— Куда вы меня тащите? Я не пойду с вами! — стараюсь упираться и колоть его запястье ногтями, на что Стоун оборачивается и останавливается.

— У тебя нет выбора, Мелани! — усмехается и подхватывает меня, закидывая себе на плечо и бежит дальше. — Не знал, что ты такая дикая кошка!

— Вы не настоящий преподаватель! Вы подставной! Как вам не стыдно! — бью его по спине кулаками, а ему все равно. — Сейчас же отпустите! Это непедагогично!

Но мы уже выходим на улицу, и Стоун ставит меня на ноги возле кареты.

— Нет! Мне не стыдно! А вот Вам, — Стоун ставит руки на стенку кареты по обе стороны от моей головы, блокируя пути к свободе… — Вам, Мелани, должно быть стыдно за то, что избивали своего преподавателя, когда он нес вас к свободе, надрывая свою уже немолодую спину.

Убиваю его презрительным взглядом, но только вызываю опять его довольную улыбку, как у сытого кота.

— Кто вы? Вы ведь не настоящий преподаватель! — вздергиваю подбородок, приподнимая бровь. Я совершенно не боюсь ему дерзить.

— И да, и нет, Мел! — улыбается, бегая взглядом по моему лицу, что теперь вгоняет меня в краску, и я тушуюсь, когда вспоминаю, что он касался моего обнаженного бедра и пытался поцеловать «для дела».

— Что вы имеете в виду? — спрашиваю каким-то охрипшим голосом, поправляя растрепанные волосы.

— Меня нанял ректор, чтобы раскрыть одно дело в академии… — говорит так спокойно, а я просто ошеломлена.

— Студентам академии угрожает опасность? — спрашиваю, вжимаясь спиной в стенку кареты, чтобы хоть немного создать дистанцию с преподавателем, или кем он является…

— Возможно… — продолжает бегать по моему лицу потемневшими глазами.

— И вы тоже ищите Иного? — спрашиваю и вижу, как он разоблачительно смеется. Но мне становится легче от его улыбки. Да что это со мной?

— От вас ничего не скроешь, Мелани! — Стоун опускает ладони, отступая немного, и я могу выдохнуть. — За всю карьеру меня еще ни разу не разоблачали. А тут… любопытная студентка.

— Вы хотите поймать Иного? — спрашиваю слишком грозно. — Вы хотите отравить его ядом, лишив резерва? — почти кричу, понимаю, что мне очень горько, что глаза уже печет от подступивших слез. И я только что выдала себя с потрохами возможному частному детективу…

Одно дело, когда Майкл с дружками играют в охотников. Но другое — это подставной учитель, который является более опасной угрозой для… моего Иного…

— Вы его знаете? — вижу, как Стоун меняется в лице. И в его взгляде появляется тоска. Неужели он догадался обо мне. — Он вам дорог? — приближается плотнее, когда я вздрагиваю от его вопроса, и Стоун это видит, в его глазах мелькает грусть, он отступает.

— Пожалуйста, не причиняйте ему вреда! — выходит так обреченно, так умоляюще. — Он не опасен! Он мне… — замолкаю.

— Что он вам, Мел? — слишком эмоционально спрашивает Стоун, опять ставя ладони на стенку возле моей головы, всматривается в мои блестящие от слез глаза.

Не могу ответить, не выдерживаю его сканирующего взгляда и прикрываю глаза.

— Мне нужно вернуться в академию, она скоро закроется, — говорю, не поднимая больше взгляда на Стоуна. Я чувствую, как он напряжен.

— Я довезу вас, тут недалеко! — говорит Стоун, открывая дверь кареты.

— Спасибо, — залезаю на сиденье, отворачиваясь к окну.

Стоун садится напротив, карета трогается с места, а внутри повисает тяжёлое молчание. Меньше, чем через пять минут мы доезжаем до ворот Академии Ансгард.

— Благодарю вас за спасение, — говорю Стоуну, как только мы спускаемся со ступеней. — И за то, что довезли…

Стоун лишь грустно кивает, задумчиво осматривая меня.

— Постарайтесь больше не попадать в беду, Мелани, — улыбается так грустно, разворачиваясь к карете.

— А вы… — подаюсь немного вперед, видя, как Стоун разворачивается и смотрит на меня с такой надеждой. — Разве вам не надо в академию? — вот зачем я это спросила…

— Нет, — выдыхает Стоун так горько, а мне становится грустно, словно я понимаю, в чем его печаль… или нет. — У меня есть еще дела. До встречи, Мелани! — Стоун скрывается в карете, а я возвращаюсь к себе в комнату.

