— Берехтель, проводи его, помоги с постоем. Поедет вместе с тобой, ближайшим караваном. Если опять спрячешься или притворишься что у тебя рана открылась, отдам тебя гномам в чернорабочие.

— Слушаюсь, госпожа Мириен, — здоровяк поклонился, и попятился к выходу, увлекая за собой Эландера. Они вышли в коридор, здоровяк подошел к одной из дверей, протянул руку к Эландеру:

— Дай посмотрю, что там написано.

Эландер отдал ему кусок коры.

— А что это за дерево? — спросил он

— Не знаю, как называется. Наши из экспедиции с севера привезли. Говорят, там этого дерева множество. Кора белая, с черными пятнами. Писать на ней удобно. Скоро всё Средиземье будет покупать её у нас.

Он толкнул дверь, он вошли. В комнате было аскетично: соломенный тюфяк на полу и всё на этом. Хотя здесь тепло, вода с потолка не капает и не свистит в щелях пронизывающий до костей ветер, а значит, тут вполне комфортно. Эландер снял с плеча мешок с вещами, бросил его в угол. Повернулся к здоровяку и протянул ему руку:

— Я Эландер.

— Берехтель, — здоровяк ответил на рукопожатие.

— Не расскажешь, что тут вообще за дела происходят? Я завербовался почти случайно, потом всё как-то быстро происходило…— Эландер присел от увесистого хлопка по плечу. Здоровяк добродушно улыбался.

— Да все мы так. Приехал на ярмарку, продал скотину и хлеб, решил пива выпить, а потом раз! Ничего не помнишь, лежишь в телеге, которая тащится в Осгилиат.

Эландер изобразил понимающую улыбку и дебильно хохотнул. В отличии от женщины за старинным столом, этот малый явно не страдал излишней проницательностью.

— А ты тут давно? — спросил он. Здоровяк радостно закивал.

— Да, последний караван третьего дня ушел, но я от них прячусь постоянно. Это уже пятый или шестой на моей памяти.

— Стало быть, ты здесь всё знаешь? — Эландер подпустил в голос почтительности и Берехтель аж зажмурился от удовольствия. Того и гляди, замурлычет.

— Да, я тут самый опытный. Всё тут знаю.

— Расскажешь?

— Ну а чего бы и нет, — с этими словами Берехтель сел на пол. Эландер последовал его примеру.

— Давай для начала договоримся: я под дурачка больше косить не буду, и ты тоже? — голос у Берехтеля неуловимо изменился. Эландер ощутил укол уязвленного самолюбия. Здоровяк его раскусил. А Эландер его — нет. Обидно.

— Хорошо.

— Ну и договорились. Что б ты понимал, мы хоть и состоим у Государя на службе, но жалование добываем самостоятельно. Сам понимаешь — казна пуста, страна разорена войной. С боевыми товарищами Элессар расплачивается опустошёнными землями и громкими титулами. Со строителями Осгилиата — содержимым подземелий, а они тут немалые, и добра в них многое множество. Частично с прежних времен катакомбы, частично орочьи новоделы. Они ведь тут долго жили, успели нор нарыть. Подземелья полны всяких богатств и сюрпризов.

— И вы их добываете?

— Нет, — мотнул головой Берехтель, — это заработок городской стражи, гильдий строителей и гномов. Мы лишь иногда помогаем, очень редко. Наш хлеб — пристанище остатков врага. Мордор. Охраняем границу, внутрь пускаем только тех, у кого есть одобрение Государя. Письменное, с печатью, собственноручно подписанное, и никак по-другому.

— И какой же вам с того заработок?

— Поймёшь, — уклончиво ответил Берехтель, — важно то, что мы, новобранцы, несем службу на границе, а иногда и внутрь темной страны хаживаем. Добиваем недобитых.

— Там опасно?

— Смотря где.

— А, — догадался Эландер, — потому ты и тянешь с отъездом, ждешь, когда в хорошее место распределят.

— Правильно понимаешь. И тебе, друг Эландер, очень повезло. По моим данным, следующий караван направится на юго-западные рубежи. Самое спокойное место. По ту сторону гор лежат плантации.

— Я знаком с географией темной страны, — сказал Эландер. Надо же, не обманул вербовщик.

