Нахмурившись, Чендлер кривит губы.

– И именно твой голос будет забыт, а карьера пойдет прахом, если не вытащишь свою чертову голову из задницы. Можно предположить, что после аварии ты усвоил урок, но нет. Ты снова следуешь за кем-то другим по тому пути, который тебе укажут.

И вот тут-то меня осеняет.

– Ты видишь в Леннон угрозу.

Ему не нравится, что она призывает меня к тому, чтобы я сам решал, как мне жить и строить карьеру.

Не нравится, что она поощряет меня петь музыку, в которую я верю.

Не нравится, что рядом с Леннон я помню о своей ценности. О своем голосе.

– Я расцениваю как угрозу любого, кто способен влиять на тебя до такой степени, что ты уже не можешь определить, что правильно, а что нет. – Он бьет себя в грудь. – Я ваш менеджер. Это моя работа – присматривать за всеми вами и следить, чтобы группа не превратилась в вонючую кучку дерьма. Джош умер на моих глазах, после моей вечеринки, в моей гребаной машине. – Чендлер поднимает палец вверх. – Я не позволю этому случиться снова. Она должна уйти.

Я делаю шаг назад, потом еще один. Кажется, будто на меня только что вывалили груду кирпичей.

– Авария произошла не по твоей вине. Однако я лучше других знаю, что мои слова ни хрена не помогут облегчить твою вину. – Я удерживаю его взгляд. – Мне жаль, что остаток жизни ты будешь чувствовать ответственность за мои действия той ночью. Поверь мне, я бы хотел вернуться назад и все изменить… Но не могу.

Гнев поднимается в моей груди, обжигая горло.

– Тем не менее тебе не нужно бояться Леннон.

Я позволил своей вине разрушить меня, но не дам ей или ему уничтожить то немногое время, что у нас есть. Леннон слишком важна.

– Тебе нужно бояться меня. – Я вновь приближаюсь к Чендлеру. – Ведь если ты не наймешь Леннон обратно, для меня этот тур окончен, и следующий, и следующий тоже.

Он пораженно раскрывает рот, затем выражение его лица ожесточается.

– Я не стану этого делать.

Я достаю из кармана мобильник и протягиваю ему.

– Тогда ты хочешь сам позвонить Вику или это сделать мне?

Чендлер смотрит на меня как на незнакомца.

– Ты же несерьезно.

Его рубашка рвется, когда я притягиваю его к себе.

– Разве похоже, что я шучу? – Я приближаю губы к его уху, потому что хочу, чтобы этот ублюдок услышал все громко и четко. – Не шути со мной, Чендлер. Найми ее обратно, или я не только покончу с твоей карьерой, но и с тобой тоже.

Несмотря на то, что он выглядит так, будто хочет продолжить спор, Чендлер слишком напуган, чтобы разоблачить мой блеф.

– Хорошо. Но я надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Отношения, построенные на сексе и взрывоопасных эмоциях, редко заканчиваются хорошо. Это нездорово, когда все твои мысли заняты другим человеком.

Мой смех звучит издевательски, когда я отпускаю его.

– Ужасно лицемерно с твоей стороны, тебе так не кажется?

Он ощетинивается.

– О чем ты вообще говоришь?

Увольнение Леннон равносильно тому, как если бы мне дали по яйцам прямо перед тем, как я собирался потрахаться. Будет справедливо, если я отплачу той же монетой.

– Может, ты и расстроен из-за аварии, но ты точно не опечален из-за потери Джоша. И я все задаюсь вопросом: почему?

Может, я не умею хорошо читать и писать, но ума мне не занимать. Я знаю и наблюдаю гораздо больше, чем показываю.

Окинув Чендлера взглядом, я достаю сигарету из пачки и прикуриваю.

– Наверное, по той же причине, по которой я вчера вечером слышал, как ты разговаривал по телефону с пиарщиком Барклаев, намекая на то, что Мемфис и Гвен должны пожениться.

Знаю, что подловил Чендлера, поскольку он напоминает оленя, попавшего в свет фар, пока не приходит в себя.

– Да, я предложил им пожениться, но это пиар-ход. Ничего больше.

Полнейшая, мать его, чушь.

– Пиар – это область Скайлар. – Изучая его, я потираю подбородок. – И, опять же, мы оба знаем, почему она никогда бы не прибегла к этому ходу. – Мои глаза сужаются. – Но ты напротив. Тебе подобное только на руку, не так ли?

