Приятно, черт возьми, иметь возможность решить гребаную проблему.

– Могу я предложить вам что-нибудь еще? – спрашивает официантка.

Да. Мою жену.

Потому что я чертовски по ней скучаю.

* * *

Вернувшись домой, я обнаруживаю приятный сюрприз: Леннон, облачившись во что-то, кроме пижамных штанов, стоит на кухне.

Быть может, миссис Палма оказалась права и мне просто нужно дать жене немного пространства.

– Привет.

Моя улыбка спадает, когда я вижу бутылку спиртного в ее руке. Но потом напоминаю себе, что, если не считать нашей игры в «Я никогда не» в старших классах и той ночи, когда они со Скайлар напились до беспамятства, Леннон никогда не пьет.

Черт, иногда бы ей не помешало.

Сократив пространство между нами, она обвивает руками мою шею и целует меня.

Ее поцелуй сродни уколу адреналина в сердце. Мои руки тотчас находят ее талию, а язык раздвигает губы.

Судя по запаху алкоголя в дыхании и по тому, что я чувствую его привкус, она выпила не один бокал.

Хихикая, Леннон тянется к молнии на моих джинсах.

– Хочешь немного повеселиться?

Мой член отвечает «черт возьми, да», но разум говорит «притормози», потому что у нее заплетается язык.

– Ты пьяна.

– Пьяна и возбуждена.

Затем Леннон опускается на колени.

– Ленн…

Черт. И теперь член у нее во рту.

Со стоном я вцепляюсь в стойку, мой разум и тело вступают в схватку. Я жажду ее, но что-то в происходящем кажется охрененно неправильным.

Но не для моего члена, поскольку он тверд и отлично проводит время.

Но будь Леннон сейчас трезвой, она бы не отсасывала мне.

Она бы плакала наверху в постели.

Боже. Иногда совершать благородный поступок чертовски отстойно, но я ее останавливаю.

– Ты можешь отсосать мне, когда протрезвеешь.

– Ты не… – Она качается – слишком сильно – и падает на задницу, ударившись головой о духовку. – Ты не хочешь меня?

Я указываю на член.

– Разве похоже, что я тебя не хочу?

Леннон снова тянется ко мне, но я пресекаю ее попытку.

– Ты пьяна. – Я провожу подушечкой большого пальца по ее скуле. – Поверь мне, будь ты в нормальном состоянии, я бы оттрахал тебя так, что ты бы умоляла меня не останавливаться, и так бы постарался, что ты бы не смогла ходить еще несколько дней.

Она очаровательно выпячивает нижнюю губу в притворной обиде.

– Малыш, ну же. – Леннон решительно качает головой. – Я не пья…

А затем ее тошнит. На мои туфли, на ее саму и на пол.

Застегнув джинсы, я поднимаю Леннон на ноги.

– Давай приведем тебя в порядок.

– Прости, – шепчет она, когда я вывожу ее из кухни. – Я просто ходячая катастрофа.

Так и есть.

Но она моя катастрофа.

Глава 80

Леннон

Вытирая с зеркала пар от душа, я пристально смотрю на свое отражение. Я выгляжу иначе, но вовсе не потому, что потеряла десять фунтов веса… А по той причине, что чувствую себя другой.

Опустошенной.

Внутри меня снова пустота, только на этот раз ничто не может ее заполнить.

Скайлар сказала, что так больно будет не всегда. Миссис Палма заверяла, что со временем станет лучше.

Они ошибаются.

Я не знаю, как мне жить в мире без отца. Не знаю, как смеяться и улыбаться, понимая, что больше никогда не увижу его смех и улыбку.

Не представляю, как мне пережить потерю и двигаться дальше.

Судорожно выдохнув, я пытаюсь вдохнуть сквозь сокрушительную агонию в груди, но не могу.

Эта боль не отпускает меня, топит в море страданий, и я не способна вырваться из ее цепких лап.

Два дня назад я напилась. Думала, что таким образом сумею притупить боль и получу передышку, но этого не произошло.

Единственное, что я сделала, это набросилась на своего мужа, и меня вырвало.

Мой муж.

Меня должен охватывать восторг от того, что мои самые смелые фантазии сбылись и я замужем за Фениксом Уокером.

