Смолин перестает ухмыляться и разглядывает мое лицо так, будто видит впервые. Это странно, я невольно хмурюсь и зачем-то неловко приглаживаю волосы.

— Нет, — отвечает после паузы, с трудом расцепив зубы. — Всю жизнь. Твою, — вносит поправку и на его губах снова появляется улыбка. Мягкая, уголки губ едва приподнимаются. До того трогательная, что я напрягаюсь лишь сильнее.

— Кость, что происходит? — спрашиваю в лоб.

— Ничего, — отвечает просто. Моргает и взгляд моментально меняется. Будто он потерял ко мне интерес за долю секунды. — Тебя долго не было.

— Я дама в дамской комнате, — разъясняю, поражаясь, что подобное вообще приходится разъяснять взрослому мужику.

— Пойдем, дама, — хмыкает и выходит первым.

Валя моему отсутствию значения не придает. Взял нам по стаканчику кофе, уже при мне долил омывайки в бак и протер боковые зеркала с фарами. Потому что меня не было минуты три, не больше. Поведение Смолина с каждым часом все страннее и страннее.

И пока я размышляю, стоит ли напрягать Валю своими, вполне возможно, необоснованными страхами, мы начинаем разгоняться по шоссе. Идем на обгон какого-то вялого внедорожника, но чуть только равняемся с ним, автомобиль начинает разгоняться.

— Дебил, — цедит Валя сквозь зубы. Немного сбавляет скорость, намереваясь вернуться в полосу за ним, но внедорожник также притормаживает, мешая совершить маневр. — Какого хера… — бормочет, снова вдавливая педаль газа и все вновь повторяется.

А мы на встречной полосе. И вдалеке уже виднеется свет фар стремительно приближающейся машины.

— Валя, — от страха отвлекаю его от дороги и вцепляюсь в дверную ручку.

— Держись, — командует Невзгодов и, выставив руку вбок и зафиксировав меня, начинает притормаживать.

Кое-как удается встать в полосу, мимо нас пролетают три автомобиля друг за другом, один сигналит, выражая возмущение, а я не успеваю перевести дух, как берет разгон Смолин.

— Да чтоб тебя! — рявкает Валя, но ничего не может сделать, кроме как продолжать крепко держать руль, вымещая на нем раздражение.

Костя обгоняет нас, встает рядом со внедорожником, совсем как мы недавно, и начинает вытеснять его на обочину. Водитель внедорожника включает аварийные сигналы, постепенно сбавляя скорость, а когда тормозит, Смолин блокирует ему выезд своей машиной и выскакивает на дорогу.

— Да твою мать, — вздыхает Валя, как и я, увидев в руке Кости пистолет.

— Он же не станет, — бормочу и отстегиваюсь.

— Вика! — рявкает Валентин, но не успевает схватить меня за руку.

— Вышел, сука! — яростно орет Смолин и долбит дулом в стекло. — Вышел, сказал!

— Мужик, мужик! — слышу голос водителя внедорожника, когда он приоткрывает дверь. — Спокойно!

— Вышел! — повторяет Смолин громче и дергает дверцу на себя.

Мужчина выходит и сразу же поднимает руки, а Костя наотмашь бьет его рукой, в которой зажимает пистолет, по лицу.

Мат. Мат. Мат.

Не знаю, что меня сильнее поражает — наличие у Смолина оружия или его богатый словарный запас. Он вообще крайне редко употреблял раньше обсценную лексику, в отличии от Андрея, который нежно любил крепкое словцо еще с юности, а тут прям целыми предложениями, да со смыслом и, должна признать, недюжинной фантазией.

— Я его подрезал, — вмешивается Валя, силой опуская руку Смолина с пистолетом. — Непреднамеренно, — это уже по слогам вдалбливает водителю внедорожника. — И еще на выезде из города. Слышь, мужик, че злопамятный такой?

— Ниче! — огрызается тот, почувствовав себя увереннее в присутствии свидетелей. — По зеркалам смотреть надо! Права купил, водить не купил!

— Дорого, — нагло цокает языком Валя. Ухмыляется и хлопает его по плечу. — Конфликт исчерпан?

— Да пошел ты!

— Сейчас ты сходишь, — хрипит сорвавший голос Смолин. Заталкивает пистолет за пояс брюк, хватает мужика за запястье и шею, склоняя в неудобную позу, а затем до крика мужчины выворачивает его руку. Отводит к обочине и толкает в кювет. — Еще раз тебя увижу, стану последним, кого увидишь ты! Понял?!

