— Ну а я и вовсе потомственны обитатель городского дна. Так что обещаю тебя слушаться.
Вышли ночью, порознь. Встретились на дороге, ведущей вниз, в Итилиэн. Не дойдя до равнины, сошли с тракта, повернули на юг и двинулись широким кругом вокруг Мордора по предгорьям Эфель Дуат. Они шли медленно, часто подолгу задерживаясь. Нести с собой запас пищи на столь долгий путь было невозможно, потому кормились охотой, благо дичи было в достатке. Эти места были очень слабо заселены, для людей Запада и Севера здесь были земли Тьмы, а для южан — земли древних угнетателей и работорговцев. Здесь обитали те, для кого и свет Валинора, и Красное Око Саурона были равно чужды.
Изредка Эландер и Берехтель видели издалека одинокие фигуры, наблюдающие за ними со склонов гор, натыкались на потухшие кострища, но выйти на контакт с ними никто не пытался, селений на своем пути они тоже не встретили. По мере продвижения на восток горы становились всё ниже, и воздух — суше, жарче днем и холоднее ночью. Дичь попадалась всё реже, и они уже много дней не встречали следов человеческого присутствия.
И вот они вышли на всхолмленную пустынную равнину, по которой уходил на юго-восток Кхандский тракт.
— Ты когда-нибудь раньше встречал вариагов? — спросил Эландер у Берехтеля, когда они заночевали под одиноко стоящим деревом, которое было обозначено на их карте.
— Не доводилось. Ну, то есть, может в битве и доводилось, но там такая свалка, не до того, что б разглядывать в кого копьем тычешь. Сам знаешь.
— Да уж, — крякнул Берехтель, — как вспомню, так забыть хочется. Жаль, что у меня такая хорошая память.
Они сидели у маленького костра, дававшего больше дыма, нежели огня. Редкий колючий кустарник, в изобилии росший в этих местах, горел медленно, хоть и давал много жара.
— А ты как вообще попал в армию? — решился наконец задать этот вопрос Эландер.
— Да как…Я ведь говорил, что вырос в канализационных тоннелях и на улицах? Ну в общем, когда орки и назгулы подошли к Минас-Тирит, я сидел в темнице. В стену башни, где была темница, прилетел камень из катапульты, так что я видел всю битву на Пеленорских полях через пролом в стене. Страшновато было, признаюсь честно, но это была и осталась единственная битва, которую я наблюдал издалека.
— Раз стену разбило ядром, чего не бежал?
— Бежать никак было невозможно, цепи, как назло, прикованы, к другой стене, не той, что развалилась. Потом, после победы, Государь, который тогда ещё Государем не стал, сказал, что держать взаперти здоровенных лбов вроде меня неразумно. Много ферм пострадало во время нашествия, южный Рохан разорен дотла, а они ведь союзники, надо делиться с ними…короче, на нас казенную еду Государь тратить не захотел. Ну и нам предложили идти воевать с истерлингами, или сам понимаешь что. Я выбрал жизнь. Воевал на бурых равнинах, заслужил прощение. Хотел вернуться в Минас-Тирит, да только вот понимаешь какая штука. К тому моменту как попасть в темницу я был уже давно не простой тоннельной крысой.
— А кем же, крысиным королем? — ухмыльнулся Эландер.
— Ну почти. А когда вернулся после войны, оказалось, что все нехорошие дела подгребли под себя дунландцы. Они хоть и воевали против Государя, но он их простил, и нашел им применение. Таков наш Государь, всему применение находит.
— А мне не нашлось места в новом Воссоединенном Королевстве. Ушел на войну добровольцем, счастливый до неприличия что появился наконец шанс повоевать, стяжать себе славу и поучаствовать в великих делах. Вернулся, а меня никто там не ждал, оказывается. Лучше бы погиб.
— Великие дела, оказывается, грязное дело? — попытался пошутить Берехтель.
Эландер хохотнул для приличия.
— Ладно, пора спать, — сказал он, — завтра, если верить карте, выйдем на место, где нашли новый дом орки. Слушай, а ты чем именно занимался, ну то есть, грабежом там, кражами?
