Старая травница очень ревниво относилась к своим сборам. Ей все казалось, что грубые мужские руки не так возьмут, сомнут, испортят. Вот то ли дело, ласковые тонкие пальчики целительницы…

— Не нашли?

Ей не нужно было уточнять, о чем речь. Кхассер и так все понял и удрученно кивнул.

— И не найдешь, — безжалостно припечатала старуха, — Она умненькая девочка и упорная. И так долго думала прежде, чем уйти.

— Думала?

— Кто бы на ее месте не думал? Когда мужчина, в котором души не чаешь, другую приводит, а тебя за порог? Тут любая бы взбунтовалась. Или полагал, что сидеть будет и ждать? — горько спросила Нарва. Скучала она по девочке из Шатарии. Не с кем было обсудить полевые травы, выпить чаю полынного, да и просто молча посидеть на крыльце. — Мучалась она…все надеялась на что-то.

Каждое ее слово ржавым гвоздем забивалось под ребра.

— Зачем ты так с ней? Хорошая ведь. Наша, родная. Была…

Можно было сказать, что эмоции застлали разум, что коварная Высшая одурманила, но оправдываться не хотелось.

— Я совершил ошибку.

— Дорогие у тебя ошибки, кхассер. Очень дорогие. Жаль, что расплачиваться приходится другим.

— Жаль.

После разговора с Нарвой Брейр чувствовал себя преотвратно.

Смысла откладывать отъезд в столицу не было. За оставшуюся ночь Доминику не найти, а все остальное не имело значения. Вернувшись в замок, кхассер даже не стал подниматься к себе. Просто подозвал Кайрона, сказал, что тот до весны остается за главного, потом взял первую попавшуюся вирту и вылетел за ворота.

Вот чего совсем не хотелось Брейру, так это слушать умные речи. Он неделю был в дороге, проклял все на свете, а особенно Хасса, отнявшего крылья, умудрился приехать самым последним и ровно в тот момент, когда император собирал кхассеров в большом военном зале Андера

Ослушаться прямого приказа он не посмел, хотя больше всего на свете хотелось забиться в какой-нибудь угол, найти свободную койку и спать. Поплёлся следом за остальными в зал и, чтобы не слишком бросаться в глаза своей измученной, скучающей физиономией, забрался на самый верхний ряд.

Пусть активные и неуставшие сидят впереди, задают вопросы, осуждают, а он выдохся. Желания шевелиться — ноль, Интереса — ноль, и только апатия накатывала плавными волнами. Такое ощущение, будто потерял где-то часть себя, и без этой детали организм отказывался нормально функционировать. Застывал, наполняясь тяжестью и безразличием.

Со своей высоты Брейр лениво наблюдал, как места в зале заполнялись.

Кхассеры пяти родов рассаживались строго по клановым секторам. Первые два ряда от края до края — род императора, яростные тигры. Их отличали двуцветные волосы. Темные, с прядями огненно-красного. Чуть выше по центру, песочные львы. Главного среди них Брейр нашел безошибочно — могучая фигура Хасса возвышалась рядом с Тхе’Маэсом.

Слева от львов — черные пантеры. Еще выше младшие рода — пумы и барсы.

Места ягуаров и рысей пустовали, отзываясь неизменной болью в груди. Немое напоминание, что все они на грани исчезновения, и любой клан может стать следующим.

А кто-то умудрился потерять ту самую…

— Идиот, — в очередной раз обозвал себя Брейр и ткнулся лбом о стол, — просто идиот.

Наконец, все расселись. В центре зала остался император, а на шаг позади него Хасс и еще один кхассер, имени которого Брейр не знал. Молодой, крепкий, с такой несчастной физиономией, будто ему тоже не в радость здесь находиться.

Тхе’Маэс обвел взглядом присутствующих, и все мигом замолчали, чувствуя, как воля верховного придавливает своей необратимостью.

— Приветствую всех, — Маэс скупо улыбнулся, — не буду разводить долгих речей. Вы, наверняка, гадаете, зачем я собрал вас раньше обычного. Так вот, есть важные новости из Милрадии, но прежде, чем перейдем к ним, хочу кое-кого представить.

Император обернулся на молодого кхассера и едва заметным движение брови приказал подойти. Тот угрюмо вышел вперед.

