– Пять тридцать шесть, По.

По застонал. Он проспал меньше часа.

У Брэдшоу вид был свежий и отдохнувший.

– Я тут думала о кое-каких закономерностях.

– Ну а кто о них не думает?

– Но проблема в том, что, хотя у нас есть данные, они не того типа.

– Господи, Тилли. Дай мне проснуться и выпить кофе.

Ее глаза широко распахнулись, и он поспешил извиниться. Она ведь была не виновата в том, что он заснул.

– Все в порядке, По. Должно быть, для тебя это большой стресс. – Она неловко провела рукой по его голове.

– Ну… в общем, да.

– И я знала, что ты захочешь кофе, так что заранее его сварила. – Она протянула ему полную до краев кружку, от которой шел горячий пар.

– Изумительно, Тилли.

Она не пила кофе, поэтому не имела возможности оценить его крепость, но этот напиток у нее получился идеально. Потягивая обжигающую жидкость, По пытался осознать то, о чем она только что говорила. Что-то насчет не тех данных. Он как раз собирался уточнить, что конкретно она имеет в виду, когда она вдруг сказала то, что вызвало у него неприятную реакцию:

– Я организовала видеоконференцию с детективом-инспектором Стефани Флинн на одиннадцать часов, По.

– Ты сделала что?

– Я сказала, что организовала видео…

– Нахрена ты это сделала? – Теперь нужно было звонить Флинн и объяснять, что произошло, иначе это выглядело так, будто он избегал общения с ней.

– Так велела инспектор Стефани Флинн. Мы должны каждый день ей отчитываться. Она сказала, что ей необходимо следить за параметрами расследования, чтобы гарантировать, что мы соблюдаем протоколы.

По не знал что и сказать. Это замечание было гораздо ближе самой Брэдшоу, а не Флинн.

– Что она на самом деле сказала, Тилли?

Брэдшоу покраснела.

– «Если этот чудила По думает, что справится без взрослых, пусть подумает получше».

– Так она сказала?

– Ну да. Только не «чудила», а на букву «м».

– Как грубо.

– Мы можем начать прямо сейчас?

– Можем, Тилли. Давай-ка перевернем парочку камней и попробуем найти то, что может под ними лежать.

Брэдшоу кивнула.

– Хорошо сказано, По.

За чаем и тостами По наконец задал вопрос, волновавший его с тех пор, как Брэдшоу сюда приехала:

– Твоя мама знает, где ты?

Вопрос был, конечно, глупый, но не задать его он не мог: у миссис Брэдшоу был номер его телефона. Брэдшоу была всего на пару лет моложе По, но, по мнению ее матери, ей ни в коем случае не стоило покидать научные круги и устраиваться на работу в отдел анализа тяжких преступлений.

– Знает, По.

Однако же она не сказала, что мать ничего не имеет против такого поведения дочери. Их последний совместный проект был… достаточно волнующим. Кончилось тем, что Брэдшоу вытащила По из горящего здания. У них обоих остались шрамы.

– И?

– Ну, сам понимаешь, она не обрадовалась, По.

– Что именно она сказала?

– Что ты не имеешь права меня о таком просить и что из-за тебя я опять окажусь в опасности.

– А отец что сказал?

– Су-у-у…матошный тип этот Вашингтон По, – ответила Брэдшоу. – Мама еще отругала его, что он так выражается.

По улыбнулся. Отца Брэдшоу он встречал всего один раз в жизни. Хороший человек, очень простой. Сварщик. До мозга костей представитель рабочего класса. Любит жену и дочь, но понятия не имеет, как его гены и гены миссис Брэдшоу привели к появлению на свет женщины, которая сейчас сидела рядом с По.

При первом знакомстве они сильно друг другу не понравились: Брэдшоу приняла По за луддита, а он ее – за нудную идиотку. Но понемногу все изменилось, и они стали относиться друг к другу все лучше и лучше. Брэдшоу уже не задевало его безразличие к математике и вообще к науке, а он перестал возмущаться ее асоциальным поведением и понемногу научился получать от него удовольствие. Милая и нелепая, она стала нравиться ему такой, какая она есть, и По уже не смог бы воспринимать ее как-то иначе.

