— Призрак! — поглядев в ту сторону сквозь опущенные ресницы, мрачно вздохнула Тина. — Проверял нашу реакцию на оскорбления, послав мальчишку из боковой ветви захиревшего Младшего рода Верг. Если бы мы промолчали, придумал бы что-нибудь еще.

— Теперь он считает, что вы достаточно вспыльчивы… — поставив себя на его место, заключил я. — И может попытаться этим воспользоваться. Значит, в дальнейшем никаких действий без согласования со мной.

Женщины одновременно кивнули, а Вэйлька, продолжавшая отслеживать эмоции арра Кранга, хмыкнула:

— Удовлетворен. Кажется, уходит. И не один…

…С уходом ар Ваера и его свиты прием быстро перестал быть работой. По крайней мере, для всех, кроме меня и Вэйльки. Мои дамы по разу потанцевали со мной-любимым, Алька подарила танец деду, младшая Дарующая — Наставнику, а Майра — дяде Витту. Затем мы послушали пение очень неплохой труппы менестрелей и посмотрели шуточный поединок скоморохов. И поужинали, если можно назвать ужином затянувшуюся попойку для мужчин и утомительное сидение за столом для женщин. А после шестой перемены блюд, когда арр Бриел снова поднялся из-за стола и тем самым подал пример остальным гостям, здорово повеселились, глядя, как Софа ар Дирг крутит сразу четырьмя ухажерами чуть постарше себя.

Кстати, все это время гости арра Бриела вели себя по отношению к нам крайне предупредительно. То есть, те, кому мы были симпатичны, подходили и пытались нащупать общие темы для разговоров. А те, кому по каким-то причинам этого не хотелось, держались подальше. И это радовало не только нас — Дора, периодически забывавшая о гостях ради того, чтобы поделиться с нами очередной сплетней или отдохнуть от обязанностей хозяйки, в какой-то момент даже притворно возмутилась:

— Женщина с книжицей советника главы рода на поясе, три инеевые кобылицы, объезженные мальчишкой, платья, которые вместо кружев украшены ножнами для кинжалов — и ни ропота, ни сплетен, ни дуэлей!

— Главное — сойтись во мнениях! — отшутилась Вэйлька.

— Да, действительно! — рассмеялась родственница. — За этот вечер я слышала пересказ твоего диалога с Вергом раз тридцать. Завтра о нем будет знать весь Лайвен. А через десятину — весь мир!

— Вам хорошо… — вздохнул я. — Послушали, посмеялись и забыли. А мне надо ломать голову, где размещать гостей, которые захотят лично поприсутствовать во время передачи кончика языка самой неудачливой сплетницы Маллора!

Дора расхохоталась в голос. А когда к нам подошли арр Бриел, дядя Витт и Наставник, чтобы поинтересоваться причиной веселья, передала им наш разговор. Голос, естественно, не понижала, поэтому сначала рассмеялась наша половина зала, а по мере того, как шутку передавали дальше, вспыхивали отдельные очаги веселья и в других его частях.

— Определенно, планы на завтра стоит пересмотреть! — пробасил глава рода Маггор. — Нейл, для меня и моей супруги место найдется?

— Могли бы и не спрашивать! — усмехнулся я. — Кресла для друзей рода я поставлю прямо у ворот…

Глава 35.

Четвертый день Короткой десятины первого месяца осени.

Короткая десятина шла своим чередом: что ни день — то балы и приемы в городских особняках Старших и Младших родов, расписанные чуть ли не по стражам. Приглашения приходили на каждый, но посещали мы только те, пропустить которые означало навредить собственному будущему. А остальные были вынуждены игнорировать — каждый такой день или вечер требовал перемены туалетов, а их у нас было очень мало, так как распоряжение купить наряды для четырех-пяти приемов, полученное в день моего отъезда в Глевин, жены и Тина выполнили слово в слово. Но даже на них потратили добрых две трети имевшихся у меня средств.

