Она собиралась достойно встретить Брейра, когда он придет. Красивая, ухоженная, аккуратная, а не как чуханка, только что вырвавшаяся из лесной чащи. Набрала горячей воды, капнула в нее розового масла, аромат которого больше всего нравился кхассеру. Разделась и, убрав грязную одежду в корзину, забралась в купель. Времени нежиться не было — Брейр мог пожаловать в любой момент, поэтому Ника поспешно натерла себя жесткой мочалкой, разобрала и промыла волосы и, пару раз окатившись, выскочила из воды.

— Проклятье!

Большого полотенца на месте не оказалось. Кто-то из прачек не принес новое, оставив только пару ручных, свернутых в аккуратные валики. Дрожа от холода, Доминика кое-как вытерлась и поспешила обратно.

Выскочив в пустую комнату, она испытала укол разочарования. Оказывается, надеялась, что он уже здесь. Глупая.

— Он придет! — упрямо произнесла, обращаясь к самой себе, и начала одеваться.

Конечно придет! Обещал ведь. Просто это его первый ужин в замке после возвращения. Ему нужно пообщаться со своими людьми. Это нормально!

Уже полностью собранная она села на краешек кровати, сложила руки на коленях и, не моргая, уставилась на дверь, ожидая, что сейчас она распахнётся, и на пороге появится кхассер. Пару раз вскакивала, чтобы подбежать к зеркалу и убедиться, что выглядит достойно, и что лягушачья шкурка не вернулась. Все сравнивала себя с новой Высшей. Ведь не хуже! Тоже хорошенькая, только слишком уж бледная. Чтобы исправить это, Ника пощипала себя за щеки, покусала губы, чтобы те не налились чувственно-алым, и вернулась обратно.

Сидела, прямая как палка. Ждала, замирая каждый раз, как за дверью раздавались голоса. Вот сейчас. Минутку. Еще одну…

Брейра все не было. Он не пришел ни спустя полчаса, ни спустя час. За окном уже опустились густые осенние сумерки, а Ника все продолжала ждать, с каждой секундой изнемогая все больше.

Ну почему он не идет? Почему?! Ей нужно увидеть его, во что бы то ни стало. Сегодня!

Не выдержав, она выскочила из своей комнаты. Как преодолела длинный коридор и слетела вниз по лестнице, едва касаясь ступеней, даже не заметила. Только перед самым входом в зал притормозила, испытав внезапную робость.

Оттуда доносились громкий смех и мужские голоса, среди которых она безошибочно узнала кхассера.

Здесь он! По венам растеклось облегчение. Здесь.

Зайти в зал, когда мужчины вели там свои мужские разговоры, Ника постеснялась. Поэтому тихонько выглянула из-за угла, так чтобы никто не заметил, убедилась, что кхассер один, без своей новой «подруги», и тут же юркнула обратно. На душе стало чуточку светлее, даже улыбнуться смогла. Правда улыбка померкла, когда увидела, Берту, спешащую с подносом, заставленным тяжелыми кубками.

— Госпожа, — служанка склонила голову, но в темных глазах проскочила откровенная усмешка, — что вы здесь делаете?

Ника мысленно застонала. Быть подловленной за подглядыванием — это такой позор.

— Я просто…гуляла.

— Да? — теперь во взгляде удивление. Немного наигранное и оттого еще более обидное.

— Да! Услышала голоса и хотела… присоединиться. Но, наверное, будет неуместным, мешать мужчинам.

— Вы правы, госпожа, — снова поклон, — простите, но мне пора. Они ждут.

Проворно перехватив поднос поудобнее, она поспешила в зал, а Доминика, бордовая от стыда, поплелась обратно в свою комнату. Неудобно вышло. Теперь все будут обсуждать, как она подслушивает и подглядывает из-за угла.

Да что же за день-то такой.

Вернувшись к себе, она снова опустилась на кровать и приготовилась ждать, столько сколько потребуется.

Со двора донесся грохот разлетевшихся бочек, чьи-то крики и звонкое ржание проказливых вирт. Доминика сонно открыла глаза, пытаясь понять, что происходит, зевнула и, приподнявшись на локте, осмотрелась.

Сквозь не задвинутые шторы в комнату пробивался яркий солнечный свет.

Утро!