И надо отдать ей должное, ее нелепость понемногу сходила на нет. Она уже не считала своим долгом при разговоре неотрывно смотреть собеседнику в глаза, перестала делиться подробностями работы своего кишечника и начинать каждое предложение со слова «угадай». Она даже научилась замечать, когда взгляд собеседника тускнел.

Не то что раньше, когда По иногда засыпал во время ее монологов, а проснувшись, понимал, что она по-прежнему с ним говорит.

Все три ноутбука Брэдшоу были открыты. С помощью первого она должна была связаться с отделом анализа тяжких преступлений, на втором попеременно вспыхивал то Гугл, то какие-то ее заметки, третий отображал поисковую систему, недоступную пониманию По. Может быть, она имела отношение к даркнету. Надо дозаправить генератор, подумал По. Брэдшоу заняла все розетки, а ураган «Венди» приближался.

– Прежде чем связаться с детективом-инспектором Стефани Флинн, мы можем подвести итоги всему, что нам известно, По?

– Хорошая идея. – Уж лучше было обговорить это сейчас, чем при боссе.

– Ты думаешь, Джаред и Элизабет Китон что-то планируют сообща?

– Да, но понял я это не так давно.

– И в рамках этого плана они инсценировали смерть Элизабет?

По кивнул.

– Но что-то пошло не так, и Джаред Китон был признан виновным в ее убийстве.

Он пожал плечами.

– Я был на суде. Он определенно не ожидал, что попадет в тюрьму.

– Но по неизвестным причинам им пришлось ждать шесть лет, прежде чем Элизабет смогла вернуться и доказать, что ее не убили.

По ничего не ответил. Теперь, когда она произнесла эти слова вслух, они показались ему еще неправдоподобнее.

– И теперь она вновь пропала, – подытожила Брэдшоу.

– Похоже, да.

– И это было еще до того, как ты узнал о странностях в ее анализе крови?

Он кивнул. Брэдшоу уставилась на него.

– Тогда нам лучше начать побыстрее. У нас впереди их очень много.

– Их?

– Вопросов, По. У нас впереди очень много вопросов.

Брэдшоу была права. Большое количество вопросов требовало большого поиска данных. А имея правильные данные, Брэдшоу могла бы найти ответ практически на что угодно.

– На мой взгляд, есть пять основных вопросов и ряд второстепенных. Есть прямой и есть косвенный путь к получению необходимой нам информации. Что-то я могу найти сейчас, на что-то понадобится разрешение, а что-то мы сможем найти только сами.

По устроился поудобнее, взял блокнот.

– Жги.

Брэдшоу подняла палец.

– Нам надо знать, где была Элизабет Китон эти шесть лет.

– Согласен.

– Нам надо знать, где она сейчас. В том же самом месте или в другом?

У По мелькнула мысль, что если ее убежище подходило для того, чтобы скрываться там шесть лет, оно подошло бы и для того, чтобы провести там еще несколько дней, но он ничего не сказал.

– Третье: Китон мог до этого затаить на тебя обиду? Иными словами, ваши пути пересекались до расследования?

Об этом По не подумал. Вряд ли такое было возможно, но и сбрасывать вариант со счетов не стоило. За годы своей работы он, сам того не желая, насолил многим людям. Вполне возможно, что среди них был и Джаред Китон.

Брэдшоу подняла четвертый палец.

– Что могло быть для них настолько важно, что они добровольно пожертвовали шестью годами жизни?

– И пятый вопрос?

– Замешан ли здесь кто-нибудь еще?

По кивнул. Ему и самому казалось, что в заговоре участвуют не только Китоны. Для Элизабет передавать сообщения отцу в тюрьму было бы слишком рискованно. Телефонные разговоры записывались, почта перехватывалась. Гораздо удобнее было бы, если бы связующим звеном выступил кто-то третий.

– Нам нужны записи из тюрьмы, – решил он. – Кто навещал Китона. С кем он разговаривал. Кто приносил ему передачи.

– И я не могу получить к этим записям доступ, – пожаловалась Брэдшоу. – Мне нужно разрешение.