Прикусив губу, он говорит:

– Поверь мне, он поймет.

Очевидно, Феникс предполагает, что получателем окажусь я, поскольку последние пару часов он разрывал мой телефон. Однако я редко звоню ему, так как мы постоянно прижаты друг к другу бедрами или другими частями тела.

Я одариваю его дерзкой улыбкой.

– Помни, это должен быть последний человек, который звонил тебе. А не тот, кому звонил ты.

Сексуальный взгляд исчезает, когда он смотрит на свой телефон.

– Последним мне звонил Чендлер.

Ситуация становится все лучше и лучше.

– Давай, Уокер. Время идет. И не забудь, оно должно быть очень непристойным.

Так как он использует преобразование речи в текст, я слышу каждое слово его любовного послания.

Бросив на меня раздраженный взгляд, Феникс держит телефон в нескольких дюймах ото рта:

– Я хочу… – Он выглядит так, будто его сейчас стошнит, и я наслаждаюсь каждой минутой этого зрелища. – Сорвать с тебя одежду.

Я окидываю его взглядом, потому что мы оба знаем, что Феникс способен на более пошлые вещи.

Желая подстегнуть его фантазию, я медленно провожу рукой по груди и сжимаю ее. Другая ладонь скользит под пояс пижамы.

Глаза Феникса внимательно следят за каждым движением, отчего мои соски напрягаются под тонкой тканью.

– А потом я свяжу тебя, раздвину ноги и буду пробовать на вкус, пока ты не кончишь на мое чертово лицо. – Он сгибает палец. – Подойди сюда.

Качая головой, я одними губами произношу:

– Чендлер.

Судя по виду, Феникс готов прикончить меня прямо сейчас, но затем он выдавливает:

– Чендлер.

– Вы хотите отправить это сообщение Чендлеру? – спрашивает роботизированный голос.

– Да, – отвечаю я.

– Сообщение отправлено.

Феникс отбрасывает телефон на кровать.

– За это твоим действием станет… Позволить мне сделать все, что я только что произнес.

Как бы заманчиво ни звучало, у меня есть цель. К сожалению, придется выдержать еще один раунд, прежде чем я смогу ее достичь.

– Твоя очередь.

Феникс начинает говорить, но тут звонит мой телефон.

Я вздрагиваю, когда вижу имя Чендлера на экране.

И прочищаю горло, прежде чем снять трубку.

– Алло?

– Феникс снова напился, – крайне раздраженно ворчит менеджер. – Присмотри за ним сегодня и убедись, что он не попадет в беду.

Мне требуется вся сила воли, чтобы не раскрыть нас.

– Конечно.

– И забери у него чертов телефон, – огрызается он. – Не хватало только, чтобы он написал Вику Доэрти, что хочет связать его и попробовать на вкус.

Поднеся кулак ко рту, Феникс закусывает костяшки, подавляя смешок.

– Поняла.

Как только Чендлер кладет трубку, мы с Фениксом начинаем смеяться.

Хриплый звук наполняет комнату, и, подобно его голосу, он гипнотизирует и притягивает. Я могла бы слушать его на повторе каждый день, и мне бы никогда не надоело.

– Полагаю, в пьянстве все же есть свои преимущества.

Я вытираю проступившую на глазах влагу, представляя себе лицо Чендлера, пока он читает этот текст.

– Несомненно.

Через некоторое время Феникс снова становится серьезным.

– Правда или действие?

Я напрягаюсь, потому что знаю, что последует дальше.

– Правда.

– Что ты делала в «Обсидиане»?

Что ж, все или ничего.

– За три недели до окончания второго года обучения в Дартмуте мне позвонила миссис Палма. Папа вел себя странно, и его отвезли в больницу. Короче говоря, они провели кучу тестов и диагностировали у него раннюю стадию деменции. – Я заправляю прядь волос за ухо. – В итоге мне пришлось уйти из колледжа, чтобы заботиться о нем. Однако, поскольку отец фрилансер, он – а по сути, мы – должны были оплачивать медицинские расходы из своего кармана.

Я использовала то, что имелось на его сберегательном счете и в пенсионном фонде, чтобы покрыть большую часть медицинского долга и платить за дом и чтобы оплатить мой последний семестр, потому что отец забыл выслать им чек. В общем, я устроилась на работу в ресторан, но заработка не хватало, чтобы покрыть наши расходы на жизнь. Поэтому начала работать в «Обсидиане»… барменом.

