Прислушался к Майре и Альке, вспыхнул от желания, нежности и любви, которое они испытывали, послал им волну благодарности вместе с нашими в Вэйлькой общими ощущениями, и тут же понял, что был услышан! Потом потянулся к сознаниям Найты и Тины, но был мягко остановлен супругой. Точнее, просьбой, родившейся в глубине ее половинки нашей общей души:

«Не надо… Пожалуйста… Ладно?»

Согласился… и погасил ее Дар. Сам! А когда «вернулся» в крошечную, но такую уютную комнатку на втором этаже «донжона», почувствовал, как под правой ладонью заполошно колотится сердце жены, и ощутил запах ее разгоряченного тела, внезапно услышал собственный голос, доносящийся откуда-то со стороны:

— И что это было⁈

Вэйль ответила очень нескоро. Когда восстановила дыхание и смогла собраться с мыслями:

— Дар усилился. Скачком и очень сильно. И что-то не так с ощущением мира…

[1] Такт — единица измерения времени в боевых искусствах этого мира.

[2] Тут — по воздуху. Отработка идет без партнера.

[3] Блин — аналог нашей «лапы», но для отработки ударов ножом.

Глава 24.

Четвертый день пятой десятины второго месяца лета.

Первые изменения в поведении Вэйльки проявились еще на пути к озеру: она иногда уходила в себя настолько глубоко, что не реагировала ни на обращения, ни на шутки, ни на смех. Почти сразу же после прибытия на место, когда мы не на шутку разошлись, играя в безумного слепня, стало еще хуже: она вдруг сказала, что ей надо подумать, вышла на берег, оттащила одно из покрывал в тень и стражи на две выпала из жизни. А ближе к вечеру того же дня оказалась прыгать с валуна, мотивировав это тем, что устала. Само собой, настроение веселиться пропало у всех остальных. И тогда Дарующая, виновато оглядев нашу компанию, умоляюще сложила ладони перед грудью:

— Не обижайтесь, пожалуйста! Я хочу быть с вами и душой, и сердцем. Но во мне что-то не так, и я должна понять, что именно!

Мое предложение вернуться на заимку она отвергла, даже не дослушав:

— Не надо, наоборот, чем ярче ваши эмоции, тем меньше я себя боюсь. А ваше беспокойство отвлекает и заставляет сомневаться в том, что я смогу совладать с тем новым, что во мне проснулось. Поэтому, пожалуйста, пока я буду разбираться в себе, думайте о чем-нибудь хорошем, ладно?

Видимо, для того чтобы придать больше веса своим словам, Вэйль на несколько мгновений пробудила свой Дар. Полностью. И, на миг подавив нас воистину невероятной мощью, вдруг добавила в свои чувства столько любви, что у меня захватило дух.

— Для меня ваша радость — как глоток свежего воздуха! — с грустной улыбкой продолжила она, дождавшись, пока мы слегка оклемаемся от вспышки ее эмоций. — Пока счастливы вы, счастлива я! Поэтому веселитесь, а я к вам присоединюсь чуть позже…

Не принять такое объяснение было бы свинством, поэтому я нежно коснулся своими губами ее щеки, шепнул «если что — сразу зови», подхватил на руки «первую попавшуюся под руку» девушку, тут же забросил ее на плечо, взлетел на самую верхушку валуна и, разогнавшись, прыгнул как можно дальше. А когда вместе со страшно довольной Майрой вынырнул на поверхность, то еле слышно спросил:

— Она отвар кровавика[1] пила?

Старшая супруга не задумалась ни на мгновение:

— Пила, конечно! Как и мы с Алькой. Так что дело в чем-то другом.

Мелкая, сиганувшая с валуна чуть позже нас, поинтересовалась тем же. А Тина, подплывшая чуть погодя, успокоила:

— Найта смотрела дочку своим Даром, и утверждает, что с Вэйлькой все хорошо.

— Слава Пресветлой! — облегченно выдохнула Алька. Потом задумчиво посмотрела на противоположный берег и повернулась ко мне: — Любимый, для того чтобы она побыстрее разобралась с собой, надо радоваться, так? Может, тогда поныряем где-нибудь ближе к центру озера?

Вместо ответа я помахал рукой старшей хейзеррке, все еще стоящей на среднем уступе валуна. А когда она начала клониться вперед, сорвался с места и в несколько гребков достигнув места падения, ушел вертикально вниз.