Он знал, что хоть Мордор и был средоточием зла, но даже злу нужно что-то есть, а для огромных легионов орков и их союзников требовалась просто прорва еды. Если на северо-востоке Мордора, в окрестностях Лугбурза и Роковой Горы всё было усеяно шахтами, мастерскими, кузнями и военными лагерями, то южная часть, вокруг озера Нурн была занята плантациями, обрабатываемыми усилиями многочисленных рабов. Там же располагались места размножения орков. Сам он не бывал там, но много слышал истории от тех, кто освобождал лагеря рабов.

— Хорошо, что знаком. Значит понимаешь, что место это спокойное, не долина Удун и не Кирит-Унгол. Заразы там мало, а значит — мало шансов подхватить её и попасть к эльфам на излечение.

Самым страшным при освобождении рабов было то, что большинство из них не захотело уходить. Покинули Мордор только те, кто попал в рабство недавно. Эльфы забирали их к себе для излечения зараженных тьмой душ. Выздоравливали не все, интересоваться же тем, что происходило с теми, кто не смог избавиться от тлетворного влияния зла, не полагалось.

— Ну, — Берехтель поднялся на ноги с удивительной для своего телосложения легкостью, — если ты не устал с дороги, самое время подобрать тебе снаряжение и оружие. Одним молотком не обойдёшься.

— Я б поел и помылся с дороги, — ответил Эландер.

— Точно, где мои манеры. Пойдём, провожу в мыльню.

Через некоторое время Эландер расслаблено лежал на тюфяке и боролся со сном. Спать хотелось, но не хотелось оставлять то чудесное ощущение, которое дает чистое тело и свежая одежда. Штаб-квартира пограничников Мордора располагалась в руинах дома осгилиатских аристократов, потомков древнего нуменорского рода. Похоже, что после, во времена запустения, здесь жили не орки, а черные нуменорцы или, возможно, южные вельможи. Орки, хоть и не были теми бездушными варварами-полуживотными, какими их изображали эльфы, но чистоплотность понимали весьма своеобразно. Нуменорцы же, хоть черные, привыкли жить с комфортом.

Эландер помнил, как ворвался в шатер одного из них, когда в результате дерзкого на грани безумия рейда он уволок с собой одного из подручных глашатая Саурона. Тот сколотил небольшую армию их разрозненных банд орков, бежавших после падения Саурона от воинов Дейла, и сумел захватить на время Дул-Гулдур, воспользовавшись всеобщей суматохой. Шатёр был обставлен со вкусом и комфортом. Что ни говори о черных, но у них было своеобразное очарование. С южанами же Эландеру лично сталкиваться не приходилось, но знакомые рассказывали, что их походные шатры в роскоши обстановки запросто уделали бы двор наместника Минас-Тирита.

Усталость брала своё, и Эландер начал проваливаться в дремоту, сжав в одной руке верный молот, а в другой — фальчион, чуть не силой всученный ему интендантом. Арсенал у пограничников был знатный.

Улицы за окном гудели убаюкивающе, на потолке отражалось пламя факелов и фонарей…Эландер блаженно засопел.

Поспать не удалось. Он проснулся от скрипа двери, и привычно напрягся, готовый вскочить и вступить в бой.

— Это я, — услышал он голос Берехтеля.

Через пару мгновений тот спросил:

— Ты проснулся? Не рубанешь меня спросонья?

Эландер встал, не удостоив его ответом. Спать хотелось зверски.

— Одевайся, пошли.

— Куда? — хрипло буркнул Эландер.

— Госпожа Мириен собирает всех. Похоже, городская стража просит нашей помощи. Так бывает.

— Ты вроде говорил, это очень редко бывает?

— Ты везучий, — ответил Берехтель.

Он пошёл по коридору и вниз по лестнице, Эландер следовал за ним. Они вышли наружу, но не через ту дверь, через которую Эландер попал в здание. Та, через которую они вышли на этот раз, вела в закрытый со всех сторон дворик, скупо освещённый масляными светильниками, от которых копоти и вони было значительно больше, нежели света. Лиц собравшихся разглядеть было невозможно. Они стояли вдоль стен. Мириен сидела в кресле у противоположной от Эландера стены.

— Собратья и новобранцы, — проговорила она негромким, но твердым голосом, — Стража города Осгилиат обратилась к нам за помощью. На этот раз мы не будем унимать перепившихся гномов или выпроваживать за городские ворота дунландских буянов. Нам предстоит непростая работа, о которой нельзя болтать. Подробности вам сообщит капитан городской стражи Гамилион.