В какой-то момент звонит Агнес, предлагая приехать и подождать со мной, но я говорю ей, чтобы она оставалась с Сесилией и Дэнни. Я не хочу, чтобы они были здесь, ждали и беспокоились о Белле. Лучше пусть они останутся в гостинице, куда их отвез Джио, в окружении охраны и комфорта.

Я сказал Джио, прежде чем он уехал, чтобы он разыскал Игоря любыми способами. Я хочу, чтобы он был мертв. Каковы бы ни были последствия этого, он первым нарушил перемирие. И я отказываюсь оставлять его в живых, чтобы он продолжал преследовать мою семью. Сегодня он ясно дал понять, что не остановится. Обещание, лист бумаги, рукопожатие во время перемирия ничего не значит. Он не настолько благородный человек, чтобы заключать с ним сделки.

Я положу этому конец, как только узнаю, что Белла в безопасности.

Проходят часы, прежде чем в пустой приемной появляется врач. Я поднимаюсь на ноги, как только вижу, что он идет ко мне, и он ободряюще улыбается мне, что мгновенно замедляет бешеный ритм моего пульса.

— Она будет жить, — спокойно говорит он. — Она перенесла операцию без проблем. Ее нога была сломана, но теперь она заживет без проблем, когда мы ее вправили и устранили небольшие внутренние повреждения, вызванные аварией. Она будет в полном порядке, когда отдохнет и поправится, и ребенок тоже будет в порядке.

Я чувствую, как кровь отхлынула от моего лица, и опускаюсь на сиденье, глядя на доктора.

— Вы… вы говорите о той пациентке? Белла Д'-Белла Эспозито?

Рот доктора слегка растягивается в забавной улыбке.

— Да, именно о ней. А вы — Габриэль Эспозито?

Я киваю, чувствуя, как на меня накатывает оцепеневшая волна шока.

— Да.

— Тогда поздравляю. — Улыбка доктора расплывается. — Ваша жена и ребенок в безопасности, и с ними все будет хорошо. — Он усмехается. — Я так понимаю, это стало для вас сюрпризом.

— Можно и так сказать. — Я провожу рукой по волосам. — Я могу ее увидеть?

— Утром. Она отдыхает и еще не проснулась. Она даже еще не вышла из палаты восстановления. Завтра вы можете вернуться и увидеть ее.

У меня возникает искушение сказать доктору, что я все равно ее увижу, что я подожду, пока она вернется в палату, и тогда я все равно увижу свою жену. Но как только я открываю рот, чтобы возразить, в кармане пищит телефон.

Я достаю его и вижу на экране имя Джио.

— Дайте мне секунду. — Я встаю, чувствуя себя немного не в своей тарелке, и иду к соседнему окну, чтобы доктор не услышал мой разговор.

— Игорь у нас — говорит Джио без предисловий. — Мы отследили его до ближайшего места, предположительно он ждал, когда к нему приведут Беллу. Мы уничтожили его оставшихся людей и надели на него наручники. Куда ты хочешь…

— Привезите его в поместье. В одно из зданий подальше от дома. — Моя челюсть сжимается. — Я скоро буду.

Я засовываю телефон в карман и иду обратно к доктору.

— Я вернусь утром. Если что-то изменится, позвоните мне.

— Конечно, мистер Эспозито. — Доктор слегка наклоняет голову и собирается уходить, а я удаляюсь в противоположном направлении.

Холодная ярость пылает в моем нутре, пока я еду обратно в поместье. Я никогда не был жестоким человеком. Я никогда никому не причинял вреда. Но я не сомневаюсь, что способен сделать то, что должно быть сделано, когда речь идет об Игоре Ласилове. Я не сомневаюсь, что не пожалею об этом и даже получу от этого удовольствие.

И после того, что он сделал с моей семьей, мне не будет стыдно.

В доме темно, когда я проезжаю мимо него, в поместье тихо. Всех сотрудников эвакуировали, а тех, кто не написал заявление и не вернулся домой, разместили в комнатах в городе. Поместье останется пустым, пока мы не сможем навести порядок и устранить повреждения.

Я вижу черный внедорожник, припаркованный у одной из хозяйственных построек в самом конце поместья, вдали от тех мест, где кто-то может увидеть или услышать что-то неладное. Я ставлю машину на стоянку, выхожу в ночь и направляюсь к двери.

Джио стоит снаружи и курит сигарету. Он поднимает бровь, когда я приближаюсь.