Нет, при большом желании я мог бы взять денег у ростовщиков, ведь возможность вернуть даже очень крупную сумму была зарыта неподалеку от охотничьей заимки Маггоров. Но мысль о том, что надо снова влезать в долги после первого, крайне неприятного опыта бесила до зубовного скрежета. Да и для того чтобы себя поставить, тех приемов, что мы посетили, хватило за глаза. Вернее, хватило четырех поединков до смерти, из которых я вышел без единой царапины, и «легкого возмущения» Майры с Вэйлькой, в результате которых два самых наглых их ухажера расстались с жизнью, а один лишился мужского достоинства… в прямом смысле этого выражения.

Увы, радоваться этим успехам как-то не получалось. Скорее, наоборот — что ни день, то неприятнее становилось у меня на душе из-за непонятного шевеления, начавшегося вокруг нас и наших близких. Что именно происходило? Да многое. Например, практический любой выход Аники с Оденом за пределы особняка сопровождался неприятностями — попытками подбросить в лукошко с продуктами чужой кошель с деньгами и обвинить в воровстве, выяснением отношений со стражей или стычками с «подвыпившими прохожими». Домочадцы и слуги дяди Витта, мастера Элмара и Доргетты начали жаловаться на то, что их уж очень часто расспрашивают о наших привычках. А ко мне зачастили то желающие купить особняк, то «старые друзья отца», то «родственники», выжившие во время того шартского набега, во время которого выгорел наш родовой замок.

В том, что каждое из этих событий — дело рук Призрака, преследующего какие-то свои цели, я знал совершенно точно. Ибо имел возможность отловить и допросить Тень, проникшую к нам в дом в ночь со второго на третий день Короткой десятины. Правда, о целях начальства она не сказала ничего, так как их не знала. Но мне хватило за глаза знакомой татуировки и самого факта проникновения.

В общем, день накануне Большого Королевского приема я провел, можно сказать, в расстроенных чувствах. Поэтому с утра до обеда побывал в гостях у дяди Витта, а с обеда и до вечера гонял своих кабанов, готовя их к любым неожиданностям. Когда закончил, спустился в тайник и добрых три четверти стражи разбирался с тем добром, доступ к которому для меня открыла Вэйлька, а затем поднялся в кабинет и вызвал к себе Тину с первой меньшицей…

…Утром проснулся только потому, что разбудили. И снова не в настроении. Пробежал обязательные пятьдесят кругов вдоль забора, провел общую разминку, а потом разогнал всех заниматься своими делами, так как почувствовал, что пребываю в состоянии, в котором опасен даже для любимых женщин. И ушел в баню, где забрался в бочку с кипятком и задремал.

Пришел в себя от прикосновения Майры к плечу и ее же требования перебираться на массажный стол. Перебрался. Крайне неохотно. А когда почувствовал прикосновение пробужденного Дара Вэйльки и двух пар очень умелых рук, понял, что либо выйду из мыльни в более-менее хорошем настроении, либо не выйду вообще. Так оно, собственно, и получилось: к себе в покои я поднялся в состоянии злого веселья. То есть, готовый к любым неприятностям. Поэтому построил женщин, озвучил все свои догадки и вероятные способы решения возможных проблем, а потом выдал каждой по нагруднику Наказующих. Благо последние были достаточно тонкими, чтобы их можно было поддеть почти под любой наряд.

Одевались почти так же, как когда-то в гости к Витсиру ар Диргу — все три «кобылицы» облачились в «парадные» костюмы торренских наемниц, а Тина и Алька — в роскошные, но закрытые платья. В итоге наша семья выглядела чуть проще, чем могла бы, зато, в случае чего, могла вступить в бой почти в полном составе.

Из дому выехали чуть раньше, чем требовалось, взяв в сопровождение Конгера и четверку его парней. Как оказалось, не зря: проблемы начались буквально на въезде на территорию дворца, когда десятник Королевской стражи поднял сжатый кулак на уровень плеча, и двое его подчиненных, стоявших по обе стороны от ворот, скрестили перед нами алебарды.

— Прошу прощения, арр, но вашим спутницам придется сдать оружие! — потребовал он. Затем показал рукой на караулку и продолжил: — Пусть заходят туда по одной — там их обыщут и примут на хранение все, что у них есть.

— Это не спутницы, а жена, три меньшицы и советница! — рявкнул я, толком не успев вдуматься в требование.