Ника подскочила на кровати. Заснула! Как она могла заснуть? Ведь должна была дождаться Брейра! Вдруг он приходил? Увидел, что спит, и не стал беспокоить?

Робкая надежда едва теплилась в груди, но что-то другое, темное и жестокое, нашептывало, что не было его, что кхассер так и не пришел, несмотря на свои обещания.

Пытаясь совладать с волнением, она отправилась к нему, надеясь, что успеет перехватить, до того, как водоворот хлопот затянет их обоих. И снова в комнате его не оказалось, как и в столовом зале, или в кабинете. Но Доминика продолжала поиски — бродила по замку, выглянула на тренировочную площадку и даже наведалась на конюшни, только все без толку. Брейра нигде не было.

— Если вы ищите хозяина, то он отправился в город со своей…гостьей, — поведала Дарина, когда Нику занесло в крыло для прислуги, — сегодня ярмарочный день, и они уехали туда рано утром.

В глазах женщины проскочило сочувствие. Она с трудом представляла, что ощущала Доминика, когда хозяин привел в дом другую, и по-женски была не ее стороне, но, конечно, не осмелилась бы напрямую высказать свое недовольство Брейру. Он — кхассер. Ему можно все.

— Спасибо, — горько ответила Доминика, понимая, что сохранить гордую улыбку не удалось. Уголки губ опустились и дрожали, — я пойду.

Понуро опустив голову, она побрела прочь. Ей было больно, а еще страшно, оттого что вся ее жизнь утекала сквозь пальцы.

— Как вам новая девица? — донесло из комнаты, в которой парили чаны с горячей водой.

Этого еще не хватало! Прачки драили белье и попутно обсуждали главную новость Вейсмора — появление второй Высшей.

— Красивая.

— Да ну, как рыба вареная.

— А мне понравилась.

— Ника лучше.

Мнения разделись.

Против воли Доминика остановилась и, прижавшись к стене слушала, как они галдели. Неприятно, но уйти не было сил.

— Да какая разница, нравится она вам или нет? — подала голос вездесущая Берта, — главное, что кхассер доволен, а остальное не важно.

— Ты-то откуда знаешь, доволен он или нет.

— Так он всю ночь в ее комнате провел.

У Ники закружилась голова. Хватая воздух ртом, она пошатнулась, и, если бы не стена — наверняка, осела на пол.

— Он так сладко стонала, что у меня самой внутри все загорелось и расплавилось. Пол ночи потом заснуть не могла, — смеялась Берта, — все мужские объятия мерещились. А на утро они вместе поехали на ярмарку. Вот увидите, он теперь ее подарками засыплет и будет рядить, как куклу. Шутка ли — невеста!

Зажав себе рот рукой, чтобы не завыть во весь голос, Доминика бросилась прочь.

— Ника, осторожнее, — Серхан поймал ее под руку, когда, рассеянно споткнувшись о ножку стула, она чуть не упала на пол, — да что с тобой сегодня?

Что с ней? Умерла. Попала в царство вечных страданий и теперь медленно варится в котле с ядовитой жижей.

— Не выспалась.

— Отдохни.

— Я не хочу…

— Иди к себе, — произнес с нажимом, — отдохни. Не хватало еще чтобы моя лучшая целительница из-за невнимательности упала с крыльца и сломала себе шею. Я такое точно не вылечу. Сегодня сложных пациентов нет, без тебя справимся. Иди.

Ника отчаянно замотала головой. Уйти — это значит снова остаться наедине со своими мыслями, а они убивали, причиняя нестерпимую боль.

Главное, что кхассеру нравится…Она так сладко стонала…

Как избавиться от этого наваждения? Как?! Если не забивать себе голову делами и чужими проблемами, то свои собственные набрасывались с удвоенной силой.

Но Серхан был прав, нужно отдохнуть, потому что в таком состоянии она не могла контролировать ни свою силу, ни свои решения, и это могло закончится новыми травмами. Люди не виноваты в том, что ее жизнь дала трещину.

— Хорошо, — обреченно сдалась Доминика, стащила через голову фартук с кляксами бурой мази и бросила его на лавку, — если что-то случится, зовите. Я буду у себя.

— Иди уже, — Серхан ободряюще сжал ее плечо, — не расстраивайся, девочка. Все будет хорошо.