— Он очнулся, — хрипло говорит он, бросая сигарету и туша ее носком ботинка. — И он весь твой, босс. Делай с ним что хочешь. — Он ухмыляется. — Я могу подкинуть тебе несколько идей, если хочешь, чтобы все было медленно.

Я долго думаю об этом, стоя в темноте. Часть меня хочет разорвать его на части за то, что он мучает мою семью, пугает моих детей, угрожает моей жене непостижимыми ужасами. Но при всей боли, которую я мог бы причинить ему, у меня есть ощущение, что он получил бы от этого удовлетворение. Он получил бы удовольствие от того, что ему удалось превратить меня в того, кем я никогда не был до этого.

Я качаю головой.

— Я не думаю, что это должно быть медленно, — наконец говорю я. — Я просто думаю, что он должен знать, почему.

Один верхний светильник освещает пространство. Игорь стоит на коленях, его руки скованны наручниками за спиной, с одной стороны рта течет засохшая струйка крови. Он поднимает глаза, когда я вхожу, и сплевывает на пол, на его изрезанном лице появляется усмешка.

— У тебя нет яиц, сволочь, — выплевывает он. — Ничтожество, торговец из преступного мира, кусок дерьма. — Он снова плюет, на этот раз в ботинок одного из окружающих его мужчин. Тот не вздрагивает. — Кем ты себя возомнил?

— Человеком, который собирается тебя убить. — Я беру пистолет, который протягивает мне Джио, и держу его наготове, шагая прямо перед Игорем и глядя на него сверху вниз. — Не медленно, хотя мне рекомендовали обратное.

— Потому что у тебя не хватает смелости. — Игорь смотрит на меня с вызывающей усмешкой на лице.

Я стискиваю зубы, и ярость, которую я пытался подавить с той ночи, когда Белла рассказала мне, что с ней случилось, закипает в моей крови.

— Потому что я не думаю, что имеет значение, сколько времени это займет или как больно будет. Важно, что ты знаешь, почему.

Игорь мрачно усмехается.

— Итак, ты выстрелишь в старика, стоящего на коленях. Руки застегнуты за спиной. Как трус. Сукин сын. Сын шлюхи. — На его лице нет страха, только издевательский смех. — Боишься, что я могу сделать, если ты меня отпустишь, сволочь?

— Отлично. — Я выпускаю резкий, шипящий вздох. Я хочу покончить с этим. Я хочу вернуться в больницу, к Белле, чтобы знать, что все позади. Я хочу, чтобы этот человек перестал занимать место в нашей жизни. — Джио, отпусти его.

— Босс… — Джио бросает на меня взгляд, и я резко поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, смерив его мрачным взглядом.

— Не спорь, — процедил я сквозь зубы. — Отпусти его.

Джио грубо кивает, обходит остальных мужчин и идет позади Игоря. Он наклоняется, достает из-за пояса охотничий нож и резко перепиливает пластиковые молнии, удерживающие руки Игоря за спиной.

— Вот так, — рычит он, делая шаг назад.

Надо отдать Игорю должное, мужчина лет пятидесяти, с которым мои люди, скорее всего, не слишком бережно обращались по дороге сюда, оказался проворнее, чем я мог предположить. Он в мгновение ока оказывается на ногах, кулак размахивается прежде, чем я успеваю уйти с дороги.

Он попадает мне в челюсть — не самый сильный удар, который я когда-либо получал, но он на мгновение дезориентирует меня. Я слышу щелчок всех пистолетов в комнате, когда все мои люди одновременно целятся в Игоря, и качаю головой, потирая челюсть и мрачно глядя на другого мужчину.

— Не стреляйте — говорю я им категорически. — Отлично. Хочешь драки? — Я возвращаю пистолет Джио, держа его за рукоятку. — Мы разберемся с этим. Конец будет одинаковым.

— Ты будешь истекать кровью на полу, пока я пойду и найду твою жену? — Игорь усмехается, его лицо становится жестким и бесстрастным, когда он снимает пиджак, позволяя ему упасть на пол. Он тянется вниз, засучивая рукава рубашки, обнажая руки, которые все еще мускулисты, несмотря на возраст. — Или мне сначала поискать твою дочь? У меня есть покупатель на нее, да? Один человек за границей. Может, мне оставить тебя в живых, чтобы ты знал, что я их забрал. Или дать тебе истечь кровью, чтобы ты немного подумал об этом.