— В чем? — высокомерно посмеивается. — В любви?

— В том, что прикрывался Андреем. В том, что всеми правдами и неправдами стремился сделать мне как можно больнее, чтобы не дай Бог не вернулась. Чтобы даже мысли не возникло. Чтобы даже рядом находиться было невыносимо.

— Окей, — сплевывает зубочистку на пол, — ты права. Ты достала, было не до тебя, и я хотел прекратить это быстро и наверняка. И что тебе это дало?

— Теперь мои светлые воспоминания без привкуса дерьма, — пожимаю плечами и улыбаюсь. — Все, — повторяю одними губами, дразня его.

Смолин вдруг начинает беззвучно смеяться и опускает голову, пряча улыбку. Поднимает глаза, глядя на меня исподлобья, а мое сердце точно выкручивает. Больно, сладко, щемяще! Настоящая буря в груди от его озорного взгляда.

— Привет, — говорю с робкой улыбкой и на несколько секунд закусываю губу. — А вот и ты.

— А до этого кто был? — хмыкает и с трудом отводит взгляд от моих губ.

— Его я не знаю.

— Ты должна меня ненавидеть. Любого.

— Нихрена я тебе не должна, — фыркаю пренебрежительно. — И прекрати мне врать. Я прекрасно знала, что ты меня бросишь. Андрей сразу сказал, а у меня ни разу не было повода усомниться в его словах. Не ожидала, что так жестоко, но и это приняла.

— Приняла? — вскидывает брови. — Поэтому притащилась тогда?

— Неважно, — говорю быстро и опускаю глаза, чтобы он не успел увидеть оторопь.

Быть не может. Он не знает? Похоже, что нет…

— То-то, — выносит вердикт.

— В любом случае, прошло много лет, — флегматично веду плечом. — Проехали, Кость. Но я рада, что мы все обсудили. Для меня это было важно.

«Было так важно узнать, что ты не конченая мразь, — добавляю мысленно. — Что ты не проигнорировал мой выкидыш, ты не знал о нем».

— Добиться своего, ага, — хмыкает.

— Услышать правду, — с нажимом говорю, вновь вызывая его улыбку. Господи, какой же кайф… Так, стоп. Хватит. — Надеюсь, ты и дальше будешь откровенен со мной и ответишь наконец на простые вопросы. Зачем ты приехал? Почему сейчас?

— Марину нашли, — отвечает неохотно.

— Что значит нашли? — бормочу и подаюсь назад.

— То и значит. Ее и еще трех девушек.

— Не поняла…

— Не придуривайся, — рыкает. — Нашли ее останки. По чистой случайности, какой-то дебил-кладоискатель. Отрыл в библиотеке старую карту области, там деревня раньше была неподалеку и как будто дом богатого помещика. Опознали только ее, по старым переломам. Помнишь они с Андреем на трассе разложились? Вот у нее в ноге гвозди-фиксаторы остались. Потом убедились, анализ ДНК провели.

— Погоди, но… — старательно напрягаю память, пытаясь вспомнить, когда видела ее в последний раз.

— Вик, ее даже на похоронах не было, — вздыхает Смолин.

— Я их почти не помню, — признаюсь, накрывая лицо ладонями. — Гроб, сырая земля и твои руки. Все. Ни людей, ни отпевания, ни поминок, ничего больше. Я не хочу такое помнить, просто не хочу…

— Ладно, успокойся. У меня наоборот. Я отлично запоминаю только всякое дерьмо. И ее точно не было. Поэтому я и допустил вероятность, что они сбежали с деньгами.

— Кошмар какой-то, Кость… я ведь даже не знала…

— Теперь знаешь, — бросает хмуро. — И вот еще что. Эксперты утверждают, она умерла где-то через полгода после похорон Андрея. Может, чуть больше. То есть, чисто технически, они все также могли сбежать, но что случилось потом, — он слегка разводит руками. — Я не хочу, чтобы ты в этом копалась. Я сам не хочу ничего знать. Но ты ж настырная, черт…

— Надо будить Валю, — тараторю и хочу встать, но Смолин удерживает меня, перехватив за запястье.

— Ты не поела.

— После твоего рассказа я в себя точно ничего не запихну, — ворчу, но оседаю обратно на стул, стараясь делать вид, что его рука на моей меня совершенно не колышет. Не горит кожа, не отзывается теплом в груди, нет слабости в ногах. Ничего. Штиль.

