Папа уже был настолько потерян и сбит с толку, что казалось неправильно усугублять его состояние, забирая из дома, который он любил.

Единственное, что я могла предпринять, – это придумать, как в нашей новой жизни все более-менее нормально устроить.

Мой отец хорошо зарабатывал, но работа фрилансером не предоставляла ему традиционных льгот, и большую часть медицинских расходов ему приходилось оплачивать из своего кармана, что сильно ударило по сбережениям.

Учитывая, что ему только исполнилось пятьдесят, в его пенсионном фонде скопилось не так много денег, но я использовала их, дабы платить за дом.

Мне все еще нужно было покрывать ежедневные расходы на жизнь, поэтому я ненадолго устроилась работать барменом в один ресторан. К сожалению, денег едва хватало. К тому же большинство моих смен приходилось на день, а именно в это время отец наиболее счастлив и активен.

Место в «Обсидиане» само угодило мне в руки благодаря тому, что бывший коллега знал девушку, которая там работала.

Сначала я сомневалась, но все сложилось наилучшим образом. Дела по-прежнему идут туго, но я зарабатываю больше, чем в ресторане, а поскольку тружусь по ночам, то могу проводить дни с отцом.

– Я люблю тебя, – шепчу я, прежде чем спуститься вниз.

Хотя мир полон ужасных болезней, деменция, безусловно, одна из самых страшных.

Эта болезнь – бессердечная, жестокая уловка, потому что, хотя физически отец все еще выглядит как мой папа… Он всего лишь оболочка того человека, которым когда-то был.

С каждым днем деменция крадет у меня еще одну его частичку.

В первый раз, когда он забыл, кто я такая, я рыдала по ночам целую неделю.

Но все еще бывают моменты – хотя и нечасто, – когда я вижу того отца, которого помню.

Я живу и дышу ради этих моментов.

Подогрев в микроволновке мясной рулет, оставленный в холодильнике миссис Палмой, я иду в гостиную. Поднося вилку ко рту, плюхаюсь на диван. И уже собираюсь переключить канал, потому что просмотр новостей навевает тоску, но следующие слова репортера заставляют меня поперхнуться.

– Произошла авария со смертельным исходом с участием членов популярной группы Sharp Objects, удостоенной премии «Грэмми».

Я хватаюсь за грудь, пока он продолжает.

– По данным властей, произошло столкновение двух автомобилей. К сожалению, басист Джош Роланд погиб на месте происшествия, как и два пассажира второго транспортного средства. Вокалист Феникс Уокер доставлен в местную больницу и находится в тяжелом состоянии. Подробности аварии не выяснены, но мы будем сообщать о них по мере поступления информации.

О. Мой. Бог.

На меня одновременно обрушивается множество противоречивых эмоций, но одна выделяется среди остальных.

Облегчение.

Потому что, как бы я ни ненавидела его и ни желала заставить страдать… какая-то крошечная часть меня испытывает облегчение от того, что погиб не Феникс.

Глава 22

Феникс

– Я ухожу.

Моя голова раскалывается, будто по ней бьют самым большим в мире молотом. Многократно.

Когда я, совершая ошибку, открываю глаза, то вижу, что мой пресс-агент Алексис нависает надо мной… и выглядит чертовски раздраженной.

– Отлично. А теперь заткнись.

Я снова погружаюсь в сон, но она кричит:

– Я серьезно, Феникс. Я пыталась проявить сочувствие и прикрывать твою жалкую задницу, но эти твои проделки прошлой ночью стали последней каплей. С меня хватит.

Прошлой ночью?

И тут до меня доходит, что я лежу не в кровати своего гостиничного номера. А в коридоре. Бросив взгляд за Алексис, я вижу, что на меня смотрят Чендлер, Сторм и Мемфис.

Очевидно, что бы я ни натворил, их это тоже взбесило.

– Все не так уж плохо, – протестую я, хотя понятия не имею, что произошло.

Я просто пытаюсь сгладить ситуацию, дабы снова заснуть.

Прищурившись, Сторм открывает дверь в мой номер.

Вся мебель опрокинута, телевизор разбит, а на каждом квадратном дюйме пола валяется тонна бутылок и мусора. Кроме того, стены и мебель покрыты неизвестной густой красной жижей.