Феникс выглядит опечаленным.

– Мне… Черт.

Я не хочу и не нуждаюсь в его жалости.

– Все нормально.

Он вдыхает через нос, прежде чем резко выдохнуть.

– Хотел бы я, чтобы ты связалась со мной.

Я не могу сдержать смех, хотя, в отличие от предыдущего раза, он лишен всякого юмора.

– И что я должна была сказать? Привет, Феникс. Помнишь меня? Девушку, которую ты обвел вокруг пальца. Не желаешь выписать мне чек за ту песню, что ты украл? – Гнев проносится по моей коже, а потом печаль наполняет грудь. – Мы оба знаем, что ты больше никогда не собирался видеться со мной или разговаривать, не говоря уже о том, чтобы помогать мне. Единственная причина, по которой я сейчас здесь стою, это Сторм и Чендлер.

Замолчав, Феникс вынимает сигарету, спрятанную за ухом, и зажигает ее.

– Это номер для некурящих, – напоминаю я, но, как обычно, ему наплевать.

Потому что он Феникс Уокер.

Он делает все, что пожелает, без последствий.

Наверное, это здорово.

Стиснув зубы, я открываю окно, надеясь выпустить часть дыма.

– Правда или действие?

– Я приезжал в Дартмут, – хрипит он, его голос чуть громче шепота.

Признание Феникса едва не сбивает меня с ног.

– Когда?

Поднеся сигарету к губам, он делает долгую затяжку.

– Спустя чуть более полутора лет после того, как покинул Хиллкрест. – На резком выдохе он выпускает шлейф дыма. – Sharp Objects взорвали чарты, и я понимал, что ты уже слышала песню. В глубине души я надеялся, что ты выследишь меня и накричишь… Но ты этого не сделала.

Я не собиралась доставлять ему такого удовольствия. Тем более что я ничего не могла поделать с его предательством.

Все равно что бить по кирпичной стене.

Единственный, кто пострадает, это ты сам.

Дым от зажженной сигареты, зажатой меж губ, клубится в воздухе, а взгляд Феникса устремляется в пустоту, он словно теряется в своих мыслях.

– Когда я добрался до кампуса, был сумасшедший снегопад, и я отморозил себе яйца, разыскивая тебя. Уже начал думать, что зря потратил время, и собирался уезжать, когда увидел, что ты вышла из двери, ведущей во двор. – Слабая улыбка расплывается по его губам. – На тебе был объемный пуховик, фиолетовая шапка с пушистым помпоном и теплые наушники. Твой нос и щеки покраснели от мороза. Ты выглядела так чертовски мило, что мне пришлось остановиться и перевести дыхание.

Феникс тушит сигарету в стакане.

– Но ты продолжала идти, и я не хотел терять тебя из виду, поэтому последовал за тобой. Приблизившись, я позвал тебя по имени… И ты остановилась. Мне потребовалась пара секунд, дабы понять, что причина не в том, что ты меня услышала. Все из-за парня, который протягивал тебе чашку горячего шоколада.

Гарри.

Я помню тот день. Надвигалась метель – привычное явление для зимы в Нью-Гэмпшире, – и я встречалась со своим парнем во время двадцатиминутного перерыва между занятиями. Надетые наушники были рождественским подарком отца. Через них я могла подключаться к телефону, чтобы слушать музыку.

Именно поэтому я не услышала, как Феникс позвал меня.

Хотя я чувствовала его.

Взгляд Уокера встречается с моим.

– Он наклонился, чтобы поцеловать тебя, а потом ты ему улыбнулась. – Эмоции Феникса резко сменяют друг друга. – Той же улыбкой, которую когда-то дарила мне… И в тот момент я все понял.

– Понял что?

Его низкий, грубый голос опутывает меня, словно туго натянутая нить.

– Причина, по которой ты так и не пришла, не в том, что нервозность и досада не позволили тебе выступить против меня. Все дело в том, что ты была счастлива… А я потерял тебя навсегда.

В груди у меня завязывается узел, а глаза наполняются слезами, которые я никогда не позволю ему увидеть.

Но я признаюсь ему в этом: