– Я видел себя в новостях, когда был у Гарольда. Пакеты с уликами выносили из моего дома и складывали в полицейскую машину. Почему-то это запало мне в память.

– Я там была, – напомнила Флинн.

– Они мне что-то напомнили. Что-то такое же прозрачное и мокрое. Эта картинка крутилась и крутилась в моей голове, и сегодня утром около десяти минут третьего я наконец понял, что это было.

Флинн ничего не сказала.

– Это были пакеты для су-вид, Стеф. Те, что используются для водяных бань в «Сливе и терне»…

– Это омерзительно, По. Ты же не пытаешься всерьез доказать мне, что он съел свою дочь?

– Нет, конечно же нет.

– Но ты сказал, что он ее приготовил.

– Этого я тоже не говорил.

– А что тогда?

– Я думаю, он запечатал ее тело в эти пакеты для су-вид и отвез в бункер.

Флинн уставилась на него, от изумления приоткрыв рот.

– Это… просто нелепо.

– Да ладно? Для транспортировки тела жертвы пакеты для су-вид подходят просто идеально. Они предназначены для хранения мяса в течение нескольких часов, не пропускают ни горячую воду, ни сок. Никакая судебно-медицинская экспертиза ничего бы не нашла.

– Но это технически невозможно, По. – Брэдшоу покачала головой. – Я видела эти пакеты. Их не бывает такого размера, чтобы в них поместилось тело.

– Не все тело, конечно, – уточнил По.

– Хочешь сказать… – начала Флинн и осеклась. По кивнул.

– Почему я вообще начал рассматривать Китона?

– Из-за матча. Из-за расхождений во времени.

– И…

Повисла тишина. По не торопился ее нарушить.

Первой осенило Флинн. Ее глаза расширились, дыхание участилось, она побледнела и в ужасе зажала руками рот.

– Боже мой, ты прав, – прошептала она.

– Что такое, По? – спросила Брэдшоу. – Что смогла понять инспектор полиции Стефани Флинн, чего не могу я?

– Ножи, Тилли, – ответил По. – Китон заказал новый набор ножей, мясницкую пилу и тесак.

– Я не понимаю.

– Джаред Китон расчленил свою дочь, запечатал части в вакуумные пакеты и отвез в бункер, который нашел Лес Моррис.

Какой бы ужасной ни была эта версия, она была логичной. Они ее обсудили. Они рассмотрели ее со всех сторон. Они согласились, что кроме тела дочери Китону пришлось упаковать в вакуумные пакеты ее одежду и инструменты, с помощью которых он разрезал ее на куски приемлемого размера.

Если По был прав – а он знал, что он прав, – то где-то поблизости находился подземный бункер, где лежали останки Леса Морриса, расчлененное тело дочери Китона и все доказательства, способные обеспечить его осуждение на повторном судебном заседании.

Все, что им нужно было сделать – найти этот бункер…

Найти его и, очевидно, не попасться полиции Камбрии.

Флинн ушла кому-то звонить. Она не сказала кому, но По и так знал, что ван Зилу. Какую бы новую информацию они ни обнаружили, у нее не было полномочий игнорировать приказ о его аресте. Если ван Зил решит поступить как должно, им придется смириться. Он и так уже позволил Флинн и Брэдшоу делать свою работу, так что они выяснили насчет бункера. С По или без него, они его найдут. По не хотел рисковать карьерой Флинн только ради того, чтобы скостить себе срок в предварительном заключении.

Скорее всего, от него все равно не было бы никакого толка. Раз уж Лес Моррис не был фанатом долгих прогулок, он, скорее всего, нашел пропавший бункер, идя по бумажному следу. Местоположение первоначального бункера должно было быть где-то зарегистрировано или заархивировано.

Вернувшись, Флинн молча кивнула, и он понял, что это значит: сейчас он в относительной безопасности. Дела начали налаживаться.

Дела закончили налаживаться. Был уже полдень, а они так ничего и не добились. Брэдшоу получила доступ ко всем общедоступным записям, которые мог увидеть Моррис, а также некоторым недоступным. Определить местоположение выведенных из эксплуатации бункеров было почти невозможно. Какие-то сведения кое-где были, но ни в одну правительственную базу данных их не внесли. В конце концов Брэдшоу подтвердила, что бункер, по всей видимости, пропал.

