Обнимаюсь с Натаном, ведь мы здесь самые старенькие, участвуем в чтениях со второй ступени. Уверена, что когда-нибудь Натан будет писать для Глобо-ежедневника. Сажусь в кресло, ребята расходятся по кабинкам для проверки и настройки звука. Девушка из техперсонала новенькая, оттуда, снаружи. Высокая эффектная девушка с короткими розовыми волосами и татуировкой на шее подходит, представляется Амелией и склоняется ко мне, обдавая приятным запахом каких-то духов, чтобы приколоть к воротнику мини-микрофон.

— Новая модель! — восторженно говорит она, снимая чехол с микрофона. — Посмотри, какой размер, чисто маленький жучок, а звук — просто улёт. Плюс встроенный синхронизатор, твоего дыхания вообще не будет слышно. А голос будет плавно перекатываться по залу.

И вдруг игла от булавки микрофона вонзается в кожу.

— Ай! — вскрикиваю от неожиданности. «То же место, что и во сне», — стучит в голове.

Новенькая бледнеет и начинает извиняться. Мажет мне место пореза заживляющей мазью из аптечки, и всё затягивается, будто ничего не было. Руки у девушки трясутся. Это серьёзный проступок. За такое могут не только уволить, но и заподозрить во вредительстве. Тщательно вытираю выступившую каплю крови и выкидываю лечебную тянучку с поглотителем запаха в ведро.

— Ничего страшного, все нервничают в первый раз, — замечаю спокойно. — Ты ещё привыкнешь. Я никому не скажу, у тебя просто дрогнула рука.

Её лицо разглаживается, она порывисто пожимает мне руку и говорит:

— Спасибо, мне нужна эта работа. Спасибо, что не жалуетесь.

— Да пустяки, — улыбаюсь, — мне полезно, скоро предстоит служба.

Лицо Амелии становится чуть розоватым, она улыбается шутке, делая вид, что всё в порядке, ещё раз шепчет «спасибо» и провожает в комнату звука.

После ремонта здесь стало гораздо лучше: белые стены освежили, перегородки поставили непрозрачные. Теперь не надо отвлекаться на кривляния Елены перед зеркалом или на то, как Костас трёт лоб. Я сосредотачиваюсь, глубоко дышу минуту и начинаю тренировочное чтение. Звук отличный. Дыхания почти не слышно, а вот интонации очень чёткие. Мне нравится. Разработчики этих микрофонов постарались на славу, жаль, что читать в них больше не доведётся. Скорее всего, это последнее моё участие в чтениях. Смотрю в зеркало, поправляю зелёную ленту в волосах, чтобы ни одна прядь не выбивалась из высокого пучка. Как и всегда, стоит мне надеть парадную форму, глаза становятся ещё зеленее. «Как у кошки», шутит обычно Дина. Щёки немного розовеют, я волнуюсь перед выступлением. Случайный укол чуть выше ключицы, в то же самое место, как и в моём неприятном сне, спокойствия не добавляет. «Всё это глупости, случайное совпадение», — встряхиваю головой.

Стажёр провожает меня в зал ожидания. Все наши уже там. Бежевые диваны и старомодные тикающие часы с маятником в человеческий рост — всё на месте, всё привычно. Мы обсуждаем новые микрофоны, все в восторге. На экране телевизора мы видим, как начинает выступать директриса Мария, приветствует всех собравшихся, выделяет голосом круглую дату в пятьдесят лет, а потом объявляет чтецов. Меня вызывают читать первой. Ребята желают удачи, скрещивают пальцы, и я поднимаюсь на трибуну.

Каждый раз всё, как в первый: свет кажется слишком ярким и бьёт в глаза, столешница трибуны — слишком высокой. Атмосфера давит своей торжественностью — после ремонта зал ещё более помпезный: хрустальные светильники, бархатные кроваво-красные портьеры вместо старых зелёных, даже сиденья зрительского зала теперь под цвет портьер. Я волнуюсь, всё сливается в одно багровое пятно. Глубоко дышу, концентрируюсь на дыхании, а потом оглядываю зал и улыбаюсь.

— Доброго Дня Благоденствия! — говорю громко и уверенно. — Тема моего чтения «Пятьдесят лет Благоденствия: жизнь во взаимном уважении».