Найта висела над самым дном в облаке волос и в одних панталонах и аж светилась от гордости. Увидев меня, раскинула в сторону руки, изображая то ли птицу, то ли полет, и лишь потом рванулась к поверхности. А когда пробила головой серебряное зеркало, то пару раз вдохнула, торопливо нащупала мою руку и, чуть приподнявшись над водой, заверещала на всю округу:

— Девки, вы видели⁈ Я спрыгнула с камня головой вниз! Сама!!!

— У тебя получилось просто здорово! — нисколько не преувеличивая, сообщил ей я. — Ты падала так красиво и так ровненько, что до сих пор душа радуется!

— А ленты на белье стоит завязывать потуже! — хихикнула подплывшая к нам Майра.

Я перевел взгляд на мелкую, слегка приотставшую от своей любимой подруги, понял, что она тоже вот-вот что-нибудь ляпнет, и не ошибся:

— … или вообще оставлять эту часть комплекта на берегу! Тогда твое последнее изменение можно будет оценивать более… э-э-э… всесторонне!

А когда я нырнул на дно и вернулся к поверхности с потерей, голос подала и Тина:

— Последнее изменение действительно удачное, и Нейл его наверняка оценил… всестороннее не бывает! Хотя нет, бывает, конечно. Но… с вашей стороны травить души ей и мне, по меньшей мере не честно! Так что отвесьте себе по подзатыльнику и поплыли нырять… по дороге на тот берег…

…Пока мы воплощали в жизнь предложение ар Лиин-старшей, я испытывал то же чувство, что и Найта во время короткого пребывания под водой. Только гордился не собой, а своими дамами. Ведь они, еще совсем недавно до смерти боявшиеся «преддверия Бездны», не только уверенно чувствовали себя и на воде, и под ней, но и умудрялись перешучиваться. Правда, делали это нечасто, стараясь придумывать фразы покороче. Но не тонули! А еще я получал удовольствие от того, как они плыли — плавно, спокойно, без лишней суеты, стараясь скользить после каждого гребка и толчка как можно дольше. Более того, страха не чувствовалось даже в Найте, плавающей хуже всех — хейзеррка, все еще взбудораженная недавним прыжком, не только сияла, как маленький Ати, но и периодически подбадривала подруг пробуждениями своего Дара.

На том берегу отдыхать не стали — поплыли обратно. Но не напрямик, а по кругу. Разглядывали «особо красивые» деревья на берегу и камни, вросшие в землю, проверяли, насколько удобно прыгать с торчащих из воды валунов и ныряли чуть ли не через каждые три гребка. А когда оказались напротив «нашей» опушки и убедились, что Вэйль все так же лежит на своем покрывале, расстроились и устроили шуточную потасовку. Правда, почему-то нападая на одного меня вчетвером.

Такой подход к веселью дамам, видимо, понравился, так как они очень быстро вошли во вкус и вскоре разошлись так, что не только носились за мной как в воде, так и на берегу, но и прыгали вдогонку с камней. И выглядели настолько воинственными и красивыми, что я с удовольствием делал комплименты и наслаждался теми чувствами, которые они в них пробуждали.

Незадолго от полудня я опять загнал дам в тень, хотя потемнеть за лето они успели прилично. И здорово порадовался, когда обед с нами разделила слишком серьезная и почти не улыбавшаяся Вэйль. А когда лучи Ати слегка потеряли свою силу, разрешил Майре и Альке попрыгать с валуна, а сам устроился на бревнышке неподалеку и засмотрелся.

Тина с Найтой нарисовались рядом эдак через кольцо. Уселись, вытянули ноги и скрестили их совершенно одинаково. А потом ар Лиин-старшая легонько толкнула меня плечом:

— Любуешься?

Я кивнул.

— А мы с Найтой только что обратили внимание на то, что мы с каждым днем становимся все более похожими одна на другую…

— … уверенностью в себе, внутренней свободой, пластикой движений и эмоциями, которые испытываем! — продолжила ее мысль хейзеррка.

— Ты забыла упомянуть самое главное! — ехидно поддела подругу Тина. — Фигурами!

— Забудешь с тобой, как же! — фыркнула Дарующая. — Стоило попросить дочку о ма-а-аленьком изменении, как вы меня затюкали!