— Я так понимаю, начнем знакомство с лабораторией акустики со столовой? — улыбнулся Антон, когда турникеты и рамки остались позади.

Зоя нерешительно попробовала возразить, что в ближайший час точно не умрет от голода, но Антон только махнул рукой:

— Да бросьте, я еще помню, как после четвертой пары живот сводит. А я и так вас задержал. Да, и кстати, можно на «ты»? В конце концов, мы уже почти коллеги, и все эти формальности…

— Конечно.

Мысль о финской ухе приятно грела Зоину душу.

— Как будет называться наша область, в которой мы теперь коллеги?

— Биофизика?

— Это скорее про строение клеточной мембраны и насосов, так что вряд ли.

— В клетках есть насосы? Потрясающе. Тогда, может, биоакустика?

— А это про эхолокацию у дельфинов. Хотя уже ближе.

— Ну, тогда я не знаю. Конспирологическая орнитофизика?

— Годится, — со смехом ответила Зоя, следуя за Антоном в неприметную дверь с надписью «Столовая». — Ух ты, пахнет у вас тут аппетитно!

— А уж на вкус вообще божественно. Садись, я принесу.

***

— И что теперь со всем этим делать?

Зоя неслышно прохаживалась по лаборатории из угла в угол, переваривая информацию. Она прослушала исходную запись, затем ту, которая получилась в результате шумоподавления и еще каких-то сложных преобразований — тут она предпочла поверить Антону на слово. Посмотрела на графики. Ничего себе, сколько проведено работы! Только дальше-то что? Как искать, что искать?

— А черт его знает, — досадливо поморщился Антон. — Я сам не очень понимаю. И спрашивать ни у кого не хочется, пересказывать это все… Ну, я ж догадываюсь, как оно звучит со стороны.

— Да, бредово звучит, — призналась Зоя. — Как рассказы людей, которые ходят с приемниками и будто бы перехватывают всякие радиосообщения от инопланетян. Но скворцы-то были на самом деле!

Антон подскочил так резко, что стул с грохотом отъехал к стене, и вдруг принялся тыкать в Зою указательным пальцем, издавая какие-то булькающие звуки. Девушка перестала мерить шагами кабинет.

— Повтори… повтори! Как ты сказала? — хрипло выдавил Антон, когда к нему наконец вернулась способность изъясняться членораздельно.

— Что звучит бредово, но я тебе верю, потому что скворцы действительно были, и они действительно пересмешники, и…

— Нет, не про скворцов. Про инопланетян и перехват сообщений.

Ой-ей-ей. А вроде нормальным человеком казался…

— Ну, знаешь, есть такие впечатлительные и… увлеченные люди, которые ходят с антеннами по пустырям, ловят всякие шумы и убеждают всех, что это радиосигналы от инопланетного разума… — осторожно проговорила Зоя, опасаясь нового всплеска эмоций.

— Знаешь, ты гений. Точно. Как же мне повезло, что в мае у тебя была практика.

— Эээ…. Спасибо, конечно, но я что-то не поняла. Мы теперь будем искать инопланетян?

— Нет, — отозвался Антон и принялся рыться в ящике со связками ключей. — Мы теперь будем искать широкополосный радиоприемник. Спасибо нашим кафедральным хомякам-хламовникам, которые натащили целую кладовку всякого барахла… Больше никогда не буду с ними спорить. Ага, вроде вот этот. Можешь пока тут посидеть, я быстро.

Антон энергично направился куда-то в соседнюю дверь, и вскоре оттуда раздался шум, скрежет и сдержанные чертыхания. Затем снова что-то загрохотало — очевидно, содержимое кладовки полетело назад в обратном порядке, — в старом замке скрежетнул ключ, и Антон появился в кабинете в обнимку с видавшим виды приемником.

— Ты это что, серьезно?

— Вполне. Только сразу говорю, тут придется повозиться. Крайне маловероятно, что мы сейчас наугад тыкнем в нужную частоту. Да, к твоему сведению — далеко не все радиолюбители ищут инопланетян… Знаешь, что такое «охота на лис»?

Зоя вздрогнула и покачала головой.

— Это такая дисциплина радиоспорта. Спортивная радиопеленгация...

