая, как руки красотки спускаются всё ниже.

— Приблизь камеру, — хрипло приказываю, опуская объектив так, чтобы ей всё было видно. Торопливо срываю брюки и трусы, отбрасываю их в сторону.

— О-о-о, мой мальчик соскучился, — мурчит, как довольная кошка, увидев моё налившееся желанием и подрагивающее естество.

Облизывает губы и приближает камеру так, чтобы я видел, как её пальцы движутся от груди вниз, отодвигают чёрное кружево откровенного боди и ускоряются, лаская прикрытые прежде потаённые местечки.

— Не торопись, — приказываю ей, обхватив свой возбуждённый ствол и поглаживая его. — Я хочу, чтобы ты хорошенько рассмотрела всё.

И слышу, как ускоряется её дыхание, подрагивают мышцы на животе, и лихорадочно движущиеся пальцы замедляются. Джун останавливается в последний момент, сдержав подступающий пик наслаждения. Это заводит ещё больше. Я возбуждён до предела.