Человек, чьим заботам поручил Эландера вождь, оказался пленником. Попал в рабство ещё до начала большой войны. Родился и вырос неподалеку от места, где реки Рудь и Быстротечная сливаются вместе и дают начало Келдуину. Тамошние люди живут тем, что поставляют зерно и прочие плоды земледелия гномам Железных Холмов в обмен на разнообразные изделия и защиту, между ними сложилось сотрудничество, напоминающее таковое между людьми Дейла и гномами Одинокой Горы. В принципе это было повсеместной практикой: гномы не были способны прокормить себя сами, и всегда селились рядом с людьми, поставляющими продовольствие подгорным городам. Железные горы процветали, им требовалось все больше еды и напитков, а потому люди Келдуина постоянно расширяли свои посевы. Гелен – так звали нового знакомого Эландера – вырос на отдаленной ферме. Его родители забрались слишком далеко в степь в поисках пастбищ для своего скота и плодородной земли для посевов, а также пытаясь держаться в стороне от гномьих мытарей, взыскивающих положенную, по их мнению, плату за защиту. И вот однажды ферму его родителей напала банда истерлингов. Они угнали весь скот, отца убили, когда он схватился за копьё, мать зарубили, потому что сочли слишком старой для работы или рождения детей. А его самого, двух братьев и трех сестер продали в рабство. Светловолосые северные женщины высоко ценились в харадских княжествах, и потому работорговцы обращались с ними бережно, не заставляли идти пешком, а вот мужчины ценились невысоко. Совсем юного брата Гелена почему-то тоже берегли, он вместе с сестрами ехал в повозке, а вот их со средним братом не щадили. К тому моменту, когда караван работорговцев добрался до Кханда, они были почти при смерти. Работорговцы просто бросили их посреди степи, в том месте, где караван останавливался на ночлег. Что случилось впоследствии с братом Гелен избегал говорить, а сам он так и остался жить здесь, в стойбище, куда его привели орки. Про войну на западе он, конечно, слышал, но в целом для него это было чем-то очень далеким и к нему непосредственного отношения не имеющим. Орков он считал туповатыми и агрессивными, но в целом не страшными.

– Их всегда можно обвести вокруг пальца, и они сами это прекрасно знают, – сказал он как-то Эландеру, понизив голос и опасливо оглядываясь, – потому и держат при себе кого-то из людей. Мы за них думаем.

– Вы это кто? ­– уточнил Эландер.

– Я и Креахус, конечно же, – ответил Гелен с важным видом. Так Эландер узнал, как зовут вождя орков.

Орки бодрствовали по ночам, и Гелен делал так же. И не он один. Среди орков в этом стойбище жило немало людей, как местных, так и пришедших вместе с орками из Мордора. Разговаривая с ними, Эландер впервые в своей жизни осознал, что за Темным Властелином шли не только из прирожденной приверженности злу, как орки или тролли, и не только из страха, как некоторые люди. Он раньше присутствовал на допросах пленников, и сам брал языков, но то были высокопоставленные слуги Саурона, а с простыми людьми, жившими в Мордоре, он не сталкивался, если не считать того набега, когда он помешал Йогреду и новобранцам вырезать жителей мордорской деревни. Оказалось, эти люди искренне считают Мордор своей родиной, а людей Запада захватчиками. Они ненавидели и боялись их. Проведя некоторое время среди них Эландер, начал было сомневаться в том, что их война против Мордора на самом деле была войной добра против зла, но судьба предоставила ему случай убедиться в правоте людей Запада.

Орки постоянно дрались, по малейшему поводу, и лишь правящий железной рукой Креахус удерживал их от взаимного истребления. Драчунов неизменно карали орки из личной гвардии вождя, отличавшиеся от остальных большим ростом и сдержанным по орочьим меркам нравом. Провинившихся запирали в колодки и оставляли на солнце, что причиняло оркам немалые страдания. Однако, это никак не мешало им снова драться между собой. Собственно, Креахус запрещал оркам лишь убивать друг друга в драке и наносить увечья, он рассматривал постоянные драки как боевую подготовку. Планомерно орки драться не учились.

Вот и Эландер после того, как немного пришел в норму, и начал бродить по лагерю в кампании Гелена, столкнулся с орком.

