– Транснаци…

– Вы когда-нибудь слышали об организации под названием «Структура Б»? – перебила Стивенс.

Китон покачал головой.

– Значит, у вас не было причин иметь с ней дело. А вот у вашего адвоката – были. Хотите их объяснить, мистер Коллингвуд?

Коллингвуд снова покачал головой.

– Нет? Хорошо, тогда позвольте мне, – продолжала Стивенс. – «Структура Б» – крупнейшая и, следовательно, по определению самая опасная организованная преступная группировка, действующая сегодня в Европе. Торговля людьми, киберпреступность, очевидно, наркотики, оружие, включая контрабанду запрещенных предметов в страны, находящиеся в списках наблюдения, – во всем этом замешана «Структура Б».

Челюсть Китона нервно задергалась.

– Большинство людей не верят в ее существование. К сожалению, они неправы. «Структура Б» живет и процветает. – Она ткнула в фотографию ручкой: – А этот человек, который, кажется, разговаривает с вашим знакомым бухгалтером Ричардом – один из самых опасных ее британских участников.

– Видите ли, Китон, – прервал ее По, – люди думают, что сила этой организации – в тех ужасных поступках, которые она совершает, но настоящая ее сила – в деньгах, заработанных теми ужасными поступками, которые они совершают.

– В прошлом году оборот «Структуры Б», по оценкам, превысил два миллиарда евро, – добавила Стивенс. – Это большие деньги.

До Китона наконец дошло. По кивнул:

– Теперь вы поняли, что к чему, Китон? Эти организации существуют исключительно благодаря анонимным гениям, отмывающим деньги. Ричард Блоксвич, которого вы назвали малахольным бухгалтером, приговорен к семи годам лишения свободы именно за такое преступление. Масштаб небольшой, но у него была информация, которая могла оказаться полезной для подразделения детектива-инспектора Стивенс. – Выдержав паузу, По продолжал: – Он что-нибудь вам об этом рассказал?

Стивенс покачала головой.

– Даже когда мы предложили ему сделку без тюремного заключения. Ричард хороший мальчик. Очень предан своей организации.

Китон отбивал пальцами ритм. Остановился лишь, чтобы потереть затылок. Не произнес ни звука.

– Хлоя рассказала отцу, что произошло. Можно предположить, что «Структура Б» уже готова оказать ему услугу в обмен на его преданность, – объяснил По. – На мой взгляд, у вас только два варианта. Либо вы продолжаете вести себя в том же духе, либо прямо сейчас письменно во всем признаётесь.

Взгляд Китона был сосредоточен где-то в другом месте. По не был уверен, что он их слышит. Коллингвуд прочистил горло.

– Если мой клиент сделает так, как вы хотите, можете ли вы гарантировать его безопасность?

По покачал головой. Стивенс тоже.

– Все, что даст ему признание – статус, который предоставляется свидетелям под защитой, – подчеркнула Стивенс. – Он получит новое имя и проведет свой срок в ЦТН. – Повернувшись к Китону, она уточнила: – ЦТН – это центр тщательного наблюдения. По сути, тюрьма в тюрьме. Самый высокий уровень безопасности. Но даже его может быть недостаточно.

– Вы все лжете, – прошептал Китон, натянуто, как заложник, улыбаясь. По оперся костяшками пальцев на стол, наклонился вперед и посмотрел в его небесно-голубые глаза.

– Вот как? Вы ставите на кон свою жизнь?

Когда По вернулся в Шап-Уэллс, уже близился вечер. Он забрал почту, пожелал спокойной ночи Флинн и Брэдшоу и с трудом забрался на свой квадроцикл, чувствуя себя совершенно выжатым.

Он не знал, сколько допросов ему еще придется выдержать, так что попросил Викторию пока присматривать за Эдгаром. Он решил забрать спаниеля утром, а завтра они вместе с Флинн и Брэдшоу решили отправиться поесть карри, и он подумал – хорошо бы и Викторию пригласить в качестве благодарности.

Прошло шесть часов, прежде чем сотрудник прокуратуры подтвердил, что признание Китона неопровержимо.

