— Да ладно, что ей будет от одной крошки-то? Налить тебе еще молока?
— Молока?
Зоя вдруг замолчала, уставившись на свой стакан. Повертела его в руках и прищурилась.
— Как она сказала? Время до рассвета, пока она не пойдет доить своих коз?
— Вроде да. А что? Да ты не суетись, до рассвета еще полдня и целая ночь! Что-нибудь точно придумаем.
Прищур у девушки стал откровенно нехорошим.
— А я уже придумала. Вставай. Давай, давай, скорее! Она хочет ведьму — она получит ведьму!
Зоя яростно натянула сапоги.
— Да быстрее же!
— Ладно, ладно, я уже готов…
Антон не рискнул даже спрашивать, что именно она придумала: разозленная Зоя сейчас действительно слегка напоминала ведьму. Он пожал плечами и отправился следом за девушкой, уверенно зашагавшей прочь от берега.
— Цветочки?! Ты пришла сюда нарвать букет?
— Именно. Ну-ка, подержи пока вот эти.
Зоя сунула Антону несколько разноцветных стебельков: снизу желтые колокольчики, сверху мелкие темно-фиолетовые листочки.
— Ммм, красивые. А что…
— Стой, стой там, не топчи. Сейчас вернусь.
Зоя махнула на него рукой и аккуратно, стараясь не слишком сильно приминать траву, пошла по лугу, иногда останавливаясь, чтобы срезать следующий стебелек.
— Все, вроде хватит… Пошли, пошли!
Антон не успел сказать и слова, как Зоя уже тащила его обратно. Естественно, ни на какие вопросы она не отвечала.
Миреле нигде не было видно.
— Где тут у нее козлятник? Ага, вот и он…
Девушка втолкнула Антона в длинный деревянный сарай, разделенный на отдельные маленькие загончики: для каждой козочки свой.
Зоя осмотрела всех коз, выбрала одну и скормила ей свой букетик, перемешав его с сеном из яслей. Убедившись, что ни одного цветочка не просыпалось мимо, девушка выскользнула во двор. Антон поспешил следом за ней. На улице уже стемнело.
Они сидели на прибрежных камнях, закутавшись в свои куртки: ветер стал уже слишком холодным. Над головой мерцали звезды.
— Слушай… Я, конечно, все понимаю… Но ты же не отравила ни в чем не повинную животину? — наконец спросил Антон.
Зоя смерила его взглядом.
— Ну и шутки у тебя!
— Ну прости. А все-таки что за цветочки и зачем ты скормила их козе?
— Марьянник. А зачем скормила, завтра узнаешь. Лучше посмотри, какие звезды… И Море плещется… Может быть, завтра нам дадут какую-нибудь лодку, и мы поплывем на ней искать Остров… Кстати, ты заметил? Весь день были облака, а ночью небо совсем чистое…
Лишь поздней ночью они наконец ушли в дом, налюбовавшись странным звездным небом. В печке с уютным потрескиванием догорало несколько поленьев. На столе у входа стоял подсвечник.
— Ах да, выключатель мы тут вряд ли найдем, — улыбнулся Антон и щелкнул зажигалкой. На стенах заплясали тени.
Миреле так и не появилась, но в маленькой комнатке, в углу которой Антон поставил свой рюкзак, стояло две застеленных кровати, накрытых теплыми пледами. Засыпая, Зоя подумала о том, не имеет ни малейшего понятия, во сколько тут рассветает. Но ее это почему-то совершенно не тревожило.
***
Аза сидела в кресле, прижав руки к лицу. Она пыталась заглушить в себе голос грызущих душу сомнений, которые одолевали ее с новой силой вот уже … сколько, полгода? Да, с сентября… Как только вернулась.
В той степени, в какой могла вернуться. Напрасно Влад упрекает ее. Она слушает свою совесть. Всегда слушала.
Невозможно получить все. Иногда приходится чем-то жертвовать. Она выбрала свою жертву десять лет назад. К чему теперь все эти терзания? Ничего уже не изменишь. Да и какой смысл менять, если это был ее собственный выбор, и за все это время Аза ни разу не усомнилась в его правильности. Доведись ей выбирать сейчас снова — она выбрала бы так же.
Почему же больно сжалось сердце от суровых слов, сказанных ей в глаза? «Боишься понять, что это была ошибка»… Неужели и правда боится? Она, никогда ничего не боявшаяся?