– Тем не менее я обнаружила аномалию, – сказала она.

Выпив целую бутылку энергетика, она рассказала им, какую именно. Такие данные могла отыскать только Брэдшоу. В реестре заявок на оборудование, необходимое для строительства бункеров, она заметила, что детали, заказанные для Камбрии, не соответствуют количеству известных бункеров. Имелись дополнительная лестница и дополнительный люк.

Но это было все. Несмотря на все ее усилия, ни в одной базе данных информации о местонахождении люка так и не обнаружилось.

И По знал почему. Когда Брэдшоу показала ему приказы о ревизии, По вспомнил еще кое-что, о чем говорил ему Гарольд. Что-то насчет того, что этим процессом управляет правительство, а строительством занимаются местные фирмы. Он был готов поспорить, что Моррис рылся в архивах этих фирм за пятидесятые годы, пока не нашел ту, которая получила контракт на строительство пропавшего бункера.

Конечно, они могут сделать то же самое. И в конце концов они отыщут эту фирму и выяснят, где он находится. В этом он не сомневался. Флинн и Брэдшоу слишком хорошо справлялись с другими задачами, чтобы здесь не добиться успеха.

Но это требовало времени. А времени у них не было.

Реальность была суровой и отрезвляющей: Китон вышел из тюрьмы. Через неделю журналисты и репортеры от него отстанут, и он сможет вплотную заняться всеми этими вопросами. Теми, которыми наверняка собирался заняться, прежде чем его арестовали. Вполне возможно, он все шесть лет переживал, как бы бункер не обнаружили. Опасался, как бы на него не наткнулся какой-нибудь ребенок. Или другой такой Лес Моррис, уверенный, что бункер существует, и одержимый желанием его найти.

Нет, Китон ни при каких обстоятельствах этого так не оставит. Он доберется до бункера.

По все понимал, но ничего не мог поделать. Время шло, а ситуация лучше не становилась.

Согласно Уордлу, Элизабет Китон по-прежнему числилась пропавшей без вести, а Джаред Китон по-прежнему считался жертвой роковой ошибки. Даже поиски Хлои Блоксвич, если бы завершились успехом, ничем бы не помогли – как справедливо заметила Флинн, Блоксвич явно собиралась все отрицать, да и выглядела бы она уже явно иначе, чем две недели назад. И не было никаких физических доказательств. И даже если бы Ригг и Флик Джейкман согласились подтвердить, что Хлоя Блоксвич выдала себя за Элизабет, это не имело бы значения.

Потому что они не могли объяснить, как у нее брали кровь во время допросов. ДНК была строгим стандартным доказательством. В любом суде страны согласились бы, что в библиотеку Олстона вошла Элизабет Китон. С точки зрения науки никем другим эта девушка быть не могла.

Мысли о Хлое Блоксвич напомнили По, что он упустил еще кое-что. Он так и не выяснил, как Китон с ней связался. Барбара Стивенс сказала, что визиты Банни не совпадали с визитами Хлои к ее отцу. Они никогда не были в центре для посетителей одновременно. Что было странно. У Джареда Китона, возможно, ушло бы всего несколько минут, чтобы очаровать кого угодно, но без личной встречи даже ему пришлось бы трудновато.

Внезапно он услышал грохот, такой громкий, что едва не подпрыгнул. Это Брэдшоу швырнула в стену пустую бутылку из-под энергетика.

– Я не понимаю, как она это сделала!

– Не волнуйся, Тилли. – Он сел рядом с ней. – Тут, наверное, вообще никто бы не справился.

– Это очень плохо, да, По?

– Ну, хорошего тут мало.

– Ты отправишься в тюрьму?

Он дал клятву никогда не врать Брэдшоу и не хотел нарушать эту клятву.

– Может быть. Раз Элизабет просто появилась, а затем снова исчезла, слишком много людей начнут задавать вопросы. Может быть, Китон и выйдет на свободу, но репутацию вряд ли восстановит. Другое дело, если какой-нибудь озлобленный детектив, униженный за то, что совершил ошибку, будет признан виновным в ее убийстве. Тут игра точно стоит свеч.