Да, там беспорядок, но его можно легко устранить.

Я смотрю на Алексис.

– Я выпишу отелю чек.

– Проблема не в номере, – произносит она, стиснув зубы. – Ав остальных твоих действиях.

Я пытаюсь вспомнить события прошлой ночи, но ничего не выходит.

Чувствуя мое замешательство, она орет:

– Ты не только разбил окно в холле отеля… но еще и занимался сексом на барной стойке.

– Для меня в самый раз.

Она разочарованно топает каблуком.

– Нет. Мало того, что все в баре снимали на видео, как вы трахаетесь, ты явно был пьян и под кайфом.

Придется поверить ей на слово, поскольку я ни черта не помню.

– Все еще не понимаю, в чем проблема.

Нашим фанатам плевать, что в интернете гуляет секс-видео с моим участием. Возможно, это даже увеличит прибыль.

Черт, все должны меня благодарить.

Ее красный длинный ноготь рассекает воздух.

– Если ты забыл, один из участников твоей группы умер из-за наркотиков три месяца назад.

Как я мог забыть? Стоит мне закрыть глаза, и я заново переживаю ту аварию. Мне не следовало позволять ему садиться за руль.

– Излишне говорить, что это выглядит плохо. Поклонники все больше обеспокоены и недовольны твоими пьяными выходками, – продолжает она. – А вам это не нужно за несколько дней до начала тура по США.

Когда я встаю, пульсация в голове усиливается. Зевая, я вытаскиваю член из боксеров и мочусь на большое растение в коридоре.

Черт. Как же приятно.

– Ты сейчас издеваешься надо мной? – вопит Алексис, прежде чем повернуться к Чендлеру. – Теперь точно все. С меня хватит.

– Ты уже говорила это, – напоминаю я ей.

– Знаю, что он облажался, но мы можем что-нибудь придумать, – предлагает Чендлер.

Его ответ лишь заставляет ее ускорить шаг.

– Мы уже вышли за рамки дозволенного. У тебя не найдется столько денег, чтобы я согласилась разгребать его дерьмо, – кричит она и заходит в лифт.

Бог свидетель, мы и так платили ей достаточно.

Еще раз зевнув, я снова ложусь на пол в коридоре.

– Надеюсь, ты счастлив, – огрызается Чендлер.

Я в восторге. Может, Алексис и лучшая в своем деле, но она заносчивая сука.

Мемфис проводит рукой по лицу.

– Черт возьми, Феникс. Это последнее, что нам сейчас нужно. Особенно после той бури, что ты устроил в Австралии.

Не понимаю, что он имеет в виду, потому что я прекрасно провел там время.

Не считая того, что меня задержали.

Видимо, пить на пляже, куда я забрел, – преступление.

Как и раздеваться и дрочить.

Очевидно, семьи, наслаждавшиеся отдыхом возле океана, не оценили мой моноспектакль. И полиция тоже.

Чендлер выглядит так, будто у него вот-вот начнется истерика.

– Как, черт возьми, мы собираемся найти другого пресс-агента до начала тура?

Мы с парнями обмениваемся взглядами, а затем Сторм говорит:

– Ну, есть кое-кто, кто всегда хотел им быть.

Скайлар. Раньше она все время спрашивала Джоша, не хочет ли группа рискнуть и нанять ее, но он быстро закрывал эту тему.

Меня пронзает чувство вины, потому что заставлять ее видеться с парнем, который не помешал ее жениху покончить с собой, – не самая лучшая идея.

Мемфис согласен со мной, потому как он вмешивается:

– Этому не бывать.

– Не такое и ужасное предложение, – говорит Чендлер, потирая подбородок. – Думаешь, она сможет приступить сегодня?

– Нет, – ворчит Мемфис. – Потому что мы не станем ее нанимать.

– Почему нет? – возражает Сторм. – Мало того, что она знает о нас все, так еще и мы сумеем за ней присмотреть.

А это именно то, чего хотел бы Джош.

Желчь подступает к горлу, когда я обращаю взгляд на потолок. Скайлар имеет полное право послать нас на все четыре стороны, но самое меньшее, что мы можем сделать, это предложить ей должность первой.