Она бьет кулаком по матрасу, и я наслаждаюсь тем, как от этого подпрыгивают ее сиськи.

– Зачем?

Мне не хочется рушить планы или лгать ей, поэтому я крепче сжимаю челюсть.

Взглянув в потолок, она качает головой и невесело смеется.

– Ты невероятен.

– Четыре дня.

Она прищуривает свои большие карие глаза.

– Один.

Леннон очаровательна, даже когда с ней трудно. Как детеныш акулы, впервые пробующий свои зубы в деле.

– Никто не может поехать в Европу на один день, Группи. Один только перелет длится более десяти часов. – Наклонившись, я глажу ее по щеке. – Три.

Несмотря на предложенный компромисс, она отпихивает мою руку.

– Нет.

В ее глазах мелькает грусть, и она хмурится.

– Мне нужно домой. Я скучаю по папе.

Мою грудь пронзает внезапная боль. Знаю, что она скучает. Но также я прекрасно понимаю, что он хотел бы этого для нее.

И тогда я достаю последнее оружие, что осталось у меня в арсенале.

– Три дня, и я больше никогда тебя не побеспокою. Обещаю.

Выражение ее лица смягчается, и она изучает меня, несомненно, пытаясь решить, искренен ли я или нахожусь под кайфом.

– Что происходит?

Скоро она все узнает.

Понимая, что расспросами ничего от меня не добьется, Леннон вздыхает.

– Ладно. Но тебе лучше сдержать свое обещание. – Она морщится. – Вообще-то, я правда не могу. Мой паспорт остался дома.

Черт. Небольшая загвоздка, но я все еще смогу все устроить.

Деньги – универсальный язык, а у меня их чертовски много. Я предложу какому-нибудь курьеру во Флориде хорошую сумму, чтобы он взял паспорт и прыгнул на самолет в Калифорнию. Проблема решена.

– Я договорюсь с кем-нибудь, кто заберет его, и мы улетим позже.

Намного позже.

К тому времени, как мы туда доберемся, я чертовски устану, но я могу поспать – и потрахаться – в самолете.

Закусив нижнюю губу, Леннон размышляет.

– Я позвоню миссис Палме и введу ее в курс дела, но если почувствую сомнения в ее голосе, то не поеду.

Не предвижу никаких проблем. Может, они и не кровные родственники, но ясно, что они – семья.

Леннон тянется к телефону, но замирает, заметив часы.

– Я не могу ей позвонить. Сейчас четыре пятнадцать утра.

– И это значит, что во Флориде сейчас семь пятнадцать.

Со словами мы не ладим, но я всегда был хорош в математике.

Сжав переносицу, она подносит телефон к уху.

– Она, наверное, еще спит… О, здравствуйте, миссис Палма. Простите, что звоню вам в такой ранний час. – Она потирает лоб. – Нет, мой рейс не задерживается, но… – Она смотрит на меня. – Послушайте, вы, конечно, вправе отказаться, но могу ли я поехать в Европу на три дня?

Наступает долгая пауза. Я готов предложить этой женщине все, что она пожелает, но мне не приходится этого делать, потому что Леннон произносит:

– Вы уверены, что это не проблема? – Улыбка расплывается по ее лицу. – Большое спасибо. Я перед вами в долгу. Вот черт. Пока не забыла, не могли бы вы достать мой паспорт из стола в папином кабинете?

Пока она заканчивает телефонный разговор, я выхожу из комнаты. У меня нет личного помощника, несмотря на то, что все пытаются убедить меня нанять его.

Однако я знаю пронырливого подростка, который не прочь немного подзаработать.

Боже, помоги ей – и Скайлар, – если она потратит эти деньги на грудные импланты.

* * *

Через полчаса Куинн каким-то образом удалось все организовать. Это обошлось мне вдвое дороже, чем я был готов выложить, но оно того стоит.

Леннон читает что-то в своем телефоне, когда я возвращаюсь в спальню.

– Все готово. Курьер должен быть у тебя дома через десять минут.

Зевнув, она кладет телефон на тумбочку.

– В таком случае я собираюсь спать дальше.

Забираясь в кровать, я обнимаю ее за талию и притягиваю к себе.

– Хорошая идея.

