Ему не спалось. Доминика тихонько посапывала, отвернувшись к стенке, а он лежал, закинув руки за голову и думал. О том, что будет завтра, или через неделю. О том, чем закончится эта Зима. Сумеют ли они прорваться в Милрадию и какова будет цена этого прорыва. Он понимал мрачную собранность императора, и то, что выбора у них нет.

Аракита практически не осталось, их запасы истощены и черный песок в часах Андракиса, уже едва покрывает дно. Пропадет он — пропадут и кхассеры, а с ними и защита, и тогда на пути у роя не останется ничего. Он заполонит сначала весь Андракис, потом хлынет через горы в Долину Изгнанников и дальше в Милрадию. Чуть дольше продержатся островные государства, но и они падут под натиском валленов.

Все должна решить эта зима.

Стараясь не разбудить Доминику, Брейр осторожно отодвинулся и спустил ноги с кровати. Немного посидел, уперевшись локтями на колени, потом взлохматил пятерней волосы и поднялся. Не заснет, можно и не пытаться. Поэтому он оделся и вышел, бесшумно прикрыв за собой дверь.

Где-то в залах слышались тихие разговоры, в коридоре вышагивали постовые. При его появлении они склоняли голову, а он кивал в ответ и шел дальше. Хотелось воздуха. Холодного, пробирающего до костей, приводящего в порядок мысли и чувства.

Над Долиной изгнанников раскинулось густое черное небо, в котором утопали тысячи безмятежных незнакомых звезд. Брейр отошел подальше от окна, ведущего вглубь монастыря, забрался на высокий, укрытый снегом валун, сел, закутавшись в плащ, и уставился в даль, в просвет между двумя горными грядами.

Мысли в голове утихли, оставляя за собой лишь тягучее, непонятное чувство обреченности. Что будет впереди никто не знал, оставалось лишь делать, что должен и уповать на собственные силы и удачу.

Он неспешного созерцания ночи его отвлек свист рассекаемого крыльями воздуха. Прямо перед ним на землю опустился песочный зверь. Сверкнув янтарем, он обернулся, принимая человеческое обличие.

— Тоже не спится?

— Голова мыслями забита, в ней нет места для сна.

— Вот и у меня тоже, — Хасс легко заскочил на валун, — двигайся.

Подобрав плащ, Брейр сдвинулся в сторону, и старший кхассер уселся рядом.

В молчании они провели несколько минут, после чего тот произнес:

— Ты молодец с Сеп-Хатти. Из младших кланов только тебе удалось с ним совладать. Остальные могут только сдерживать, чтобы не нападал.

— Это все Доминика, — Тихо ответил Брейр, — без не вышло бы ничего.

— Вы помирились?

— Да. Оказалось, что между нами слишком много чужого обмана и чужих слов.

— А теперь их нет?

— Теперь остались только мы вдвоем.

— Что бы ни случилось, береги ее. Она — самое ценное, что у тебя есть.

— Я знаю, — Брейр улыбнулся, вспомнив синеглазую девушку, которая сейчас мирно спала в маленькой келье. Когда-нибудь они вернуться в Вейсмор, и он поведет ее в храм богини Иль-Шид.

На ней будут белые струящиеся одежды, а в распущенных волосах тонкие нити жемчуга и ритуальные цветы с нежными лепестками. Главный жрец начнет проводить обряд, монотонно бормоча себе под нос какие-то слова, а они будут стоять перед ним на коленях и нетерпеливо переглядываться. А потом повяжут друг другу зелёные ленты с золотом, произнесут клятвы, и он украдет ее. Прямо из храма, перед глазами изумленных гостей. Унесет к водопадам, на поляну, усыпанную золотыми цветами, и будет любить, пока оба не упадут без сил…

Хасс встрепенулся, выдергивая из приятных мыслей:

— Слышишь?

В тишине раздался едва различимый шорох. Если бы не предательский хруст снега, то никто бы ничего и не заметил, а так Брер поднялся на ноги, тревожно вслушиваясь, следом за ним Хасс.

В десятке метров от них снег сначала просел, потом вздыбился, а затем комками провалился внутрь, отрывая узкий лаз. Легко подтянувшись, оттуда выбралась высокая мужская фигура, полностью укутанная в плащ. Быстро осмотревшись, незнакомец легкой походкой направился прочь от монастыря, но пройдя пяток шагов остановился, прислушиваясь.