Его лицо краснеет от раздражения и, похоже, от смущения.

– Я понятия не имею, о чем ты говоришь.

Ох, но Чендлер все прекрасно понимает.

– Один брат уже устранен, так что все, что тебе требовалось, это избавиться от второго. – Я делаю долгую затяжку. – Теперь, когда ты расчистил себе путь, я бы посоветовал собраться и сделать свой ход, но мы оба знаем, что Скайлар откажет тебе в мгновение ока.

– Это его ребенок, – отрезает Чендлер. – Женаты или нет, они все равно связаны друг с другом навсегда. Кроме того, Мемфис согласен. Он хочет сделать то, что лучше для его ребенка.

В этом он прав. Мы со Стормом пытались убедить Мемфиса, что женитьба на Гвен станет большой ошибкой, но он не хочет нас слушать.

Он желает дать своему ребенку все… Потому что у него самого ничего не было.

– Знаю. И это единственная причина, по которой я не рассказываю ему о разговоре, который подслушал.

Мемфис отмахнется от меня, и это ничего не изменит. Решение уже принято.

Облегчение Чендлера ощущается в воздухе.

– Я ценю это. И правда, Феникс, я просто делаю то, что необходимо. Джош уже нанес Скайлар достаточно вреда. Она не должна играть второстепенную роль в истории с другой женщиной и ребенком. Ты можешь не соглашаться с моими методами, но я клянусь, что делаю только то, что лучше для них обоих. Иногда легкого давления недостаточно, чтобы остановить кровотечение… Нужно прижечь рану.

Он прав.

Я наблюдал за тем, как Мемфис сражался со своими демонами на протяжении многих лет, но самый большой из них заключался в том, что он с самого детства был тайно влюблен в девушку своего брата.

Но теперь он наконец-то двигается вперед.

Хотя лично я терпеть не могу Гвинет, он заслуживает счастья.

Как и Скайлар.

Меньше всего мы хотим, чтобы история повторилась и она страдала из-за другого парня, который не сможет поставить ее на первое место.

Вместе они бы напоминали смертоносную атомную бомбу, и мы все пострадали бы от последствий.

Хоть я и согласен с Чендлером, но также знаю, что его мотивы не столь добродетельны, как он утверждает.

– Понимаю, почему ты это сделал. Однако хочу тебя предупредить.

Он приподнимает брови.

– О чем?

– Мемфис потерял Джоша, но у него осталось еще два брата. Никогда больше не позволяй мне поймать тебя на том, что ты дергаешь за ниточки за его спиной. То же самое относится и к остальным.

Чендлер сглатывает.

– Даю тебе слово.

– Хорошо. – Я тушу сигарету о стену рядом с его головой. – Теперь, когда все улажено, приведи себя в порядок, чтобы ты мог официально нанять Леннон обратно. – Я щелкаю пальцами. – Ох, и еще кое-что…

– Да? – процеживает он сквозь зубы.

Я похлопываю Чендлера по щеке.

– И раз уж будешь там, принеси ей свои извинения.

Глава 65

Леннон

– Какого черта скорая так долго едет?

В один момент я собирала вещи, а в другой Сторм нес сюда рыдающую Куинн.

– Не знаю, – говорит Сторм, хотя он, кажется, не так сильно беспокоится о разорванном аппендиксе Куинн, как я. Или Скайлар, которая вышагивает по комнате. Или Мемфис, который… Что, черт возьми, делает Мемфис?

Я смотрю в другой конец комнаты. Он пьет пиво и курит сигарету. Очаровательно.

Куинн сжимает мою руку так сильно, что я уверена, она ее сломала.

– Мне так больно.

– Знаю, милая. Знаю. – Я провожу своей здоровой рукой по ее лбу. Бедняжке так плохо, что она потеет и ворочается на кровати. – Они скоро приедут, хорошо? Просто держись.

– Не уверена, что смогу. – Из уголков ее глаз текут слезы, когда она смотрит в потолок. – Я умру. Я чувствую это.

Мой желудок ухает вниз. Святые небеса.

– Ты не умрешь, Куинн. – Паника сжимает мое горло, и я смотрю на Сторма. – Она умрет, если мы ничего не сделаем.