Зак не хотел меня. Не так, как часть меня все еще хотела его, спустя столько времени.
– Тебе надо уйти.
– Я не уйду, Калли. Не раньше, чем мы поговорим, – он оттолкнулся от стены, высосав весь воздух из холла. Я попятилась назад, пытаясь сохранить безопасную дистанцию между нами. Если бы он прикоснулся ко мне, я бы сломалась. А я не могла сломаться, не сейчас. Не здесь.
Я уже выплакала достаточно слез из-за Закари Мессия.
Он не заслуживал большего.
Я повернулась к нему спиной и поспешила достать из сумочки ключ-карту. Мне нужно было уйти от него. Но в ту секунду, когда я достала эту чертову штуку, Зак оказался рядом. Его рука легла мне на голову, ладонь прижалась к двери.
– Калли, пожалуйста...
Я подняла глаза, чтобы посмотреть на него, легкий вздох соскользнул с моих губ, когда его темный пристальный взгляд пригвоздил меня к месту.
– Нет. Уходи, Зак, я серьезно, – я проскользнула в комнату, выпустив воздух, который задерживала все это время, и захлопнула дверь перед его лицом.
Слезы собрались в уголках моих глаз, когда тяжесть сегодняшних событий обрушилась на меня во второй раз.
Они знали – они все знали, и это была вина Зака.
Дверь распахнулась, а он стоял там, тяжело дыша.
– Какого черта ты делаешь? – рявкнула я.
– Она умерла? Фиона, она...
– Не надо. Не смей произносить ее имя, – мое тело начало дрожать, горе, с которым я так упорно боролась, изо всех сил подавляя его, обрушилось на меня с огромной силой.
– Ты никогда ничего не говорила, – теперь выражение его лица стало мягче, в нем светилось сочувствие. Зак не двигался, просто стоял и наблюдал за мной.
Всегда наблюдал за мной.
– Я не собираюсь обсуждать это с тобой, – прошептала я, едва в состоянии смотреть на него, когда тихие слезы потекли по моему лицу.
Зак пересек комнату, его длинные мускулистые ноги быстро преодолели пространство между нами. Мне пришлось вытянуть шею, чтобы взглянуть на него, заглянуть глубоко в его глаза.
– Поговори со мной, солнце, – он обхватил мое лицо ладонями, костяшки его пальцев скользнули по моей щеке, он смахнул слезы.
– Я не могу, больше не могу, – печальный вздох сорвался с моих губ, боль разрывала внутренности на части.
Его лицо потемнело.
– Но ты можешь говорить с Молинью и его сестрой? Они не знают тебя так, как я, Калли. Они не знают твою маму, и какой она была. Она была хорошим человеком.
– Да, – выдавила я, заставляя себя отвести от него взгляд, – была.
Зак скользнул пальцами под подбородок, притягивая мое лицо к своему, отказываясь дать мне пространство. Я зажмурилась, не желая этого делать. Он не должен был быть здесь. Не сейчас, стоя в моем общежитии; не в СУ, идя по стопам своего брата. Это было похоже на какую-то дурацкую шутку. Какой-то извращенный кошмар, от которого я не могла очнуться.
– Покажи мне свои глаза, солнце, – его голос был нежным, ласковым, он пытался уговорить меня вернуться к нему.
– Ты ненавидишь меня, помнишь? – сказала я, когда мои глаза затрепетали, открываясь, а слова распахнули мою грудь нараспашку.
– Да, но я ненавижу видеть тебя с ним еще больше.
Горький смех подступил к моему горлу, он получился каким-то сдавленным и неправильным.
– Ты и Виктория проделали отличную работу, сделав так, что Джоэл больше никогда со мной не заговорит. Итак, поздравляю, ваша миссия выполнена.
– Это не...
– Не что? Не правда? – я усмехнулась. – Мы оба знаем, что именно так и есть. Виктория явно ненавидит меня по какой-то неизвестной причине. Возможно, потому, что она поняла, что Каллум – мой брат, и что я знаю тебя. Она уже потеряла Деклана; она не хочет потерять и тебя тоже, – я дернулась назад, зажимая рот рукой.
Зак провел рукой по лицу, его глаза сузились до тонких щелочек. Его гнев был осязаем, клубясь вокруг него, как темный, опасный туман.
– Что, черт возьми, это должно означать?
