Сколько я не звала Ханьшу мысленно, больше он мне не отвечал. Это пугало ещё больше. Я так привыкла к нему. Как оказалось, безумно привыкла. И не было ни утешения, ни критики от него больше. Ничего. Жуткое чувство на фоне молчания. Я думала, это будет отлично, но было так одиноко.

Теперь не перед кем было скрывать чувства, затуманивая мысли, напевая ла ла ла. Я была совершенно одна.

«Что случилось? Что случилось с моим другом?»

Наверное, только это по-прежнему испытываемое мною любопытство поддерживало меня на плаву. Однажды я совсем не знаю, сколько прошло времени. Я почувствовала свои пальцы, попробовала пошевелить ими. Они с трудом, но слушались.

— Она пошевелилась!

Ушам не поверила, услышав женский лепет.

— Наверное, тысячелетний женьшень подействовал. Позовите лекаря! Скорее, скорее.

Я попыталась разлепить глаза, но они как будто были зашиты. Веки не справлялись с собственным весом. Ужас охватил все мое тело.

«Я стала инвалидом? Меня парализовало?»

Тогда я сильнее пошевелила пальцами. Стараясь изо всех сил. Мои терзания прервал мужской баритон:

— Я все сейчас проверю.

— Вот видите, видите — ее пальцы дрогнули.

«Дрогнули? Да я тут как будто вагон разгрузила!»

Почувствовала, как шершавые теплые руки коснулись запястья.

«Значит, оно чувствительно!»

— Да, действительно, состояние лучше. Женьшень был хорошим решением против ее холодной болезни.

"Ох, эти местные лекари! Что ещё за холодная болезнь⁈ Да и могла бы сейчас спросить, ничего толкового бы не услышала.

Им все бы сказать по заковыристее. Во всех мирах у лекарей и врачей есть общий и неразгадываемый обычному человеку формат общения. В моем прошлом мире это почерк, тут эти обозначения болезней. Деление на холодные и горячие, по одной им известной гипотезе."

Они все будили и будили меня каждый день, вливая пряно горький напиток мне в рот, пока в одно прекрасное утро я не открыла глаза.

Взгляд мой упал на совсем юную девушку, что-то вышивающую рядом с моей постелью. Попытка что-то сказать успехом не закончилась, но девушка, заметив, что я открыла глаза, тут же вскочила, уронив вышивку, выбежала из комнаты.

Я огляделась, не поднимая головы. Это было странное место. Комната с округлым потолком, будто сплетенная корней дерева. В пространстве была, не то окрашенная глина, или что то подобное не ясно. Окна круглые, а за ними раскинулся сад. Или лес?

«Я в гостях у эльфов? Но их тут точно нет — спрашивала. Может какие лесные феи? Девушка была очень хрупкая, но в принципе среднего роста.»

Пока я обдумывала это, в комнату вошел старик, и я с замиранием сердца узнала своего учителя, старого лиса.

— Янь, ты наконец-то открыла глаза, — видимо увидев мольбу в них, он добавил:

— Нет, нет, не пытайся заговорить, на все надо время. Спешить нельзя. Он принес тебя полуживую.

«Кто он?» — только и смогла спросить я про себя, но мой старик, конечно, не услышал этот немой вопрос. Он сел рядом, беря запястья в свои теплые шершавые руки.

— Все в порядке, ты скоро поправишься, наберись терпения.

Конечно, в голове крутилась тысяча другая вопросов:

«А сколько я спала? А как Лео Сюань? Это он меня принес? Где я?»

Но мой старик только гладил меня по волосам и молчал. В глазах его светились озорные огоньки, а на лице блуждала счастливая улыбка. То ли он был рад, что я проснулась, то ли он знал, что я хочу спросить, и просто опять испытывал мое терпение и наслаждался.

Я устало закрыла глаза. Силы мои закончились. Спустя несколько недель я, конечно же, узнала почти всё.

Я находилась в далёком заколдованном лесу. Вход сюда не могли найти ни те, кто обладал силой, ни обычные люди. Это было лисье логово. Вот оказалось, куда ушли все лисы, избежав истребления. Они, хоть и проиграли войну, нашли себе место безопасное, как я понимала, для счастливой жизни без этих небесных, которые того и гляди хотели ими повелевать.