— Эйсвор, из клана ягуаров.

Кхассеры зашумели, вытягивая шеи пытались рассмотреть, понять, как так возможно, неужели клан не вымер.

— Покажи им.

Тот молча обернулся, являя изумленным взглядам красновато-желтого зверя, усыпанного крупными темными пятнами. Даже Брейр перестал зевать и подался вперед, пытаясь разглядеть нового кхассера.

Тхе’Маэс как-то недобро ухмыльнулся:

— Я не буду распространяться о том, где он был раньше. Главное, что еще один старший клан жив.

Эту новость восприняли с воодушевлением и надеждой. Может, если ягуары выжили, то и остальным удастся продержаться в этом мире и не исчезнуть.

Перекинувшись обратно в человека Эйсвор занял свое место на секторе ягуаров, неизменно притягивая к себе любопытные взгляды остальных. Брейр не сомневался, что после собрания, желая познакомиться поближе, его раздерут на тысячу маленьких ягуарчиков. Сам виновник волнения выглядел не очень-то счастливым, будто его насильно сюда привели, попутно хорошенько потрепав за непослушание. Может так и было. Тхе’Маэс никогда не отличался мягкостью. Жесткий, но справедливый, за это и уважали.

— Теперь переходим к главному, — кивнул Хассу.

Тот вышел вперед, и его встретили одобрительным гулом.

— Подумаешь, — насупился Брейр.

Наверное, он один из всех был не рад, увидеть главного льва. Пока тот не снимет с него запрет, радоваться нечему. Воспитатель гривастый! Столько времени из-за него без зверя прожил, дел наворотил, истинную свою умудрился упустить. Хотя…

Брейр тяжко вздохнул. Ни при чем тут Хасс. Все это последствия лишь собственных действий и ошибок. И после собрания надо подойти самому, еще раз извиниться за ту выходку с Ким, сказать, что все осознал, прочувствовал на собственной шкуре, и попросить выпустить зверя на волю.

— Я был в Милрадии, — без предисловий произнес Хасс.

И после его слов повисла дикая, густая тишина. Десятки нацеленных на него янтарных взглядов наливались тьмой, подозревая обман.

— Невозможно это, — первым подал голос главный из клана чёрных пантер.

— Возможно, Валтор, возможно, — голос Хасса был настолько спокойным и уверенным, что спорить с ним никто не посмел. Только переглядывались между собой, не скрывая недоумения.

Кхассер в Милрадии? Такое разве что во сне могло быть.

— Через их защиту не пройти, — упрямо повторил Валтор.

— Я оказался на границе в последний день зимы, когда миры расходились, и меня выкинуло на ту сторону.

— Ты бы не смог вернуться обратно!

— Как видите, смог, — Хасс развел руками, — вот он я. Перед вами.

— Как же…не понимаю…

— При разделении меня выдавило на ту сторону, следом за моей парой, моей иссери. Перемололо настолько, что провел без сознания несколько дней и очнулся уже в подземельях Ассолы. В цепях. Не буду описывать пребывание в «гостях». Приятного мало.

— Как тебе удалось сбежать?

— Истинная, — произнес как само собой разумеющееся, — Вылечила, открыла оковы. Благодаря ей, я забрал из Ассолы первородный камень.

— Первородный камень?

— Забрал?

— Где он?

Зал наполнился гулом голосов, но Хасс поднял ладонь, и они моментально стихли:

— Он здесь, в Андере. Вы увидите его чуть позже, а пока я хочу рассказать вам, как мы вернулись обратно. Милрадские воины преследовали нас, поэтому пришлось уходить в Драконьи Горы. Когда миры разъединены, они другие. Бескрайние, без отголосков переходов, древние скалы. Пробиться обратно мне помогли три вещи. Истинная. Первородный камень. Благодаря им мой внутренний резерв поднялся на такой уровень, которого я прежде не знал. А третье… третье это Сеп-Хатти.

Брейр сам не заметил, как растерял остатки сна и подался вперед, внимательно слушая Хасса. То, что говорил гривастый было невероятным, но таким притягательным и желанным, что сердце гремело. И не только у него. Другие кхассеры тоже тянулись навстречу, жадно ловя каждое слово.