Облокачиваюсь затылком о дверь комнаты, жмуря сильно глаза. Что за раздрай в душе. От чего? Вспоминая Тедди Стоуна, почему-то на миг сердце начинает ныть.

Щелкаю выключатель. Но он не загорается.

— Отлично! Лампочка перегорела! — вот только этого для полного счастья не хватало.

Беру с комода коробку, достаю свечу, поджигаю ее и ставлю на полку, рядом со своими лентами для волос. Но вздрагиваю, когда рядом на стуле вижу свой плащ, что потеряла вчера в лесу, когда следила за Иным.

Дышу рвано, касаясь его, а следом одергиваю руку, когда чувствую позади себя шаги.

Страх быстро сменяется жгучим трепетом. По глупому сердцу разливается тепло. Потому что я знаю, кто стоит позади меня. Нервная дрожь пробегает по телу, а дыхание срывается, когда позади меня останавливается ОН.

— Это ты? — спрашиваю дрожащим хриплым голосом, поворачивая голову немного вбок. Он здесь… я вижу высокий мужской силуэт…

И тут же мне на плечи кладутся ладони, что осторожно притягивают ближе к его телу, и я легко вздрагиваю от того, что висок опаляет горячее дыхание.

— Привет, Огонек, — слышу пьянящих шепот мне на ухо, его губы почти коснулись мочки. А следом его руки обнимают меня со спины, медленно скользя, как змеи, по талии к животу.

— Почему «Огонек»? — улыбаюсь от такого ласкового прозвища. Почему я это спросила? Ведь нужно узнать, кто он. Но от опаляющих прикосновений начинается кружиться голова, которая уже откидывается на его плечо. Мои ладони накрывают его на моем животе.

И нет бы мне высказать все, что накипело, этой «коварной соседке», этому фокуснику, что дурачил всем голову и мне в том числе. Но я очень долго ждала… Я так соскучилась…

— Закрой глаза, Мел, — шепчет, улыбаясь (я это чувствую), мне на ухо, и я послушно закрываю глаза. Что я делаю? Я добровольно схожу с ума! Чувствуя, как он трется щекой по моему виску, слишком шумно вдыхая, а руки берут меня в капкан, прижимая к твердому сильному телу.

— Тебе нельзя здесь находиться! — сознание плывет, и я говорю это, словно пьяна. Я все еще не вижу его лица, но понимаю, что сразу узнаю его. — В Академии опасно, если ты без морока!

Чувствую, как Иной тянется к моим лентам, что лежат рядом со свечой, берет одну и… завязывает мои глаза. Я лишь на миг увидела его руку с выступающими венами и напряженными мышцами, с закатанным до локтя рукавом светлой рубашки. А теперь холодный атлас касается моих закрытых глаз, и от этого тело бросает в жар.

— А ты волнуешься за меня, Огонек? — в голосе такие самодовольные нотки. У него очень красивый голос, будто знакомый. Он льнет ко мне всем телом, жадно проводит ладонями по талии, сжимая кожу через тонкое платье.

Почему я ему разрешаю прикасаться? Ведь я его не знаю совсем… Или знаю… Мы учились вместе, жили рядом… ОН был рядом со мной, не давал в обиду, а сам…

— Такой смелый и наивный Огонек… — усмехается словно, а после целует в шею. — Моя смелая огненная ведьма…

Мой таинственный гость разворачивает меня к себе, под мой рваный вздох, и обнимает меня одной рукой, кладет мою ладонь себе на грудь напротив сердца, а затем очерчивает контур моей улыбки большим пальцем ладони. От того, что я его не вижу, ощущения обострены, но я так хочу узнать его облик…

— Как тебя зовут? — тихо спрашиваю, чувствуя, как ладони Иного зарываются мне в волосы и он склоняется ближе, что наши дыхания смешиваются.

— Разве это важно, Мелани? — его губы касаются моих дыханием, но он не целует, а скользит ниже и целует шею, немного всасывая кожу, притягивая меня ближе, заставляя задыхаться от чувств.

Один поцелуй, второй, третий. Звук прикосновения влажных губ к шее и его шумное дыхание врезаются в сознание, словно он еле держит себя в руках. Я начинаю терять голову, осторожно прикасаясь к его плечам, чувствуя, как мое тело выгибается ему на встречу, и я сильнее отклоняю голову, предоставляя его поцелуям больше пространства.