Уткнувшись носом в шею Леннон, я вдыхаю ее аромат.

Только что я снова продлил наши совместные часы, и я намерен использовать все преимущества.

Однако она все еще злится, поскольку вырывается из моих рук.

Вцепившись в простыню, она спрыгивает с кровати.

– Я так не могу.

– Слишком поздно. Я уже все организовал. – Я сгибаю палец, призывая ее обратно. – Тащи свою задницу сюда.

– Нет… – Ее голос срывается, словно разбивающийся вдребезги хрусталь, и когда я склоняю голову, то замечаю, что ее глаза затуманены слезами. – Я имела в виду это. Нас.

Стрела попадает прямо в центр моей груди. К такому удару я не был готов.

Я встаю и подхожу к Леннон, но она отступает в другой конец комнаты, будто ей физически больно находиться рядом со мной.

– Почему?

– Зачем мы едем в Европу? – парирует она. – И не надо мне лгать или уклоняться от ответа. Скажи правду.

Я не могу. Не сейчас.

Мне просто нужно, чтобы она мне доверилась.

Но очевидно, что ни о каком доверии и речи быть не может, потому как ее лицо полыхает от гнева.

– Да пошел ты.

Она бросается в ванную, но я хватаю ее за руку, когда она проносится мимо меня.

– Леннон.

Я мог бы подумать, что она не желает близости, но я знаю, что она уступит. Не потому, что Леннон слабая – черт, даже близко нет, – а потому, что между нами слишком сильная связь.

Однако я хочу больше, чем ее киску.

Я хочу каждую ее часть, каждый кусочек, каждый чертов дюйм.

Я хочу ее доверие. Потому что как только получу его…

У меня снова будет все остальное.

Пальцами я обвожу изгиб ее щеки.

– Посмотри на меня.

Но она не смотрит. Черт, даже не пытается.

– Я не могу. – По ее щеке скатывается слеза, и она отступает. – Это слишком больно.

Пустота в моей груди разрастается прямо пропорционально увеличивающемуся расстоянию между нами.

Нас разделяет всего пять футов, но она с тем же успехом может быть в Гуаме.

Леннон уже дважды спасла меня, но я никогда не смогу сделать того же для нее.

Потому что это я ее уничтожил.

Я взял шедевр и разорвал его в клочья.

Поворачиваясь, я наблюдаю, как она проходит в ванную, где смоет все мои следы со своей кожи и засунет меня в коробку с надписью «Не открывать».

Так она сможет двигаться дальше и обрести счастье.

Как она того заслуживает.

Внезапно она останавливается и смотрит вниз.

– Что это?

Это я… отпускаю тебя.

Глава 71

Леннон

Перелет до Великобритании прошел спокойно, но отнюдь не приятно.

Мы с Фениксом избегали друг друга. Как два корабля, проплывающие в ночи.

А это значит, что мои подозрения касаемо того, зачем он потащил меня в Европу, оказались верны.

Феникс Уокер не любит проигрывать. Но вместо того, чтобы признать поражение, он пошел напролом и манипуляциями заставил меня продлить наше время, потому что знает: чем дольше мы вместе, тем сложнее мне будет от него уйти.

На кратчайшее мгновение я подумала, что его намерения не основаны на сексе, гордости или чувстве вины.

Что, возможно, он…

Я мысленно даю себе пощечину, приказывая не следовать по этому пути снова.

Мне известно, что Феникс хочет меня, и, хотя для некоторых этого может быть достаточно, мне нужно больше.

Мне нужно то, чего он не в силах дать.

Мое сердцебиение ускоряет темп, когда его низкий, хрипловатый голос окутывает меня густым туманом, переворачивая все внутренности.

Я не собиралась смотреть его сегодняшнее шоу, но Sharp Objects выступают на стадионе Уэмбли, который оказался таким же культовым, как все утверждают.

Даже с того места, где я стою – за кулисами, – это масштабно и ошеломляюще. Я никогда не видела столько людей в одном месте в одно и то же время.

Не знаю, как он не сходит с ума, потому что я бы уже дрожала или потеряла сознание от страха.

Но, опять же, он Феникс Уокер. Он рожден для этого.

Я стою, совершенно загипнотизированная, пока он повелевает сценой, завораживая всех своей магией… крадя наши души.