В 2074 году жизнь всего человечества изменилась навсегда. Мы обрели надежду, мы узнали, что у нас есть друзья, наши старшие братья и сёстры, которые протянули нам руку помощи, когда лейко 2.0 болело более шестидесяти пяти процентов населения Земли и казалось, что спасения нет. Вампиры прервали своё долгое затворничество, и 2074 год стал поворотной точкой в развитии всей планеты. Благодаря помощи великих семей мы получили лекарство и выжили. Заболевшие были излечены, даже самых тяжёлых больных на последней стадии удалось спасти. В благодарность вампирам были предоставлены все необходимые гражданские права и свободы: право на жизнь, на тайну вида, на свободу совести, свободу передвижения и другие необходимые права для совместной жизни в одном обществе. Уже в конце 2074 года вампиры помогли людям ещё раз: были предоставлены зерновые запасы всех великих семей для предотвращения голода и высадки новых зерновых без гена мутации. В благодарность за это в декабре 2074 года был открыт первый Дом Крови — наш Дом Крови, с трибуны которого я имею честь начинать эти чтения, — отрываюсь от монитора в столешнице и обвожу взглядом зал.

Зал взрывается аплодисментами. Я чувствую, что всё идёт как надо. Немного расслабляюсь, мандраж первых минут публичного выступления проходит. Улыбаюсь, киваю залу в знак признательности и продолжаю читать немного более уверенно и мелодично:

— С тех пор прошло пятьдесят лет. Всякие последствия лейко 2.0 мы вспоминаем только по хроникам Мрачных лет…

Зал поддерживает одобрительными выкриками.

— … Мы сплотились в одно целое, и благодаря вкладу вампиров больше не болеем тяжёлыми болезнями, медицина шагнула вперёд. Мы больше не голодаем: вампиры любезно предоставляли нам свои зерновые запасы ещё дважды и научили нас новому способу их хранения и консервации. Дети-сироты имеют будущее: после года службы партнёром мы можем стать кем угодно, объездить весь мир, поступить учиться в лучшие глобо-университеты. Вместе мы преодолели все барьеры и пришли к взаимному уважению и настоящему партнёрству. Пятьдесят лет Благоденствия научили людей жить в новом мире глобо рука об руку с нашими старшими братьями и сёстрами!

Зал взрывается аплодисментами, и я улыбаюсь. Ко мне подходит Адриан с цветами и улыбается, вручая их. Я растроганно обнимаю и целую его в щёку. В какой-то момент в этой атмосфере всеобщего внимания и доброжелательности чувствую пристальный взгляд, который пробирает насквозь. Я оглядываюсь по сторонам и ничего не вижу. Улыбаюсь всем ещё раз и говорю:

— Спасибо всем за внимание и тёплую встречу, — машу рукой и спускаюсь с трибуны в комнату ожидания.

Слышу, как директриса Мария выходит и начинает объявлять следующего чтеца. На входе в зал ожидания вижу, что Натана нет — пошёл читать. Остальные поздравляют с успешным началом, что-то говорю, улыбаюсь и сажусь в своё кресло, смотрю на экран и слушаю Натана. Точнее, кажется, что слушаю, потому что всё это происходит на автопилоте. Внутри не проходящее ощущение пристального взгляда, как будто меня кто-то сканирует. Кажется, что я прошла ежегодный медосмотр партнёра, меня раздели и рассмотрели под лупой. Не знаю, почему я так мерзко себя чувствую после каждого медосмотра, но состояние сейчас один в один. Наверное, переволновалась. Если бы здесь была Дина, было бы получше.

Боковым зрением вижу, как выходит Костас, а Натан возвращается. Я прихожу в себя и замечаю, что нам приносят поднос с напитками. Беру стакан яблочного сока и начинаю чувствовать себя немного лучше. Потом наступает очередь Елены, и я окончательно прихожу в себя, различаю, что происходит на экране. Обращаю внимание на то, как хороша Елена: высокая тонкая фигура, сложная причёска на длинных светлых волосах, уверенность в каждом жесте. Её голос звучит высоко и мелодично, она читает с чувством и посылает взгляд в глубину зала. Всегда восхищаюсь тем, как она выступает, и радуюсь, что меня редко ставят сразу после неё.

Зал устраивает Елене бурные овации. Она посылает всем ослепительные улыбки, скромно говорит «спасибо», машет рукой и уходит. Поздравляем её и говорим, какое прекрасное выступление. Здесь всегда дружеская атмосфера.