Когда переметные сумки на всех новых лошадях, которых мы использовали, как заводных, наполнились, пришлось отвезти покупки домой и снова выехать в город за «самым главным» — за продуктами. И заглянуть к портным, которым Майра заказала платья в моих родовых цветах. После того, как она примерила и забрала обновки, договорились слегка подшутить над всеми оставшимися дома женщинами, включая арессу Тинатин. А потом, чтобы не обидеть невниманием ар Лиин-младшую, добавили к этому списку и ее. Ну, и прикупили каждой по кухонному фартуку с белоснежным поварским колпаком, по паре смешных домашних тапочек из волчьего меха и по только-только вошедшему в моду банному халату. Кстати, халат взяли и для меня, хотя я усиленно сопротивлялся: единственная и несравненная хозяйка рода Эвис безапелляционно заявила, что сразу после переезда на новое место жительства озвучит приказ, строго-настрого запрещающий посещать баню без этого крайне необходимого вида одежды.

Ужаснувшись нарисованным ею перспективам, я сдался. А после покупки совершенно не нужной мне вещи снова поволок девушку в лавку ювелира, так как вспомнил, что не выдал хейзерркам родовые кольца по причине отсутствия оных.

Пока мастер, отложив в сторону все дела, трудился над моим заказом, Майра, отпросившись, ускакала к мэтру Колину и пропала почти на половину стражи — пополняла запасы белья, которого, по ее мнению, для двухмесячного пребывания «в какой-то глухомани» у нее и у новых членов нашего рода было недостаточно.

В общем, домой вернулись уже в сумерках. И, сразу после того, как оттащили покупки в большую гостиную, были отловлены, умыты и усажены кушать. Благо стол в малой гостиной уже ломился от приготовленных блюд, а Найта, Вэйль и аресса Тинатин успели основательно проголодаться…

Глава 7.

Третий день третьей десятины первого месяца лета.

…Как я и предполагал, дольше всего в дорогу собирались хейзеррки. Ведь, кроме всего прочего, им требовалось нанести на лица тот самый затемняющий крем, а младшей упиться лечебными отварами и хорошенечко закутать горло. Если бы не Майра, поднявшая эту парочку задолго до рассвета, а потом в меру своих сил помогавшая им прятать слишком запоминающиеся приметы, из дому мы бы выехали в лучшем случае в конце второй стражи. А так кавалькада из пяти всадников и трех заводных лошадей выдвинулась в сторону ворот в Нижний город с первыми лучами восходящего Ати[1].

Первым, как и полагается, ехал я. С каменным выражением лица, возложив десницу на рукоять родового меча и хмуро поглядывая по сторонам. Сразу за мной — аресса Тинатин, все еще не сумевшая поверить в то, что я согласился, и поэтому то и дело расплывающаяся в растерянной, но счастливой улыбке. Кстати, и она, и сонные, а поэтому хмурые Найтира с Вэйлиоттой, следующие за ней, вели в поводу основательно нагруженных заводных лошадей. Ну, а Майра, замыкавшая кавалькаду, так же, как и я, двигалась «налегке». И, стараясь как можно добросовестнее исполнять возложенные на нее обязанности, не отрывала взгляда от наших спутниц и груза.

До Восходных ворот Нижнего города добрались незадолго до конца первой стражи и, выбравшись на Гельдский тракт, сразу же оказались в кольце наемников. Приветливо кивнув десятнику и, тем самым, показав, что договор в силе, я серией коротких, но емких жестов объяснил воинам, что от них требуется, а уже через пятую часть кольца убедился, что выбрал именно тех, кто мне нужен.

С этого момента изрядно подросшая кавалькада стала выглядеть иначе. Впереди, в перестреле от основной группы, двигался дозор из двух всадников. Само собой, не считая ворон, а предельно добросовестно исполняя свои обязанности. Точно такой же дозор ехал и в половине перестрела за нами. А оставшиеся шесть человек, выстроившиеся в две колонны по трое, прикрывали моих дам справа и слева.

