— Не двигайся… Как же так? Нет, не умирай, пожалуйста.

Трясущимися руками я дотронулась до его груди. Мое сердце было готово вырваться из глотки. Боги, Один убил собственного сына. Что же он за чудовище? Мои ладони лихорадочно скользили по груди бога, пока я пыталась понять, как оказать первую помощь, спасти. Из головы вылетели абсолютно все путные мысли, там сейчас ветер гонял перекати-поле. Мои пальцы тряслись все сильнее, пока Бальдр мягко не накрыл мою руку своей.

— Не переживай, моя дорогая будущая родственница, копье сделано не из омелы.

Омела? Пока я соображала, что зря беспокоилась, под моим удивленным взором Бальдр начал доставать копье из своей груди. Бог весны только слегка поморщился. Из его тела вытекло немного крови, но рана быстро затянулась, озарившись световой солнечной вспышкой.

— Я — не иллюзия Локи, отец.

Не веря в происходящее, Один сделал шаг вперед.

— Но как?

— Я все это время жил в Хельхейме. И… Мы с Хель скоро поженимся.

Мне показалось, что Один пошатнулся. Фригг подошла к сыну и, как бы невзначай, закрыла его своей грудью. В ее глазах сияла непоколебимость. Глаза смотрели так грозно, что даже я поежилась. А ведь смотрела богиня не на меня, а на своего супруга. Из темноты вышли Хермод и Браги.

— Надеюсь, ты не забыл, что я покровительница беременных женщин, — громогласно произнесла Фригг. — А также семьи, дома. Поэтому говорю в последний раз, Вотан, прекрати все это. Твоя битва должна происходить на равнине, а не тут. Ты пообещал мне, что дом никогда не станет местом Рагнарёка. За его пределами можешь творить все что угодно, но не тут, пока я жива. Прикажи всем прекратить. И не смей трогать беременную женщину, даже если это волчица Фенрира.

Один вопросительно посмотрел на меня, потом на мой живот. Я сама была ошарашена, Фенрир сначала удивленно застыл, но потом резко подался вперед огромными прыжками, сбил Одина с ног и прикрыл меня своим телом, оскалившись.

— Бальдр вернется к нам, — продолжала Фригг. — Полгода в Асгарде с нами, полгода в Хельхейме со своей… невестой.

А эту идею подкинула я, вдохновившись Персефоной и Аидом.

Одноглазый ас хотел поспорить, даже рот открыл, но глаза богини засияли белым, откуда не возьмись, появились сотни нитей, которые связывали Одина, а также Гери, Фреки, богов мщения, всех эйхериев и варгов. Ас пытался вырваться, но у него не получалось. Рычал, бился, но нити не рвались, а, наоборот, затягивались. Я неверяще смотрела на эту женщину. Надо запомнить, чтобы никогда не злить Фригг. Похоже, в пределах дома, она главная.

— Ради сына ты немедленно прекратишь, Вотан! Еще успеете повоевать. Как будто впервые.

Фригг смотрела на Одина так сурово, будто он не один из сильнейших богов, да даже у меня бы поджилки затряслись. Мы и с этой частью плана не прогадали. Фригг слишком любила своего сыночка, Бальдр был уверен в том, что сможет договориться и склонить матушку в нашу сторону. Ради него она могла сделать все что угодно. Даже снести голову супругу. Большая ошибка считать мужчин богов сильнее женских. Один сжал губы и не спорил. Он не спорил с женой! Я в шоке! Бальдр был прав! Пусть Один являлся безумным воином, но дома всем заправляла мудрая Фригг.

Интуитивно я дотронулась до своего, еще плоского, живота.

— Да, ты беременна, дитя. Уж я точно не могу в этом ошибаться.

Взгляд Фригг, направленный на мой живот, выглядел теплым, обволакивающим. Богиня излучала уют, материнскую заботу, женскую внутреннюю силу, а еще энергию, которая, наверняка, и зацепила когда-то одноглазого бога. Разительный контраст с тем, как она смотрела на Одина, но с ним нельзя быть всегда милой, не тот у бога характер. С послушной и молчаливой ему точно стало бы скучно. Уверена, что в спальне у них творится ураган.

Один поднял лицо к потолку и тяжело выдохнул. Ох, кажется, ему эта женщина спуску никогда не давала. Готова побиться об заклад, что они очень любят друг друга. Возможно, до безумия.

