Я поправляю свой твердеющий член в брюках, прежде чем найти более удобное положение в кресле. Слушаю, как женщины болтают о том, в каких модельерах, по их мнению, Ария смотрелась бы лучше всего, и киваю в знак согласия, когда они смотрят в мою сторону.

После просмотра фотографий Арии в Instagram я хочу, чтобы она была больше похожа на себя прежнюю. Хочу, чтобы она чувствовала себя здесь комфортно. Я мог бы размышлять о мотивах, стоящих за этим, весь день, но отказываюсь даже признавать их. Спишу это на свое эгоистичное желание увидеть ее загорелые ноги на высоких каблуках и разгуливающую в юбках, дающих мне легкий доступ к ее киске.

Черт, мой член болезненно давит на молнию при одной мысли о том, чтобы снова попробовать ее на вкус.

Она все еще девственница, но я хотел бы это исправить. И как можно скорее. Не знаю, сколько еще смогу сдерживаться и держаться от нее подальше. Но никогда не буду принуждать ее или брать то, что хочу. Мне нужно, чтобы она пришла ко мне добровольно. И это само по себе было бы повышенным чувством удовольствия. Одна мысль о том, чтобы услышать, как Ария умоляет о моем члене, заставляет меня сдержать стон.

Возможно, при достаточном давлении я смог бы, наконец, сломить ее. Доставить ей достаточно удовольствия, чтобы она, наконец, уступила. И, черт возьми, было бы забавно попытаться.

Но мне нужно смотреть фактам в лицо. В тот момент, когда я возьму ее, она станет моей. И не важно, как сильно я хотел бы поддаться искушению, я пока не готов к этому. Это изменило бы все. Ария стала бы опасностью не только для меня, но и для всей моей империи, чего я не могу позволить себе прямо сейчас, когда люди постоянно пытаются мной управлять и подорвать мой авторитет. Я никогда не смог бы освободить ее, и ни один из нас к такому типу обязательств даже отдаленно не готов.

Нет, я должен сохранять дистанцию, даже если это убивает меня изнутри. Я должен сохранять полный контроль над своими эмоциями… и своим членом. Не могу позволить киске встать на пути к тому, чего я хочу больше всего — власти.

Встав, неохотно выхожу из комнаты, мой член болезненно давит на молнию, умоляя, чтобы его освободили, и я сильно хмурюсь.

Глава 26

Ария

Однажды, солнечным, жарким днем во время обеда, Матео объявляет: — Константин Карбоне мертв.

Я давлюсь куском сэндвича, который застрял у меня во рту, и быстро делаю глоток воды, чтобы запить его, несмотря на комок, образовавшийся в горле.

— Что? — Недоверчиво спрашиваю я.

— Я позаботился о твоей проблеме. Больше никаких кошмаров. Больше никаких панических атак, — говорит он, кивая, как будто все решено.

Последние несколько ночей я просыпалась в холодном поту, воспоминания о клубе и том, как меня увезли на остров, были свежи в памяти. Я смотрю на него, не веря своим глазам. Должно быть, прямо сейчас он лжет. Мой отец и правительство не могли добраться до Константина, и они потратили годы, пытаясь сделать все возможное.

— Откуда мне знать, что ты не просто говоришь мне это? — Я задаю вопрос, изогнув бровь.

Матео достает свой мобильный телефон, нажимает несколько клавиш и говорит: — Посмотри сама.

Я медленно встаю и обхожу стол. Стою рядом с Матео и смотрю на экран, на поиск в Google, который он запустил. Я сразу вижу имя Константина, расклеенное по всем заголовкам новостей. Мои глаза скользят по фрагментам каждой статьи, пока Матео просматривает их.

Константин был убит в тюрьме. Ранен другим заключенным. Объявлен мертвым через несколько часов после нападения.

Я в шоке отступаю на шаг. Затем ищу его темные глаза.

— Ты приказал его убить. Почему? — Спрашиваю шепотом.

— Потому что он причинил тебе боль, — таков его ответ.

Эти четыре слова красноречиво говорят о чувствах Матео ко мне. Я ему в некотором роде небезразлична. Хотя сомневаюсь, что он когда-либо признался бы в этом, я знаю, что это правда.