Но я не способна радоваться… Потому что слишком занята оплакиванием первого мужчины, которого когда-либо любила.

Войдя в спальню, я вижу, что Феникс спит, свернувшись клубком на кровати. Мельком взглянув на часы на тумбочке, понимаю, что сейчас чуть больше двух часов ночи.

Очевидно, от горя теряешь всякое представление о времени.

Я даже не знаю, какой сегодня день недели.

Я действительно ходячая катастрофа. А прежняя Леннон, до смерти отца, была бы жутко огорчена.

Но я слишком погрязла в печали, чтобы заботиться об этом. О себе. О чем угодно.

Растерзанный орган в моей груди сжимается, напоминая, что это неправда, потому что есть то, о чем я все еще забочусь.

Он.

Феникс этого не заслуживает.

Знаю, он хочет провести остаток жизни со мной, но она не будет счастливой. Потому что спустя десять секунд после того, как стала его женой, я превратилась в другого человека. В того, с кем он теперь тут застрял.

Это несправедливо по отношению к нему.

Но чем сильнее я пытаюсь его оттолкнуть, тем крепче он за меня держится.

Вопреки тому, что я ненавижу его самые худшие проявления… Он любит мои.

Открыв ящик комода, я достаю пижаму и одеваюсь.

Может, я и стала призраком, но мое сердце все еще бьется для него.

Фениксу удается хорошо это скрывать, но невозможность петь или выступать, должно быть, съедает его заживо.

Мне прекрасно известно, каково это – потерять то, что оживляет твою душу, то, что исцеляет тебя, – и, хотя он забрал это у меня, я не хочу поступать с ним так же.

Проблема в том, что я понятия не имею, на каком этапе находится его карьера, что происходит на публике или за кулисами.

Чендлер – этот никчемный гнилой ублюдок – заявил мне, что я должна дать интервью и рассказать всему миру, что Феникс не крал мою песню. Когда-нибудь я бы согласилась – как только почувствовала бы, что больше не тону, – если бы только он на этом остановился.

Но нет, подонок продолжал говорить.

Чендлер сказал мне, что смерть отца не повод убивать карьеру всех остальных. Что даже Йоко все еще хотела, чтобы Джон занимался музыкой. Что это интервью пойдет мне на пользу, ведь у нас с Фениксом нет брачного контракта, а значит, я получу больше денег, когда мы неизбежно разведемся в течение следующего года.

Но мне не нужны деньги Феникса. Я просто хочу, чтобы он продолжал сиять.

Схватив мобильник, я спускаюсь в гостиную. Скайлар не только моя подруга, она еще и его пресс-агент.

В тот день я не могла много говорить, только попросила найти мне адвоката, но знаю, что она расскажет мне правду о том, что происходит с Фениксом с точки зрения пиара.

Тогда я буду представлять, насколько серьезен ущерб, и смогу придумать, как все исправить.

К счастью, у нас с Калифорнией разница в три часа, поэтому, хоть уже и поздно, Скайлар все равно не спит.

Она отвечает после третьего гудка.

– Привет.

Я опускаюсь на диван.

– Привет. У тебя найдется минутка?

– Для тебя? Всегда. Что случилось?

Притянув колени к груди, я зажимаю телефон между шеей и плечом.

– Что происходит с Фениксом?

Очевидно, мой вопрос сбивает Скайлар с толку, потому что наступает короткая пауза, прежде чем она говорит:

– Что ты имеешь в виду? Разве он не с тобой?

– Со мной. – Я потираю лоб. – Я имею в виду имидж и карьеру после Европы.

Она шумно втягивает воздух.

– Феникс не хотел бы, чтобы ты волновалась…

– Предполагается, что ты и мой друг тоже, Скайлар, – напоминаю я ей. – Расскажи мне, что случилось. Пожалуйста.

– Подожди, – просит она. – Я тебе сейчас нужна как подруга, но я не могу поговорить с тобой об этом здесь. Перезвоню через пять минут, хорошо?

Можно с уверенностью заявить, что теперь я сбита с толку.

– Ладно.

Как и было обещано, мой телефон звонит примерно через пять минут.

– Привет.

– Привет. Где ты была?