— Ты что тут делаешь? — В дверях появился Локи, и обращался он к сыну. — Ты должен был следить за Суртом.

Внезапно весь дом сотрясся. Фенрир бросил взгляд на меня.

— Вперед, я сразу за тобой, — сказала я.

Еще не все закончилось. Волк прищурился и бросился на выход.

Ивар

Я не хотел оставлять Есению и облегченно выдохнул, когда понял, что она обратилась и бежала за мной, а вместе с ней Гарм и Хати. Следом из дворца выскочили Один, Локи и Йормунганд.

Только одна ошибка… Стоило мне отвлечься на Есению, и я упустил из вида Сурта. Теперь наш шанс изменить исход стремительно таял. Если мы не успеем помешать этину, все начнется по-новой.

Земля сотрясалась, от чего постоянно приходилось контролировать равновесие, чтобы не упасть.

Мы не в первый раз устраивали Рагнарёк, потом всё и всегда возвращалось на исходную точку. Но в этот раз я не планировал возвращаться назад в пещеру. Что тогда станет с Есенией? Она забудет меня, заведет семью и обустроит дом с другим варгом, потому что свою человеческую природу ей уже не вернуть?

Большинство из нас забывало эти военные события. Кто-то умирал, выжившие горевали по убитым, а потом норны запускали все вновь, как временную петлю. Об этом мало кто знал. Даже я терял память. Локи же помнил, как и Один, Фригг и Идунн. Неизвестно, почему богини судьбы выбрали именно их. В этот раз я был в курсе только потому, что отец решил рассказать об этом.

Черта с два! Я останусь на свободе. А для этого нужно остановить Сурта.

Чтобы найти огненного этина, пришлось обогнуть дворец. Там Иггдрасиль выходил из земли, а ветви создавали огромный купол. Крона содрогалась после каждого мощного удара секирой по мировому древу. Над великаном летал огромный орел и пытался помешать, но огненный этин горел словно гигантский костер.

Я налетел на него, пытаясь сбить с ног, все-таки моя туша была очень крупной. Бок опалило огнем, появился запах горелой шерсти. Отлетев, я врезался в стену дворца, да так сильно, что, похоже, сломал ребро или два. Вдыхать полной грудью стало больно, но я, рыча, вновь встал.

Один бросил в Сурта свое копье, оно встретилось с лезвием секиры, высекая искры, и отскочило. Гарм стал полупрозрачным и попытался достать до этина, но и его огонь обжег, а потом мой лучший друг получил удар ногой в живот и тоже отлетел. Как справиться с такой махиной, задачка со звездочкой. Трим, к сожалению, остался на равнине. Земля сотрясалась от каждого удара, отчего лапы скользили по подтаявшему снегу. Я предпринял новую попытку напасть, отчего Сурт загорелся еще ярче и горячее.

Будучи богом огня, Локи добрался до этина, но от удара в челюсть повалился на землю. Великан сейчас был как берсерк, работал секирой не переставая, без устали. Я взглянул на небо, Нидхёгга там не наблюдалось, дракон кружил над равниной, охотясь за валькириями. Его основной задачей было не дать мертвым воскресать как можно дольше. Там все еще шло сражение, доносились крики и лязг металла.

Варги, эйхерии и боги попеременно пытались тщетно достать Сурта. Тот будто совсем озверел. Его огонь обжигал даже на расстоянии, вокруг растекался запах костра и шерсти. Мы чуть ли не хоровод вокруг него водили и все равно не могли помешать рубить Иггдрасиль. Подскочив, я укусил Сурта за щиколотку, язык и небо обожгло огнем. Превозмогая адскую боль, я все равно сомкнул челюсти. За это чуть не получил секирой по спине, если бы меня не оттащил Бальдр и не закрыл собой. Ему огонь был нипочем, но и остановить великана в силу своих человеческих размеров он не мог.

Если так пойдет и дальше, мы ничего не сможем сделать. Все откатится назад.

Тут я увидел морду Есении, она металась взглядом, будто что-то задумала. Дурное предчувствие прошило мое сердце. Нет… Я стремительно побежал к ней, но Есения уже совершила несусветную глупость — бросилась под секиру. Я попытался ее остановить, из моего горла вырвался оглушающий рык. Этин не видел, что следующий удар должен был попасть по ней. Для меня время замедлилось, уверен, что этот момент еще долго будет сниться мне в кошмарах.