Тут был и местный дворец, построенный в корнях самого огромного дерева, и просто дома в стиле ЭКО поблизости под деревьями пониже. Деревья были такие исполины, которые даже секвойями могли потягаться. Наверное, только ниже, раскидистые и коренастые. Тут было прохладно и зелено.

Утром роса ложилась на лес и траву так сочно, что можно было подол промочить. Совершая совсем небольшую прогулку. Я все еще была очень слаба и долго ходить не могла.

Днём светило такое жаркое солнце, что становилось невыносимо душно, и я удалялась к себе в прохладу комнаты.

«Лисички-сестрички», как звала я их про себя, приняли меня очень радушно. Видимо, потому, что я была протеже своего учителя. Тут его все звали Старейший Ван. Вот так, коротко и громогласно. Его все уважали и прислушивались.

Тут была своя иерархия, я бы сказала — матриархат. Правила Лисьим лесом. Женщина. Точнее сказать, Лиса. Как бы правильнее перевести — Владычица Чиожинь Ли-лу Девятихвостая тысячелетняя лисица. Рыжая, словно календула. Я сначала даже глаза протерла. Но потом видела, что многие лисицы имеют ярко рыжие или красноватые оттенки волос.

Владычица лишь на минуту зашла ко мне в комнату, когда я ещё не вставала, посмотрела на меня, что-то тихо сказала моему старику и, улыбнувшись мне, кивнула, как старой подруге.

«Наверное, она добрая женщина.»

Она выглядела лет на сорок. Еще не пожилая, но уже не девушка. Я заметила, она не пыталась молодиться, а скорее так даже выглядела весомее.

«Ей тысяча лет. Наверное за такой срок я бы сошла сошла с ума. Вот как нам можно даже заговорить друг с другом? Наверное, она видит меня насквозь и даже глубже. Или может она, умеет все на свете! Все таки такой срок жизни можно использовать по-разному. Или в конце концов она убила кучу народу и знает тысячу рецептов приготовления печени! И зашла оценить мою. Этот вариант имеет место быть.»

Я потянулась, сидя на качели. Ее веревки были закреплены на раскидистой ветке дерева. Мои ноги были мокрыми от росы. Я вышла прогуляться прямо так, босиком. И теперь просто раскачивалась, наслаждаясь этим утром, пахнущем травой и солнцем.

Сначала лисичка, ухаживающая за мной, все время изумлялась моим белым волосам. У сестры такие волосы белые, снежные.

— Покров богов подарил такой цвет? И кожа она как будто сделана из снега!

Часто спрашивала она меня. Я тогда еще не могла отвечать. Мой старик ответил строго:

— Не говори так. Ей, возможно, будет неприятно.

— Почему?

— Ты ещё совсем глупая. Это может вызвать неприятные для нее воспоминания. Цвет ее волос не всегда был таким.

— Да! Я не знала.

Больше лисичка не задавала этого вопроса.

«Это мелочи по сравнению с ежедневными измываниями надо мной в Небесном дворце!» — подумал я.

Здесь меня любили, оберегали и кормили. У меня даже был свой дом и одежда, и поддержка учителя. Единственное, в глубине души сидел страх.

«А надолго ли это? Сколько я тут могу оставаться? Как скоро у меня будет ребенок? Тут есть больница? Что со всем этим делать!»

Я не спрашивала своего старика, боясь получить ответ, которого страшилась. Все таки мой малыш демон. А демону не место среди лисят.

«Или если малыш будет похож на меня, будет ли он лисёнок?»

Живот стал уже очень заметен. И я одевала ханьфу пошире в смущении. Наверное, во мне принципы прошлой жизни играли большую роль. Что ребенок должен жить в нормальной семье, у него должен быть отец.

Тут мне не задавали никаких вопросов. Возможно, это было не так важно. Мне больше не кого было спросить. Ханьшу пропал с моей руки. На его месте зияла дырой пугающая пустота в моем сердце. Учителя я стеснялась спрашивать подобные вещи. Откладывая это на потом.

Спустя месяц я совсем выздоровела. И уже ходила на рынок с лисичкой Жу, которая мне помогала и везде сопровождала меня. Я называла ее сестрой, потому что её имя напоминало мне кличку безродной Жучки.