— Ну-ну… Ладно, если хочешь — иди в ванную первым, на правах гостя, — Зоя кинула в Антона чистым полотенцем и принялась стряхивать крошки с дивана.
Эсми потянулась в кресле.
— Так ты, значит, настоящая ведьминская кошка, — усмехнулась Зоя, пытаясь уместить три кружки на одну тарелку. — Тогда ты должна быть черной…
«А больше я тебе ничего не должна? Нет? Ну и славненько», — раздался незнакомый голос в голове.
Тарелка в Зоиной руке неуверенно дрогнула.
Зеленые марсианские глаза смотрели со своим обычным насмешливым выражением.
— Так это все-таки ты тогда сказала про пятнадцать рублей и мороженое? — прошептала Зоя. Нет, в принципе, после вчерашнего удивляться уже нечему, но…
«Если бы ты видела тогда свое лицо… Я не смогла удержаться».
Еще бы. Оно и сейчас, наверно, не менее выразительное.
Ой, да и пожалуйста.
— Ты только Антона не пугай, ладно? Он и так… физик. Ему вчера лисицы хватило.
Зоя отнесла посуду в раковину. Кухня сверкала чистотой: никакой рассыпанной земли, никаких осколков и кофейных пятен. Герань приветливо зеленела в новеньком ящике. Занавеска была аккуратно подшита — и не найдешь, где рвалось. Только телефон лежал посреди стола на расстеленном полотенце. Черт, совсем забыла положить его вчера в коробку с рисом…
В ванной стукнула дверь, и на пороге кухни показался Антон.
— Я полотенце там на крючок повесил… Как телефон? Не включала еще?
Зоя помрачнела.
— Нет. Знаешь… я, если честно, даже боюсь его включать.
— Почему?
— Ну, он же знает номер…
— Думаешь, попытается отследить местонахождение?
— Не знаю… но даже если он просто напишет что-то или позвонит…
— Ничего он тебе не сделает, — начал было Антон, нерешительно протягивая руку — то ли погладить, то ли похлопать по плечу.
Зоя отвернулась, пряча глаза, и тихо юркнула в ванную.
Ее страхи были совсем иного рода, но объяснять это было слишком тяжело. Да и к чему?
Когда она, умытая, переодетая и причесанная, вернулась на кухню, Антон уже помыл вчерашнюю посуду и писал что-то на листочке.
Зоя нерешительно подошла к столу, стараясь не заглядывать ему через плечо, хотя стало ужасно любопытно.
— Будешь завтракать? Могу сделать яичницу с горошком и помидорами, хочешь?
— О, да, спасибо. Если надо сходить что-то принести, ты скажи, я сбегаю. Молоко там, не знаю, или хлеб…
— Молоко есть, хлеб тоже.
— Я тут оторвал у тебя листок из записной книжки на холодильнике, ничего? Он пустой был.
— Да ничего, конечно. А что ты пишешь? — не удержалась Зоя.
— Прикидываю, что нужно будет взять с собой. Мы же совершенно не знаем, куда и как надолго отправляемся.
— Ого. Серьезный подход. И что, например, нам понадобится?
Зоя протиснулась к холодильнику, по дороге подглядывая-таки в листочек.
«Складной ножАптечкаМультитулВеревкаКарабиныСтраховочный якорьКомпасОтвертка…»
— Отвертка-то зачем?
— На всякий случай.
— А что еще за страховочный якорь?
— Такая штука у альпинистов… Нам придется лезть куда-то в гору, ты забыла?
— Но у меня ничего такого нет! Где ты собираешься это все раздобыть?
Антон пожал плечами.
— Сначала напишем, потом будем думать, где добывать. Что там с яичницей? Могу хлеб порезать, надо?
— Да он порезан уже…
Зоя оторвалась от созерцания списка и занялась завтраком. Хорошо, конечно, что Антон подходит к делу так серьезно. Она и думать забыла про какую-то там гору. Да и вообще она никогда в жизни в горах не была…
— Очень вкусно, спасибо!
— Правда?
— Конечно!
