Он наклоняется, его рот снова накрывает мой. Его губы скользят по моей челюсти, к уху, а его рука обхватывает мою талию, прижимая меня к себе.

— Я сделаю все, чтобы ты никогда не забыла об этом. И это включает в себя то, что я заставлю тебя ждать, пока ты не поднимешься наверх сегодня вечером, одна, и ничто не будет мешать нам. Не нужно будет останавливаться. И точно не здесь, на заднем сиденье машины, по дороге на наш свадебный прием.

— Прием? — Я моргнула, любопытство пробилось сквозь мой затуманенный похотью мозг. — Ты ничего не говорил о…

— Я пытался сохранить хотя бы часть этого сюрприза. — Он приподнимает меня, подстраивая так, чтобы я сидела на сиденье рядом с ним, а не у него на коленях. — Я устроил небольшой прием на вилле. Это совсем не то, что было бы, если бы мы поженились дома, но…

— Звучит прекрасно, — тихо говорю я, в очередной раз поражаясь тому, насколько он заботлив. То, что он запланировал то, чего я никогда не ожидала. Я чувствую волнение при мысли о маленькой вечеринке с теми, кто мне дорог. Я думаю, нет ли ничего плохого в том, чтобы просто наслаждаться сегодняшним днем. Правда, это не то, что я бы выбрала, это договоренность, которой я так долго пыталась избежать. Но это также Габриэль и я. Габриэль, который был добр, нежен и защищал меня. Он позаботился о том, чтобы я могла быть свободна от отца, он противостоял любой опасности, которая нам угрожала.

Даже если по своей сути это притворство, чтобы защитить меня и ничего больше, почему бы не порадоваться сегодняшнему дню?

Когда мы подъезжаем к вилле, парадная дверь открыта, а машины припаркованы у края дорожки, ведущей к ней. Габриэль ведет меня через дом к задней части, где я замираю, когда он открывает дверь и я вижу то, что предстает передо мной.

Палуба за домом усыпана цветами, они вьются вдоль перил, окружающих дом, стоят в композициях на длинном столе, переливаются на протянутую через него дорожку. Для нас накрыт шведский стол, в ведерках со льдом охлаждаются белое вино и шампанское, на дальнем столе — красное вино, розе, бутылки с ликерами и миксерами. На лужайке установлена танцевальная площадка, накрытая каркасом шатра, вдоль которого развешаны сказочные огоньки. Слышно, как играет музыка, и я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Габриэля, мои глаза внезапно загорелись.

— Это не пышный прием, — тихо говорит он. — Если бы все было иначе, у тебя было бы все, что можно купить за деньги. Это то, что я смог сделать за короткое время, а поскольку это всего лишь несколько…

Он прерывается, когда я обхватываю его руками за шею и крепко обнимаю. У меня возникает желание поцеловать его, прямо здесь, на глазах у всех, но я сдерживаюсь, не зная, какой может быть его реакция. Кроме нашего сегодняшнего поцелуя в церкви, я никогда не целовала его при детях, а это… это не настоящий брак. Мне приходится напоминать себе об этом снова и снова, потому что это кажется реальным.

Прием проходит как в тумане. Агнес и Альдо переполнены поздравлениями, а некоторые из сотрудников поместья — большинство из которых я никогда не встречала — заходят поздравить и выпить. Сесилия и Дэнни интересуются, когда будет подан торт, а Клара отводит меня в сторону, чтобы обнять и прошептать, что она не может поверить, что Габриэль сделал это.

— Здесь всего несколько человек, — мягко говорит она. — Ему не нужно было устраивать вечеринку по этому поводу, и…

— Он не хотел, чтобы я была разочарована. — Я прикусываю губу и смотрю на Габриэля, который разговаривает с Альдо, ухмыляясь, пока тот наливает себе бокал коньяка.

Клара закатывает глаза так сильно, что мне кажется, они на мгновение исчезают в ее затылке.

— Ты серьезно, Белла? Он сделал все это, потому что не хочет тебя разочаровать?

— А почему же еще? — Тихо спрашиваю я, делая нервный глоток шампанского. Я не знаю, сколько еще Габриэль хочет оставаться здесь, внизу, и каждый раз, когда я думаю о том, что будет потом, мой желудок опускается и бурлит от нервного предвкушения, смешанного с трепетом. Это не похоже на то, что сегодня будет мой первый раз, но я чувствую себя так же тревожно, как если бы это было так.