Антон включил приемник и принялся медленно крутить ручку настройки частоты. Шум, вечер русского романса, снова шум, обстановка на дорогах, невнятное шипение, какой-то из свежих хитов…

— Ладно. Хорошего понемногу. Нас скоро выгонять придут, да и ты, наверно, уже жутко устала. Я возьму эту штуку домой и буду регулярно прослушивать. Как только что-то найду, сразу сообщу тебе, идет?

— Идет…

Зоя все еще не очень понимала, что именно надо искать, но главное, что это понимал Антон. А она и в самом деле очень устала. И Эсмеральда дома одна, обидится опять…

Антон проводил девушку на автобус — самому ему было в другую сторону — и на прощание напомнил:

— Только, пожалуйста, никому ни слова, хорошо? Вообще никому.

— Я же обещала. Я никому не скажу.

— Ладно. Я напишу, когда будут новости.

— Буду ждать!

Эсмеральда не выглядела обиженной, скорее заинтересованной.

— Привет, Эсми. Интересно, а тебе тоже нельзя ничего рассказывать, или все-таки можно? Ладно, все равно ты не поверишь. Одно могу сказать точно: у того скворца нет глистов. Все, пойдем спать, что-то я уже с ног валюсь.

Перед сном Зоя поставила телефон на подзарядку и обнаружила два непрочитанных сообщения от Вальтера. Ну да, в лаборатории она включила беззвучный режим и с тех пор мессенджеры не проверяла. Но сейчас уже не было никаких сил, чтобы вникать и тем более отвечать что-то внятное. Подождет до завтра, ничего с ним не случится.

Вот разве что…

Подумав о Вальтере, девушка вспомнила и о браслете. Она не поленилась осмотреть его весь, от первого до последнего звена, но никакой пробы так и не нашла.

***

Над свинцово-серым морем висели тяжелые облака. Сквозь них слабо пробивались редкие солнечные лучи, отбрасывая блики на угрюмые волны. Море было пустынно: ни одного корабля, ни даже захудалой рыбачьей лодки.

Волны беззвучно исчезали среди прибрежных валунов. Берег тянулся длинной и широкой грядой, на которой высился хвойный лес. Неподалеку от берега стояло несколько деревянных домов, сложенных из почерневших толстых бревен.

На берег вышла немолодая сероглазая женщина — должно быть, хозяйка одного из домов. Женщина куталась в теплый вязаный платок из козьей шерсти и хмуро вглядывалась куда-то в морскую даль, но ей не удавалось ничего разглядеть.

Что же она силилась увидеть среди холодных серых волн?

Там вдали, посреди моря, лежал одинокий остров. В его прибрежных скалах росли редкие деревья, а сам остров тянулся к небу каменистой сопкой, покрытой лишь мхом и лишайником. На самой вершине, среди разбросанных повсюду валунов причудливой формы, работала, не покладая рук, другая женщина, в которой Зоя с первого взгляда признала бы Мирьям. Ее линялый платок сбился, и ветер трепал черные с сильной проседью космы, а руки покраснели от холода. Но глаза Мирьям горели фанатичным огнем. Она носила тяжелые слитки из серебристого металла и выкладывала их плотным кольцом. Внутри этого кольца толпились удивительные пушистые звери. Они больше всего напоминали лисиц, но их шерсть покрывали затейливые фиолетовые узоры.

Довольно долго от Антона не было ни слуха, ни духа. Зоя хотела было написать ему сама, спросить, как продвигается «охота на лис» (ну и название!), но передумала. Если что-то поймает — сам сразу скажет, а если пока ничего не получилось — зачем лишний раз об этом напоминать? По правде говоря, Зоя вообще была не до конца уверена в реальности этой задумки.

К тому же забот и так хватало. Где-то на горизонте, впрочем, не таком уж далеком, маячили экзамены. В клинике сезонный наплыв пациентов достиг невероятных масштабов. Главврач даже попросил пятикурсников по возможности брать на неделе несколько рабочих часов, чтобы хоть немного разгрузить штатных ассистентов. Зоя, конечно, не могла оставаться в стороне. Она частенько приходила после учебы помогать в в процедурном кабинете и в стационаре, куда привозили пациентов в тяжелом состоянии. Стационара Зоя, правда, старалась избегать: почему-то ей стало очень трудно пробиваться сквозь ощущение бессмысленности борьбы. Она не сомневалась, что в ней говорит трусость, недостойная ни врача, ни студента. Но врачи и администраторы клиники ничего не замечали.