Это произошло, когда Эландер уже прожил в стойбище довольно долго, и даже научился не вздрагивать постоянно от вида орков. Он помогал таскать бурдюки с водой от колодца к воротам стойбища. После бурдюки забирал Гелен и увозил на караванную тропу продавать, Эландера же, несмотря на прошедшее время, за пределы стойбища по-прежнему не выпускали. В один из дней Эландер закидывал бурдюк с водой на телегу и при этом случайно задел локтем спешащего по своим делам молодого орчонка. Тот яростно заверещал и набросился на Эландера с кулаками. Орчонок бился пылко, но неумело. Эландер без особого труда увернулся от нескольких ударов, улучил подходящий момент и врезал орчонку кулаком сверху в переносицу. Темная орочья кровь брызнула фонтаном. Орчонок сел на землю и закрыл лицо руками. Находящиеся рядом орки одобрительно заворчали.

– Ты молодец, – уважительно произнес Гелен. Похоже, парень пропитался орочьим уважением к силе.

Эландер сухо кивнул ему, вытер испачканный в крови кулак тряпкой, и они продолжили. Гелен с той ночи начал говорить с ним как-то по-другому, а однажды утром под надуманным предлогом улизнул из шалаша, в котором они спали. Следующим вечером Гелен разбудил Эландера, велел умыться, одеться и следовать за ним. Эландер удивился торжественности тона Гелена, но вида не подал. Гелен повел его по стойбищу к центральной площадке. Стояла удивительная тишина. Воздух звенел от темной магии.

В центре у каменного алтаря стоял Креахус, окруженный приближенными орками, держащими в руках коптящие светильники.

– ПОДОЙДИ, – громыхнуло в голове у Эландера. Он сделал пару шагов к алтарю прежде, чем понял его что ноги двигаются самостоятельно, повинуясь приказу вождя. Он подошёл достаточно близко к алтарю, чтобы увидеть, что каменная поверхность застелена шкурой. Мех похож на волчий, но шкура гораздо больше. Похоже, варг. Под шкурой спрятано что-то округлое.

А ещё Эландер заметил, что в правой руке Креахус держит очень неприятно выглядящий большой нож. Такими мясники разделывают туши.

Тишину нарушало лишь потрескивание фитилей масляных ламп.

– Мы не можем держать тебя в заточении, тебя приходится кормить. Зимой еды и без того не хватает. Что же нам с тобой делать?

Эландер непроизвольно сглотнул, глядя на тусклые отблески на широком лезвии ножа Креахуса. Тонкие губы вождя изогнулись в зловещей ухмылке.

– Ты жил среди нас, ходил свободно и мог видеть все что захочешь. Ты понимаешь, что эльфьи рассказы про то что мы едим пленных это ложь. Но мы не можем кормить бесполезного. Так что этой ночью ты либо станешь одним из нас, либо ляжешь на этот алтарь.

Он поднял нож. Эландер услышал рассекающий воздух свист и его руки прижало к телу петлёй аркана.

– ЧТО ТЫ ВЫБЕРЕШЬ? – раздался голос у него в голове. Губы Креахуса при этом не шевельнулись.

Эландер чувствовал, как от круглого предмета, скрытого под шкурой, исходит призыв. Тягостный, неумолимо зовущий. Велящий отдернуть шкуру, лечь на отполированную до блеска, потемневшую от крови многочисленных жертв каменную поверхность алтаря и откинуть голову, подставляя беззащитное горло под удар ножа. Что- то с той стороны палантира жаждало крови. Хотя кровь вроде через палантир не передается, существо на той стороне, кем бы он ни было, жаждет боли и смерти жертвы. Нет, красть такую вещь не лучшая идея.

– Я выбираю жизнь, – сказал Эландер, твердо зная, что обманывает.

Креахус снова улыбнулся. И протянул Эландеру нож. Путля с него рук сняли.

– Докажи, что ты с нами, – сказал он и сдернул шкуру с алтаря. Эландер увидел переливающийся цветами шар. Палантир. Точно.

Он рефлекторно взял нож. Похоже, сейчас ему придется принести кото-то в жертву. Что поделать, не всем везёт. Главное, не думать о том, кого убиваешь как о человеке. Незнакомых убивать просто. Он делал это много-много раз, и не всегда его противник был вооружен. Более того, иногда он был связан. Когда уходишь о погони, приходится бросать всё, в том числе языков.