Ричард Блоксвич никогда не встречался с мужчиной на фото. Их разделяло слишком много ступеней иерархии. Но Брэдшоу легко преодолела их с помощью программного обеспечения для обработки фотографий. И ни По, ни старший инспектор Стивенс прямо не сказали о том, что Блоксвич с ним общался. Они просто предположили такую возможность, а дальше Китон уже додумал сам.

Это сработало. Он во всем признался.

Он рассказал, как убил Леса Морриса. Все произошло так, как и подозревал По: он перенес лестницу с неподвижного кольца на нижнюю часть люка. У Морриса не было возможности выбраться. Китон вернулся через три месяца, чтобы бросить его труп в химический туалет. Он рассказал им, как убил свою жену, чтобы спасти звезду Мишлен, и как убил Элизабет, когда она нашла улики на его ноутбуке. Как с помощью водяной бани запечатал ее расчлененный труп, прежде чем отнести его и все остальное в то же помещение бункера, где уже лежало тело Морриса.

Еще немного крови он спрятал для того, чтобы подставить Джефферсона Блэка. Остальное соответствовало тому, что они услышали от Хлои Блоксвич и Флик Джейкман. Он завербовал Джейкман, когда находился в больничном крыле, после чего сам ранил себя ножом, чтобы у него было немного времени спланировать дальнейшие действия – тюремные служащие обязаны были оставлять врачей и пациентов одних за пределами больниц из-за проблем с конфиденциальностью. Китон признался, что Джейкман не знала о Хлое, запертой в бункере, и принесла на место преступления бензин, чтобы уничтожить доказательства ее пребывания там. Она понятия не имела, что будет сжигать трупы.

Флик Джейкман и Хлое Блоксвич предстояло отсидеть свой срок. Еще две жизни, разрушенные Китоном.

Китону должны были предъявить обвинения в убийстве жены и Леса Морриса, а также в покушении на убийство Хлои Блоксвич. Он уже подал досрочное признание вины в убийстве Элизабет. Его ожидал редкий пожизненный приговор. Без права на условно-досрочное освобождение.

По спросил, пытался ли Китон подставить его, потому что его отец отказался продать ему свою собственность в Кендале. Китон понятия не имел, о чем он говорит, и По рад был этому совпадению. Китон выбрал его только по той причине, что ему нужно было кого-то выбрать, и именно По не позволил себя обмануть.

Прежде чем покинуть Карлайл, По пожал руки Риггу и Гэмблу. Эти мужчины выдержали все испытания не ради него. Ради Элизабет, Леса и Лорен. Правосудие свершилось слишком поздно, но все-таки оно свершилось.

По дороге по М6 он позвонил Джефферсону Блэку и сообщил ему новости. Может быть, подумал он, бывшему десантнику станет немного легче двигаться дальше, когда он узнает, что случилось с Элизабет. Правда, он в этом сомневался, но больше ничего не мог сделать для человека, невольно раскрывшего дело.

Въехав на вершину холма, По увидел свою ферму и резко затормозил. В окнах горел свет. Не во всех, но в некоторых. Кто-то вломился в его дом. С Викторией он сегодня уже встречался, с Флинн и Брэдшоу расстался только что.

Больше знакомых в этих краях у него не было.

Он посмотрел в бинокль, но никакого движения не увидел. Осторожно подъехал к дому. Припарковался на своем обычном месте и слез с квадроцикла. Движения по-прежнему не было.

Заметив документ в пластиковом файле, приклеенный к его двери, По сорвал его и прочитал адрес. Адресантом был совет, и, скорее всего, соответствующий документ был и среди его писем. Пластиковый файл он разорвал зубами.

Это был официальный приказ вернуть имущество в то состояние, в котором он его приобрел.

Сучьи твари. Виктория была права: его выселяли.

Просмотрев почту, он увидел письмо в конверте из манильской бумаги. На лицевой стороне было напечатано имя По. Это письмо кто-то принес непосредственно в отель. По открыл его.

Это была заявка на рассмотрение разрешения на строительство зданий в Национальном парке Лейк-Дистрикт. Перевернув ее, По прочитал сообщение: «Катись нахер, По». Внизу стояла подпись – буква «У». Уордл, мстительный засранец, почуял проблему По, как чует крыса упавшую какашку.