— Да что ж вам не спится… — раздался недовольный голос.

— Император? — удивился, Брейр, а вот песчаный кхассер наоборот нахмурился:

— Куда ты уходишь?

Тхе’Маэс ответил не сразу. Тяжёлый капюшон скрывал его лицо, но по натянутой позе, напряжённым плечам было видно, что он собран и сосредоточен.

— Мне надо туда попасть, — наконец, глухо отозвался он.

Хасс отчетливо скрипнул зубами и подошел ближе, а следом за ним сдвинулся и Брейр.

— Один хочешь отправиться?

— Один, — тоном, не терпящим возражения, — я должен побывать там. Увидеть все лично.

— Я рассказал все, что там видел.

— Этого мало.

— Думаешь, я мог что-то утаить?

— Ты мог не заметить, — твердо сказал император, — я должен взглянуть сам. И постараться обезопасить своих людей. Так надо.

— Да тебя скрутят еще на подходе! Пусть ты сильнее, но их много. Они засадят тебя в темницу, как это сделали со мной, и будут пытать. Поверь, в их камерах нет ничего выдающегося, чтобы на это стоило смотреть лично.

Тхе’Маэс хмыкнул:

— Я чувствую, что мне надо идти.

— Возьмите с собой людей, — предложил Брейр, — Мы можем отправиться с вами.

Император покачал головой:

— У вас есть дело на этой стороне. Переправляйте людей. В Милрадию я пойду один. Так меньше привлеку внимания.

— Меньше привлечешь внимания? Да они сразу поймут кто ты! — возмутился Хасс.

Маэс неспеша стянул с головы капюшон и обернулся.

Вместо янтарных глаз были светло-карие вполне человечески. Длинные двуцветные волосы сменились короткострижеными русыми. И даже его звериная суть казалась смазанной и не так сильно бросалась в глаза.

— Эээ, — Брейр в недоумении подступил ближе, вглядываясь в новый облик.

Так непривычно было видеть императора в образе обычного человека. Даже как-то жутко.

— Мойра? — угрюмо произнес Хасс, не спрашивая, утверждая.

— Она самая. И меня изменила и проход этот открыла.

— Я должен был с самого начала догадаться, что не просто так ты старался держать ее при себе.

Тхе’маэс кивнул, соглашаясь:

— Ты за старшего, Хасс.

— Нельзя идти одному. Тебя там убьют!

— Так нужно, — император был непреклонен, — никому не говорите куда я пропал, чтобы не возникло волнений. Дай мне две недели. Если не вернусь, спалите их к чертям собачьим.

— Ты даже не знаешь, справится ли твой Сеп-Хатти с защитой.

— Справится, — с этими словами Маэс перекинулся и два взмаха поднялся над землей.

— Да чтоб тебя, — песчаный кхассер был вне себя от ярости, но даже он не мог спорить с императором.

Крылатый тигр поднялся еще выше и устремился к Драконьей гряде на поиски своего Сеп-Хатти.

— Он сошел с ума, — прошептал Брейр, глядя ему вслед, — а если…

— Никаких если, — сквозь зубы процедил Хасс, — ты слышал его. У нас две недели. За это время надо перетащить из Андракиса как можно больше людей.

Сказав это песочный резко развернулся и направился к новому лазу, а Брейр продолжал стоять, запрокинув голову к небу.

Это была странная зима. Неправильная, и сердце сжималось от тревоги не только за императора, но и за всех остальных.

Простояв на улице до тех пор, пока окончательно не околел, кхассер вернулся в монастырь. Тихо лег рядом со спящей Доминикой и подтянул ее к себе поближе. Во сне она лишь прошептала что-то неразборчивое, улыбнулась не открывая глаз, и доверчиво прижалась к нему.

Впереди их ждало сложное время, вряд ли Асолла добровольно сложит оружие, но оттого, что юная целительница была рядом — на душе было немного теплее. Легким поцелуем он прикоснулся к мягким губам и улыбнулся, когда она прошелестела его имя.

— Спи, — поцеловал еще раз, — я рядом.

— Я знаю.

Все будет хорошо. Они справятся. Иначе и быть не может.

Конец