— А с чего вопрос? — Берехтель подпустил в голос немного растянутых гласных и небрежного тона. Так говорят оборванцы, шныряющие по закоулкам Минас-Тирит. Обычно он говорил со звонким столичным выговором.
— Ну, — Эландер улегся на подстеленный плащ, — нам же предстоит украсть Палантир. Вот я и спросил, есть ли у тебя опыт.
— Не, я по другим делам, — ответил Эландер тоном, исключающим продолжение беседы.
Карта подвела, и они шли ещё три дня по уходящей на восток дороге, прежде чем наткнулись на торговца водой. Он был очень кстати, поскольку их запасы подошли к концу ещё утром. За наполненный теплой солоноватой водой бурдюк торговец заломил несусветную по меркам Запада цену, но спорить с ним было бесполезно. Рядом с торговцем под небольшим навесом наблюдали за происходящим трое низкорослых, но чрезвычайно широкоплечих орков. Берехтель и Эландер старательно делали вид, что ничего необычного в присутствии слуг Тьмы не видят, Берехтель даже дружелюбно махнул им рукой, но те если и заметили это, то не подали вида. Торговец засыпал их вопросами, изъясняясь на чудовищно исковерканном, но в целом понятном вестроне. Они отвечали согласно заранее продуманной легенде: мол, жили в уединенной горной долине, стало скучно, отправились путешествовать, о войне за кольцо, падении Саурона и прочем не имеют понятия. Берехтель даже придумал акцент, с которым им надлежало говорить. Эландер потешался над этим, но в долгом походе делать было всё равно нечего, и они для тренировки отрабатывали придуманный акцент и сочиняли истории про своих выдуманных соседях по долине. Торговца легенда не обманула. О чем он сказал прямо, и тут же изложил свою версию. Он предположил, что Берехтель и Эландер бегут от новой власти, установившейся на Западе после окончания войны. С его слов, таких людей было много, и они составляли существенную часть его покупателей. Сам же он живёт здесь сколько себя помнит, и торгует водой на дороге. Не так давно с запада пришли орки, и теперь источник с водой принадлежит им. Однако, сами они торговать не умеют, так что их дела ведет он, Смаил, и его семейство. Орки странные, конечно, но в целом не опасные, а их главный, которого они называют мудреным словом «гахголб», или как-то так, очень разумен, с ним можно вести дела. Днем орки в основном ничего не делают, прячутся в тени, и только ближе к ночи оживляются, постоянно дерутся между собой и участвуют в ритуалах своего жреца. Нет, посмотреть на ритуал нельзя, и вообще лучше добрым путникам идти своей дорогой, и побыстрее. Во время орочьего ритуала частенько льется кровь и не всегда это овца или иная бессловесная тварь. Проходящие караваны работорговцев иногда за бесценок сбывают оркам слишком исхудавших рабов, но они не преминут воспользоваться подвернувшимся случаем. Что значит, каким случаем? Вот же, вы и есть случай. Орки часто нападают на одиноких путников, и приносят их в жертву. Так что идите подобру-поздорову, путники. И ночью не останавливайтесь. Если пойдете воон туда, то к утру дойдете до высохшего русла реки и колодца, а там пристаньте к каравану, что идёт на северо-восток, там богатые земли, там найдёте себе работу.
Путники попрощались с словоохотливым торговцем и отправились в указанном им направлении, а как только отошли на достаточное расстояние, сразу повернули на юг.
— Хорошо, что водонос не только болтлив, но и руками постоянно размахивает, — заметил Берехтель и Эландер с ним согласился. Когда торговец водой говорил о своём селении, которое теперь контролируют орки, он постоянно указывал руками себе за спину, и проговорился что сегодня выходил за час до рассвета, чтобы засветло прибыть к своему месту. Этих сведений было достаточно, чтобы примерно понять, где располагается стойбище орков.
Сделав несколько сотен шагов, они остановились.
— Там, — Эландер указал направление, с которого до его чувствительных ушей доносились звуки, сопутствующие любому селению, неважно орочьему, гномьему, эльфийскому или даже сельцу половинчиков, хотя последних Эландеру встречать не доводилось. Он слышал блеянье овец, писк крыс, рычанье и лай собак, а также звяканье посуда, топот шагов и прочее.
