— Надо — закажем! — пообещал я, а через миг был отодвинут в сторону старшей женой, которая потащила мелкую любоваться отражением.
— Кстати, а Найта уже проснулась? — спросил я у Дарующей и, увидев утвердительный кивок, ухмыльнулся: — Зови: посмотрим, как кинжал меньшицы смотрится на ее бедре…
Последнюю «примерку» проводили всей семьей, так как Вэйлька «позвала» не только свою мать, но и Тину. А когда пришли к выводу, что и кинжалы, и ключ, и книжка настолько красивы, что подходят даже к нижним рубашкам и панталончикам, завалились на кровать и поинтересовались состоянием здоровья арессы Доргетты.
Вэйлька помрачнела:
— После того, как я ее подлечила — неплохо. А хорошо будет только после того, как она проведету нас еще ночи две или три.
На то, что слово «проведет» произнесено с нажимом, обратили внимание все. Найта согласно кивнула головой, Тина занервничала, а я пожал плечами:
— Раз обе Дарующие считают, что есть такая необходимость, значит, так и будет.
— Спасибо и за лечение, и за желание помочь! — угрюмо поблагодарила советница Вэйльку и Найту. — Только если мама внезапно заснет еще хотя бы один раз, то обязательно догадается, что ее намеренно усыпляют. А если не получит вразумительного ответа на вопрос, зачем мы это делаем, то из друга превратится во врага!
— Сонного отвара уже не потребуется! — уверенно сказала Вэйль. — Я половину ночи училась влиять на ее сон, и теперь уверена, что смогу сделать его намного глубже, даже не заходя в спальню. Поэтому можно просто выделить ей покои и почаще приглашать…
На глаза Тины навернулись слезы. А ее дочка высказала вслух то, что читалось во взгляде матери:
— Что бы мы без всех вас делали⁈
…Аресса Доргетта проснулась перед самым обедом в прекраснейшем настроении, что, в общем-то, было неудивительно, учитывая ночь, проведенную с двумя Дарующими сразу. Когда к ней «совершенно случайно» заглянула Алька и предложила помочь с утренним туалетом, обрадовалась еще больше. И пропала из нашей жизни почти на целую стражу. Что было очень кстати, ибо мы с Майрой и Тиной незадолго до этого вернулись из Ремесленной слободы, где наняли четырех человек на пробную десятину и только-только начали объяснять каждому из них, что от них потребуется.
А времени на это потребовалось прилично. Скажем, для того чтобы озадачить конюха, невысокого, но очень шустрого тридцатидвухлетнего маллорца с примесью шартской крови по имени Рогер, ушло больше половины стражи: ему пришлось показывать не только конюшню, каретный сарай и амбар, но и каждую лошадь. А потом объяснять, где закупать зерно и сено, где, при необходимости, искать кузнеца и много чего еще. Впрочем, ощущения тугодума он не оставлял, поэтому к концу общения с ним я почти уверился, что эта часть хозяйства в надежных руках.
Одена, рослого, широкоплечего и, на первый взгляд, несколько медлительного реймсца двадцати двух лет, родившегося в семье плотника, а потом осиротевшего, я брал на побегушки. То есть, он должен был исполнять обязанности привратника и истопника, помогать Рогеру и кухарке Анике, и при необходимости мотаться с нею за продуктами — в общем, делать все, что потребуется. Поэтому с ним мы обошли практически все поместье. Не заглядывали лишь на второй и третий этаж дома, так как там ему делать было нечего. Пока «гуляли», несколько раз встречали Майру с новой «тенью» — старшая хозяйка рода с присущей ей добросовестностью посвящала кухарку в тонкости ведения хозяйства. Ну, а горничную Селию за время мотания по территории я не видел ни разу — вероятнее всего потому, что ее утащили в баню приводить в порядок арессу Доргетту.
В результате на обед собрались поздновато и успели основательно проголодаться. Зато пребывали в великолепном настроении: нашими стараниями в поместье, основательно захиревшем за три года, начала возвращаться жизнь. Порадовала и сама трапеза. Прежде всего, тем, что все мои женщины постоянно находились за столом, а между большой гостиной и кухней метались Аника и Селия, тем самым позволяя хозяйкам получать удовольствие от общения, еды и напитков. В результате к самому концу обеда супруги и советница пришли в такое благодушное настроение, что не на шутку расстроились, узнав, что аресса Доргетта жаждет отправиться домой.