— Он не спал всю ночь. — Его рука соскальзывает с моей, а я едва не дергаюсь, чтобы удержать. — И без того погано водит, пусть поспит хотя бы час.

— Нормально он водит, это ты психопат, — замечаю со смешком, а он пускает солнечного зайчика, поймав луч своими часами, прямо мне в глаз.

Все он помнит, стервец. Все.

— Любопытно, — бубнит Валя с набитым ртом, когда я заканчиваю пересказывать полученную от Смолина информацию. — Набери ему, начнем работать.

Он засовывает в рот шаурму, что я для него взяла, привстает, выпячивая пах, и долго роется в переднем кармане, продолжая рулить одной рукой.

— Если ты пытаешься меня соблазнить, выходит довольно паршиво, — замечаю брезгливо, наблюдая за его безуспешными потугами.

Теперь Валя пытается не заржать, перехватывает шаурму и зависает в прежней позе.

— Валяй, — бросает насмешливо. Вздыхаю и лезу в его карман, без труда выуживая визитку. — О, да, детка, — стонет и опускает зад на сиденье. — Как-нибудь повторим.

— Валь, ты иногда такой придурок, — констатирую с прискорбием и набираю номер с карточки, поглаживая большим пальцем тисненые буквы.

Сразу перевожу на громкую.

— Да, — недовольно отвечает Смолин.

— Это Вика, — брякаю, чувствуя себя идиоткой.

— Конкретнее, — в том же тоне.

Лицо мгновенно заливает жаром стыда и обиды, а Валя шипит:

— Кретин.

— Просто пошутил, — в самом деле посмеивается Константин. — Чего надо?

— Шоколада, — язвлю в отместку, снова проверяя возможности его памяти.

— Мелкая ты стерва, — удрученно вздыхает Смолин, — эта херня прилипчивее старой попсы.

Блаженно улыбаюсь и с чувством выполненного долга ставлю телефон на подставку. Одна из моих любимых книг в детстве, которую и он, и Андрей знали наизусть. Кое-кто, похоже, до сих пор.

— Ох и нелегкая это работа, — сокрушается Валентин.

— Хватит, — раздраженно прерывает его Смолин, а я подленько хихикаю. — Чего вам?

— У тебя есть результаты экспертиз по всем жертвам? — деловито вопрошает Валя. — Нужны полные отчеты со снимками.

— Только копия по Марине, ее отцу выдали.

Валентин недовольно цокает языком и вгрызается в шаурму.

— Дело, которое завели по остальным? — это уже с набитым ртом.

— Нет.

— Номер дела?

— Нет, — отбивает голосом, полным стали.

— Координаты места обнаружения?

— Нет, — еще более жестко.

— Контакты поисковика, который их обнаружил?

— Нет! — рявкает в голос.

Валентин приподнимает брови и глотает комком.

— Че орем?

— Из-за отсутствия возможности расквасить тебе нос об руль, — развернуто поясняет Константин, и теперь брови вскидываю я.

— Мне нужно понять, какие у нас вводные, — сдержанно отвечает Невзгодов.

— Для этого нужно было задать всего один вопрос. Константин, какие у нас вводные? А не сидеть и не выделываться перед своей секретаршей. Еще одна подобная выходка, домой покатишь с желтой наклейкой на лобовухе. Ясно выражаюсь?

— Что тебя сильнее раздражает, что я выглядел круче тебя в ее глазах или что лично ты опростоволосился? — продолжает провокацию Невзгодов.

Я яростно кручу пальцем у виска. Потом хлопаю ладонью по своему лбу. Легонько толкаю Невзгодова в плечо. В общем, крайне возмущенно негодую над его поведением, а Смолин все молчит. Когда смотрю на экран мобильного, понимаю, что он сбросил вызов.

— Ну вот и зачем, скажи на милость?

— Проверял, удалось ли вам уладить личные разногласия, пока я полтора часа таращился в потолок своей машины.

— Выяснил? — язвлю недовольно.

— Да.

— И что же?

— Все, что хотел.

— Ты невыносим! — снова пихаю его, на этот раз сильнее, но Валя даже рулем не дергает.

Достает свой телефон и начинает делать звонок за звонком каким-то своим знакомым. Спустя час становится чьим-то должником, но оказывается этому факту несказанно рад.

— Дело открытое, так что скопировать никто не даст, — сообщает довольно, — но полистать позволят. Висяки никому не нужны.