— Я на самом деле мало что умею готовить, — призналась Зоя. — Да и не люблю…
— У меня вообще морозила полуфабрикатами забита, — усмехнулся Антон, — хотя я умею готовить. Но все как-то, знаешь, то лень, то некогда…
— Я еще когда в школе училась, однажды макароны решила сварить. И кинула их в холодную воду…
— О да. Я на первом курсе, когда в общаге жил, усвоил главное правило кулинарии: не бросать пельмени в электрический чайник…
Зоя от души расхохоталась. Все-таки хорошо, что он сейчас сидит с ней тут на кухне. Вроде и не так страшно уже, и к тому же весело.
— Знаешь… я тут подумала… Все так странно складывается. То есть наоборот. Сначала столько событий казались чуть ли не концом света, а оказалось — это только начало…
Антон удивленно посмотрел на девушку, ожидая продолжения.
— Я так расстроилась, когда выяснилось, что общежитие мне не дадут, — начала перечислять Зоя, — а в итоге попала сюда, под защиту Эсми. Я так переживала из-за стажировки в Ясных Зорях, а она помогла мне научиться думать самой и к тому же показала совсем другую рабочую обстановку. Я страшно волновалась, что опоздала на автобус и все испортила, а оказалось, что мы только из-за этого опоздания остались живы. Все действительно получилось к лучшему.
«Какая свежая и оригинальная мысль», — буркнула Эсмеральда. Но Зоя почувствовала, что ей все же приятно.
— А еще я очень негодовала, когда Владимир Иванович заставил меня тебе позвонить, — вдруг добавила Зоя со смехом.
— Почему? Я что, так тебе не понравился?
— Да не в этом дело. Просто не поняла, почему я должна звонить человеку, который явно в этом не нуждается…
— Еще как нуждался, — возразил Антон. — Я тогда сидел и раздумывал, с какого бы еще конца зайти, чтобы разобраться в этой чертовщине. И тут ты так удачно позвонила. Надо было сразу с тобой поговорить…
— А может, я бы сразу и не поверила… Ладно. Что там дальше с твоим списком?
За другой дверью
Вальтер прикрыл глаза и сосредоточился, коснувшись рукой оконного проема в башне. Он мысленно тянулся все дальше, дальше, к знакомому берегу Пограничных Земель, словно набрасывая на один из его камней прочную нить. Теперь потянуть… Ветер погладил по щеке, принеся запах Моря. Вальтер открыл глаза.
— Ты?!
Что ж, этого следовало ожидать. Не зря он все эти годы дожидался Туманного часа всякий раз, когда желал сюда войти. Только в Туманный час, когда плотная мгла застилает все Пограничные земли так, что с трудом можно рассмотреть пальцы на собственной вытянутой руке, старая Миреле никогда не выходит на берег. Она не боится оступиться на земле, в которой знает каждый камень, но ей становится трудно дышать, и она сидит в наглухо закрытом доме, пока Туман не отступит. Но не стоит считать, будто в это время никто не стережет Пограничные земли: если на них ступит чужак, Миреле все почует, все услышит… Только он не был тут чужаком. Потому она до сих пор и не замечала его прихода. Но сейчас ждать было некогда — Туманный час наступает не каждую ночь…
— Я, — равнодушно ответил он.
Сероглазая женщина в платке из козьей шерсти отшатнулась, вскинула руки к лицу. Она испытывала столь сильное потрясение, каких с ней, кажется, еще никогда не случалось в жизни. Последний раз она видела этого мужчину многие годы назад, совсем молодым мальчиком. Затем он пропал: люди думали, что он утонул в Море, хотя никто и не видел мертвого тела. Но Море вынесло обломки, в которых признали его лодку — точнее, то, что прежде было лодкой.
Человек, рожденный по ту сторону Границы, вдали от Моря, возможно, изменился бы за это время сильнее: так, что она не смогла бы признать его. Но этот человек был рожден здесь, и она не могла не узнать его глаза — все с тем же холодным отблеском, что и прежде.
— Ваталир… Да, это действительно ты.
— Меня больше не зовут этим именем.
— И тебя больше не ждут в доме, где ты родился. Но тебе это безразлично, верно?
— Абсолютно. Этот дом был мне безразличен и прежде.
Лгать Миреле, прикидываться перед ней бесполезно. Она хорошо его знает и все равно не поверит. Да и какой смысл?
— Значит, все это время ты жил там?
— Да.
— Зачем же сейчас вернулся?
— У меня есть дело на Острове.