Нет. Просто кому охота зря тревожить болящую рану? Даже собака бережет сломанную лапу. А если рана из тех, которые не затягиваются — то не разумнее ли перевязать ее и спрятать, вместо того, чтобы ежечасно подставлять палящему солнцу и соленой воде? Если Влад хочет терзаться сам — его дело. А она потому и уехала тогда, сразу, когда поняла, что придется выбирать между долгом и любовью ко всей Жизни и чувствами к одному-единственному человеку. Как он смеет ее осуждать, он, не имеющий ее силы — и избавленный от ее ответственности!
Аза отняла ладони от лица. На щеках остались мокрые следы. Аза поспешно вытерла их широким рукавом.
— Эсмеральда!
Кошка вспрыгнула ей на колени и заглянула в глаза.
— Как они? Ты что-нибудь слышишь?
Кошка соскользнула с ее колен и исчезла за дверью. Не прошло и тридцати секунд, как она вернулась.
«Нет. Все тихо. Думаю, они в порядке».
Аза кивнула, слегка успокоенная. В конце концов, главное — чтобы они оба сейчас вернулись живыми и невредимыми.
А потом никто не помешает ей исчезнуть снова.
Коновязь
Антона разбудил чей-то безудержный хохот. Удивительно громкий, заливистый, доносящийся откуда-то со двора. Антон рывком сел и встретился глазами с Зоей — она уже проснулась и сидела, закутавшись в плед, на своей кровати. Достаточно было взглянуть на ее напряженное лицо, чтобы понять: она точно в курсе причины этого смеха.
Но спросить он ничего не успел. Хлопнула входная дверь, и в комнатушку вошла Миреле, левой рукой утирая глаза. В правой она держала большую кадушку, которую с грохотом водрузила на стол, все еще продолжая смеяться. От кадушки исходил резкий незнакомый запах, довольно неприятный.
— Ну, молодец, — кое-как выговорила Миреле, указывая трясущимся от хохота пальцем на Зою. — Ну, спасибо!
Зоя, кажется, ожидала суровой взбучки и успела растерять всю свою вчерашнюю воинственность. Но веселье хозяйки дома было столь заразительно, что уголки ее губ поневоле дрогнули, и она тоже несмело заулыбалась.
— Вот, полюбуйся, — Миреле кивнула Антону на кадушку, — полюбуйся, что твоя не-ведьма с моей козочкой сотворила! Все молоко попортила!
Антон подошел к столу, осторожно заглянул в кадушку и охнул: кадушка была до половины наполнена чем-то синим.
Зоя посмотрела на его лицо и рассмеялась в полный голос.
Вскоре весь дом наполнился людьми. Племя Пограничных Земель пришло посмотреть на гостей Миреле, особенно на девушку, которую Хранящая Границы признала ученицей ведьмы. Маленькая кухня не могла вместить даже небольшой доли всех желающих. Люди подходили, здоровались, желали удачи и уходили. Зоя заметила: между собой они были похожи не больше, чем обычно схожи жители одной местности, но у всех были одинаковые серые глаза. Цвета Моря… Девушке смутно казалось, что она уже видела похожие глаза. Не совсем такие, но похожие…
Антон то и дело поглядывал на Зою и усмехался.
— Что? Ну ты же сам сказал: нужно то, чему меня могла научить Аза… А курс ЛИЯРа, между прочим, включает в себя и ядовитые растения тоже, — прошептала девушка.
— Но коза же не отравилась? — на всякий случай уточнил Антон.
— Нет, конечно. Но такое молоко пить нельзя…
На завтрак Миреле выставила тарелку с сыром, кашу, хлеб.
— Как ты марьянник-то углядела, глазастая? — беззлобно усмехнулась она. — Уж я драла, драла его… Ну, теперь говори, ученица ведьмы: что ты знаешь об Острове, на который вы собираетесь попасть?
Зоя пересказала все, что было ей известно. Затем робко спросила:
— Мы надеялись… может, вы одолжите нам какую-нибудь… лодку?
Миреле посмотрела на нее и покачала головой.
— Лодку? Девочка, ты когда-нибудь выходила в море на весельной лодке?
Зоя не выходила на лодке не то что в море, но даже и в озеро. В Лебедевке, правда, была лодочная станция на берегу реки Лебяжьей, в том месте, где течение было совсем слабым. Пару раз Зоя каталась на этих лодках. Правда, на веслах сидел то папа, то Костя. Так что это, наверно, не считается?