— Понял! — с ненавистью в голосе кричит мужчина.

— Баран тупорылый, — шипит Смолин злобно и в этот момент видит меня. — А ты че вылезла? Обратно села!

— Разошелся, — фыркаю и демонстративно разворачиваюсь, встряхнув длинными волосами.

— Давай, повыделывайся, — прилетает в спину насмешка, от которой тут же проносятся мурашки. Приятные, что б им.

…Костя подходит со спины и утыкается носом в мои волосы. Шумно затягивается запахом шампуня, крепко обнимает и выдыхает с рыком. Я закусываю губу и опускаю свои руки на его, испытывая легкое головокружение от близости.

— Эк тебя, — подтруниваю над ним.

— Сумасшедший какой-то запах. Голова в секунду дуреет, — оправдывается, жалуется и жмется пахом, подтверждая, что не врет.

— На прошлой неделе шампунь был другой, — замечаю ненавязчиво, гадая, как он будет выкручиваться.

— Да? — удивляется. — Значит, так пахнешь ты.

— Как? — кокетничаю, слегка поворачивая голову.

— Не знаю, Вик. Солнечными зайцами.

— Чем?! — от неожиданности хохочу в голос. — Зайцами? Серьезно, Смолин?!

— Ага, — хмыкает, зарываясь носом в золотистую гриву. Медленно и с наслаждением вдыхает. — Солнцем, полем, спелой пшеницей и сексом.

— Глупости, — фыркаю смущенно и снова прикусываю губу.

— Ладно, с последним приврал, — соглашается легко. — Но это поправимо…

— Я, конечно, подозревал, что он псих, — комментирует стычку Валя, устраиваясь за рулем, — но что настолько — все же неожиданность. Неприятная.

Псих стоит у машины «поверженного врага» и смотрит мне в глаза через стекло. Медленно глубоко вдыхает и долго выдыхает.

— Поехали уже, — поторапливаю Валю, быстро пристегиваясь. — Надеюсь, дальше без приключений.

Невзгодов пропускает пару автомобилей и встраивается в поток, быстро проезжая мимо Смолина.

— Ты давно волосы не распускала, — замечает минут через тридцать. — Волнистые после пучка. Красиво.

«Вот ты и попалась», — удрученно прикрываю глаза и даю себе короткую передышку, проваливаясь в сон.

Валя остался подремать в машине, попросив прихватить ему что-нибудь перекусить в дорогу, мы со Смолиным устроились в придорожном кафе у самого окна. Солнце уже встало и трудится нещадно, но я все равно мерзну под его взглядом. Ем без аппетита, разглядывая скатерть в красно-белую клетку, думаю о брате. Как бы могла сложиться его жизнь, будь у нас деньги на его образование? Будь он чуть умнее и удачливее остальных, кто вместо него прошел на бюджет? Чем бы он сейчас занимался?

— О чем задумалась? — выбивает из потока Смолин.

— О вечном, — отвечаю без выражения.

— Мы во всем разберемся, — окутывает уверенностью своего голоса. — Обещаю.

— Ты и обещания? — хмыкаю. Назло, конечно, сомнения его слова не вызывают.

— Я никогда тебе ничего не обещал. До этого момента.

— А, ну да, — снова хмыкаю. — Чего это я, в самом деле.

— Не обещал, — повторяет с нажимом.

Поднимаю глаза.

— Я не отрицаю. И прекрасно помню все. Все, — последнее повторяю без звука, только губами шевелю, наблюдая, как над голубым озером вновь назревает шторм.

— Мы вроде договорились, — угрожающе понижает голос.

— С чем на самом деле мы разбираемся?

— Я уже сказал.

— Зачем тебе я?

— Ты мне не нужна, — бьет под дых простым ответом на неловко сформулированный вопрос. Опускаю глаза, скрывая навернувшиеся слезы обиды. — Мне нужно, чтобы ты не совалась в опасное расследование, — продолжает размеренно, деловито орудуя ножом и вилкой в дрянной забегаловке.

Манеры у него появились. Стиль. Дорогие шмотки, часы, машина, стрижка, квартира тоже наверняка не из дешевых.

— Тебе идет, — роняю тихо.

— Что?

— Деньги.

— Я к ним не стремился. Никогда. Но к ублюдкам они так и липнут, не поверишь.