Двигались быстро, даже очень: устраивали привалы не раз в стражу, а раз в полторы-две. Поэтому стены Швита увидели где-то за три с половиной кольца до наступления темноты. И остановились на первой же развилке. Пока я расплачивался с десятником, арессы, почему-то решившие, что сопровождать нас будут до заимки ар Маггоров, ощутимо напряглись. Но оказались достаточно благоразумными, чтобы в присутствии посторонних не пытаться выяснять, что, собственно, происходит. Молчали и тогда, когда наемники, почти одновременно ударив кулаками по нагрудникам, развернулись и двинулись обратно: гордо восседали на своих кобылках и «равнодушно» поглядывали по сторонам.

Когда десять пар лишних ушей отъехали на перестрел и скрылись за поворотом дороги, я изволил объяснить мотивы своего поступка:

— Не знаю, догадываетесь вы или нет, но у любой шайки, орудующей на дорогах, имеются осведомители. То есть, люди, за определенную долю в добыче сообщающие обо всем, что может представлять интерес для грабителей. Осведомителем может быть кто угодно — конюх, которому вы кинули лишнюю монетку, чтобы он добросовестнее обиходил вашего скакуна, молодка, стоящая на обочине и торгующая мясными пирогами, мальчишка, который за медное копье покажет вам объезд мимо низины, затопленной поднявшейся речкой. Понять, кто таковым является, а кто нет, не представляется возможным, поэтому любая поездка — это риск. Четыре молодые и красивые женщины, восемь породистых лошадей и куча забитых до предела переметных сумок под охраной одного-единственного мужчины, в глазах и осведомителей, и разбойников — свежевыпеченная булочка, политая медом, зажатая в руке юной хромой сиротки. Не знаю, как вам, а мне совсем не хочется, чтобы на нас напали какие-нибудь уроды, желающие поживиться чужим добром или жаждущие женской ласки. Поэтому отсюда и до охотничьей заимки мы будем добираться напрямик.

Услышав эти слова, аресса Тинатин изо всех сил стиснула поводья своей лошадки и заиграла желваками — она, имевшая возможность сравнить скорость передвижения по лесу с безумной скачкой одвуконь по нормальной дороге, мгновенно поняла, что добраться до любимой дочки так быстро, как она рассчитывала, не получится. И ухнула в бездну отчаяния. Хорошо — молча, почти не демонстрируя чувств.

— Воины, которые нас сопровождали, уверены, что мы направляемся в замок рода Биер, то есть, свернем вот на эту дорожку и уже через пару колец и будем в безопасности. А других лиц, которых мог бы заинтересовать наш отряд, я надеюсь, мы в пути не встретим… — спокойно и размеренно продолжил рассказывать я. — И если все получится именно так, как запланировано, то я буду счастлив. Ибо еще меньше, чем нападения в пути, я мечтаю о нападении на заимку, на которой женщин будет уже пять: в отличие от боя на дороге там у нас не будет даже призрачной надежды на то, что случится чудо, и на помощь нам подоспеют охранники какого-нибудь каравана. А ведь отдельно стоящие здания могут не только захватить, но и сжечь…

Под этим углом ар Лиин-старшая о пребывании на заимке, видимо, не думала, так как смертельно побледнела.

— … поэтому вам придется немного потерпеть. Ведь отсутствие комфорта, ночевки в не самых подходящих для этого местах и другие мелкие неудобства куда приятнее внезапного визита толпы похотливых скотов какой-нибудь тихой ночью, не правда ли?

Тут проняло всех. Без исключения — видимо, арессы достаточно ярко представили себе обрисованные мною перспективы и очень захотели затеряться в лесу как можно быстрей.

Особенно порадовало понимание в глазах арессы Тинатин. Да, ни в малой гостиной, перед тем как принять озвученные мною условия договора, ни потом, в пути, она не пыталась выяснить причины, заставившие меня настоять на предельно жестком сохранении тайны нашего местопребывания на весь период «лечения» Алиенны. Но наверняка не раз и не два задавалась этим вопросом. А тут получила объяснение. Простое, логичное и служащее интересам ее дочери. Ну, а мне не пришлось говорить, что основной причиной, побудившей меня принять такие меры безопасности, было желание лишить очередную хейзеррскую боевую звезду любой возможности нас найти. Ибо этих воинов я опасался куда больше, чем разбойников…