– Это не имеет значения. Это... я и ты, – я покачала головой. – Думаю, нам нужно просто остановиться. Мы явно не можем быть рядом друг с другом, при этом не ведя себя как сумасшедшие. Я буду держаться подальше от команды, а ты можешь держаться подальше от меня.
Это было к лучшему.
С моей стороны было глупо думать, что я когда-нибудь смогу быть рядом с Заком и полностью не потерять рассудок. Он все еще был во мне, каким-то образом проникнув в меня. Между нами было слишком много неразрешенного дерьма, чтобы просто забыть об этом.
Кровь ревела в моих ушах, а вокруг была оглушительная тишина. Зак ничего не делал, ничего не говорил. Просто стоял и смотрел на меня. Искал на моем лице ответы, которых у меня не было.
Ответы, которые я не могла продолжать искать.
– Зак, я...
– Ты думаешь, что можешь просто вот так решить, что мы закончили? Я никого не просил быть здесь... И я определенно, блядь, не ожидал найти тебя здесь. Но ты думаешь, я могу просто уйти? – его губы скривились, когда он начал двигаться вперед.
Я попятилась назад, стараясь держаться на безопасном расстоянии.
– Зак, пожалуйста...
Он добрался до меня как раз в тот момент, когда я ударилась спиной о стену. Воздух вокруг нас потрескивал, густой и тяжелый от ошибок нашего прошлого. От ошибок, которые я все еще не до конца понимала. Но теперь поняла, что, может быть, я этого и не хотела. Прошло слишком много времени, и мы больше не были прежними людьми. Я была сломлена, потеряна и боролась за то, чтобы держаться на плаву каждую минуту каждого дня, а Зак был холоден, жесток и замкнут. Он был угрозой моему сердцу, и я должна была отпустить его.
Если я собиралась пережить это время в СУ, я должна была идти дальше и никогда не оглядываться назад.
– Просто уходи, Зак, пожалуйста, – сказала я, прижимая ладони к его твердой груди.
Его взгляд опустился на мои руки, прежде чем медленно подняться к моему лицу.
– Я все еще помню, каково это быть внутри тебя, Калли. Брать тебя жестко и быстро у той стены, растворяясь в тебе.
– Не надо... – я снова зажмурилась, делая прерывистый вдох. Я не хотела вспоминать ту ночь на прошлый Хэллоуин.
– Разве ты не помнишь, солнце? – его губы коснулись моей щеки, двигаясь к уху. – Разве ты не помнишь, как хорошо это было? Как сильно ты этого хотела?
– Зак... – мои пальцы вцепились в его мешковатую майку, когда я подавила всхлип.
– Посмотри на меня, – он чуть отодвинулся, – покажи мне свои глаза.
Мои веки дрогнули, и меня поглотили две черных сферы, опасно поблескивающих в темноте.
– Вот она, – сказал он. – Моя милая маленькая лгунья.
– Зак, я...
– Почему я не могу просто отпустить тебя? – он сказал это так, будто я была проклятием, от которого ему нужно было избавиться. Как будто он хотел, чтобы я сказала что-то, что разорвало бы эту связь между нами. На его губах была мольба.
– Люди никогда не забывают свою первую любовь, – я грустно улыбнулась ему, мое сердце скакало в груди, как табун диких лошадей.
– Любовь? – он рассмеялся, и в его смехе было столько горечи и боли, что у меня сжалось все в груди. – Знаешь, что я узнал от тебя о любви, Каллиопа? Что это больно. Это чертовски больно, – его пальцы скользнули вниз по моему лицу к горлу, нежно обхватив его. – Ты проникаешь мне под кожу, Калли. Погребена в моей гребаной душе, и я ненавижу это... Я ненавижу...
– Скажи это, – прошипела я. – Давай, скажи мне, как сильно ты меня ненавидишь. Скажи это, – я хлопнула руками по его груди.
Зак слегка отшатнулся, схватив меня за запястья.
– Не дави, блядь, на меня, солнце. Тебе может не понравиться результат.
– Что ты собираешься сделать? Причинить мне боль? – я прорычала эти слова, потерявшись в приливе гнева, боли и сожаления. – Ты трус, Зак. Ты был трусом тогда, и сейчас ты все еще трус.
Что бы я ни сделала, чтобы причинить ему боль, он мог бы поговорить со мной об этом. Он мог бы просто сказать мне, чтобы я попыталась это исправить. Я провела три года, задаваясь вопросом, что пошло не так. Почему мой лучший друг, мальчик, которого я любила больше всего на свете, отвернулся от меня.