Уговоры не торопиться не помогли — родственница напрочь отказалась «уделить нам еще пару страж» и заявила, что у нее еще много дел. Почувствовав, что в ее голову втемяшилась какая-то идея, дамы смирились и нехотя отправились одеваться. Майру, замыкающую эту скорбную процессию, я окликнул уже в дверях. И озадачил сообщением, что после поместья нашей гостьи мы ненадолго заедем к Диргам, после чего коротко объяснил, как они должны быть одеты и какие образы должны изображать. А когда жена прониклась и унеслась командовать подругами, вышел во двор и приказал Рогеру с Оденом седлать лошадей и готовить двуколку.
К моменту, когда из дому вышли аресса Доргетта и мои супруги, к выезду было готово все, а я раздавал слугам, остающимся в поместье, последние поручения. Поэтому получил море удовольствия, заметив, как вытягиваются лица у всех четверых при виде своих хозяек в парадном облачении. Еще бы — первой величественно плыла Майра в костюме торренской наемницы из тонкой белой кожи, с мечом, кинжалом и ключом хозяйки рода на поясе. При этом пепельный водопад ее волос свободно стекал по плечам, а единственным украшением, которое мог бы увидеть внимательный глаз, было родовое кольцо. Сразу за ней столь же величественно двигалась Тина в закрытом и очень строгом угольно-черном платье с золотыми вставками, очень красиво подчеркивающими ее стати, и с книжицей советника главы рода на поясе. Мелкая шествовала следом. Только в платье светло-сиреневого цвета с открытыми плечами и корсетом, зрительно увеличивающим и без того немаленькую грудь, с кинжалом меньшицы на пояске и брачным браслетом на запястье. А по обе стороны от нее скользили и Вэйлька с Найтой в светло-серых костюмах торренских наемниц, с мечами и символами своего статуса.
— Арр, но ведь так двигаться невозможно! — растерянно пробормотал Рогер, когда подобрал челюсть, отвалившуюся от изумления. Потом сообразил, с кем разговаривает, и поторопился объяснить свою мысль: — Если бы так слаженно шли только полуночницы, я бы понял, ведь их гоняют почище, чем наших орлов. Но ведь так же слитно идут и две благородные маллорки, которых воспитывают иначе!
— «Все возможно. Если ведет Дарующая!» — мысленно ответил ему я. А вслух сказал совсем другое: — В роду Эвис женщины уделяют тренировкам ничуть не меньше времени, чем инеевые кобылицы. Поэтому не вижу ничего удивительного…
…До поместья ар Маггор добрались меньше, чем за кольцо, вместе с возком арессы Доргетты подъехали к парадной лестнице особняка, начали прощаться, но были остановлены загадочно улыбающейся родственницей:
— В общем, так, молодой Эвис: ждать, пока ты себя поставишь, и под твою руку начнет проситься молодежь Бездна знает, из каких родов, я не намерена. Поэтому решила отдать тебе тот десяток, который сопровождал вас сначала в Лиин, а потом в Лайвен. Парни из боковых ветвей нашего рода, за меч держаться умеют, и не с улицы — в общем, если что, я найду укорот на каждого.
Предложение было роскошным — десять неплохо подготовленных воинов могли решить почти все мои текущие проблемы. Но принять очередную безответную помощь мне не позволяла гордость.
— Это не подарок и не одолжение! — как-то уж очень быстро для своего возраста оказавшись рядом со стременем моего коня и уставившись на меня снизу вверх, сварливо проворчала женщина. — В твоем роду свободны все должности, кроме должности советника, значит, для этих парней эта вассальная клятва — шанс выбраться из болота и обрести вес. Согласен?
Я кивнул.
— Далее, тебе ли не знать, что десять хороших рубак, но собранных с амбара по зернышку, еще не десяток? А тут — воины, обученные сражаться в строю и спаянные пусть и дальними, но родственными узами и многолетней дружбой, да еще и знакомые и тебе, и твоим супругам. Говоря иными словами, взяв их, ты получаешь боеспособный отряд сразу, а не через полгода или год. Опять же, каждому из них можно доверять — естественно, в определенных пределах — уже сейчас, а не после Бездна знает скольких проверок.