Глядя на его телефон, мне приходит в голову мысль.

— Ты случайно не видел какие-нибудь статьи о Селине Макколл?

— Ее спасли той ночью. Она дома, в безопасности, — говорит он.

Мое сердце замирает в груди.

Селина в безопасности.

И внезапно я чувствую, что с моих плеч свалился тысячефунтовый груз. Я так волновалась, что она снова в лапах Константина. Просто знание того, что она дома с моим братом и семьей, заставляет меня чувствовать себя в миллион раз лучше. Я прерывисто выдыхаю и говорю ему: — Спасибо.

Матео кивает, будто это ничего не значит, как будто он не изменил мою жизнь или, черт возьми, весь мир. Константин был угрозой, покупая и продавая женщин и детей, насилуя и воруя по всей земле, и теперь его правление закончилось. Просто потому, что так захотел Матео. Он сделал то, что раньше всегда оказывалось невозможным.

Я возвращаюсь в свое кресло на автопилоте. Матео понятия не имеет, сколько хорошего он сделал для стольких людей. Моя первая мысль обращается к Селине. Интересно, знает ли она, что мучитель, который издевался над ней десять лет, мертв? Я закрываю глаза, представляя ее лицо, когда она услышит новости. Она была бы так счастлива и испытала облегчение. Ей больше не нужно жить в страхе перед настоящим злодеем.

Слезы текут по моим щекам, и я даже не утруждаю себя смахнуть их.

Я плачу от радости, которую Селина, должно быть, чувствует или будет чувствовать. Теперь она может жить нормальной жизнью, не оглядываясь постоянно через плечо. И стольким женщинам и детям не придется сталкиваться с гневом Константина в будущем. Так много спасенных жизней. Так много достоинств, которые останутся неизменными.

Я вздрагиваю, когда чувствую прикосновение Матео. Он берет меня пальцем за подбородок и поднимает мой взгляд, чтобы встретиться с его.

— Это слезы печали или счастья? — спрашивает он, оценивая меня своими темными глазами.

— Счастья. Я очень счастлива, — признаюсь я.

Он тихо рычит, прежде чем его большой палец накрывает ручеек слез, бегущий по моим щекам. А затем я с благоговением наблюдаю, как он подносит большой палец ко рту, чтобы попробовать их на вкус.

— Ты такая красивая, когда плачешь, — говорит он глубоким и гортанным голосом.

Мы смотрим друг на друга, оба едва дышим, поскольку эта странная магнетическая связь приковывает нас.

Я не могу этого объяснить, но если бы Матео поцеловал меня прямо сейчас, я бы не отстранилась.

Однако он не целует меня. Вместо этого он выходит из комнаты, оставляя меня смущенной и отчаянно нуждающейся в его привязанности.

Глава 27

Матео

Когда я просыпаюсь утром, Ария в моих объятиях. Это происходит каждый день на этой неделе. Наши ночи всегда начинаются одинаково. Ария забирается в кровать и устраивается как можно дальше от меня на противоположной стороне матраса, прежде чем закрыть глаза.

Но в какой-то момент, пока спит, ее притягивает ко мне, как магнитом, и она оказывается свернувшейся калачиком в моих объятиях, прижимаясь к монстру, которого она отчаянно пыталась избежать.

Даже при том, что все это кажется мне чуждым, я действительно не возражаю. Я мог бы легко оттолкнуть ее или потребовать, чтобы она спала в другой кровати или комнате, если уж на то пошло, но по какой-то долбаной причине я хочу, чтобы она была рядом со мной. Впрочем, я мог бы обойтись без лужи слюней, которую она всегда оставляет после себя.

Я смотрю на нее сверху вниз, пока она тихо похрапывает у меня на груди, слюна стекает из ее прекрасного рта на мою кожу, и мне приходится сдержать смешок. Даже пускание слюней какое-то… милое.

Черт возьми, я, должно быть, схожу с ума.

В глубине души знаю, что нам не следует заниматься всем этим домашним дерьмом по миллиону разных причин — ни одна из которых не приходит на ум в данный момент.

Ария шевелится, ее красивые янтарные глаза открываются и фокусируются на мне.