Если у меня будет только одна ночь, я сделаю все, чтобы ты никогда не забыла об этом. Это эхом отдается в моей голове — то, что он сказал в машине по дороге сюда, — каждый раз, когда я думаю о том, что через некоторое время поднимусь с ним наверх.

— Бел. — Клара качает головой и смотрит на меня так, будто я должна понять. — Я знаю, что у тебя не так много опыта общения с мужчинами, но большинство хороших мужчин, которых я знаю, и не подумали бы делать все это. — Она оглядывает комнату. — Ты значишь для него гораздо больше, чем думаешь.

Мой желудок снова нервно вздрагивает.

— Я не знаю, — шепчу я, и Клара фыркает.

— А я знаю. Но, наверное, нужно время, чтобы это выяснить. — Она кивает в сторону, где стоит Габриэль. — Думаю, он ищет тебя.

Габриэль смотрит в мою сторону. Его рот кривится в улыбке, и он наклоняет голову, как будто просит меня подойти к нему. Я бросаю взгляд на Клару, которая говорит, чтобы я шла, и, хотя я чувствую себя виноватой, оставляя ее одну, когда она не знает никого, кроме меня, я пересекаю палубу, где стоит Габриэль.

— Готова к первому танцу? — Спрашивает он, протягивая руку. — Сразу после торта, потому что я думаю, что дети взбунтуются, если не получат его в ближайшее время.

— Они тогда никогда не заснут. — Я смеюсь, а он качает головой.

— Это проблема Агнес сегодня вечером. — Его рука касается моей, пальцы касаются тыльной стороны моей ладони. Обещание, заключенное в этом небольшом прикосновении, заставляет меня дрожать. Интимность разговора тоже — то, как легко мы вместе говорим о Сесилии и Дэнни. Полагаю, теперь я технически их мачеха, и от этой мысли у меня снова все сжалось в груди. Этот разговор заставляет меня почувствовать, что это правда.

Торт клубничный, с глазурью из взбитых сливок и свежими ягодами на верхушке. Габриэль отрезает кусок, отламывает небольшой кусочек и осторожно подносит его к моим губам. Когда я откусываю, его палец проводит по моей нижней губе, и я чувствую дрожь по всему позвоночнику.

Когда я делаю то же самое с ним, я чувствую, как его язык касается кончика моего пальца, и мои колени немного слабеют.

— Давай потанцуем? — Его рука обхватывает мою, и, когда я киваю, он ведет меня на танцпол. Агнес и Альдо покачиваются на одной стороне, и я вижу, что Клара танцует с одним из молодых сотрудников поместья, темноволосым итальянцем, который выглядит всего на год или два старше ее, его взгляд останавливается на ее лице с обещанием интересной ночи для них обоих.

Я подавляю ухмылку. Она молодец, не могу удержаться. Клара заслуживает небольшой отпускной интрижки, особенно после того, как проделала весь этот путь ради быстрой свадьбы по договоренности между мной и Габриэлем.

Габриэль замечает выражение моего лица, одна бровь приподнимается, и я киваю в сторону Клары. Он ухмыляется, его рука ложится мне на поясницу, притягивая меня чуть ближе.

— Думаю, нам пора подниматься наверх.

Мое сердце замирает в груди. Я могу сказать ему «нет». Я не девственница, на простынях не будет крови, которой можно было бы помахать в качестве доказательства, и только его слово и мое, будет ли брак заключен сегодня ночью. Игорю будет все равно, он убьет любого, чтобы добраться до меня, несмотря ни на что. А что касается союзников Габриэля, которые смогут воспользоваться новым титулом жены, который он мне дал… им придется просто поверить на слово.

Я знаю, что Габриэль никогда не заставит меня лечь с ним в постель, если я скажу ему нет. Но я не хочу делать его лжецом и не могу отрицать, что, как бы я ни нервничала, я тоже хочу этой ночи.

Мы не можем продолжать это делать. Но я хочу еще одну ночь.

Когда танцы закончились, Агнес забирает Сесилию и Дэнни, чтобы пожелать им спокойной ночи.

— Ты выглядела сегодня такой красивой, Белла, — шепчет Сесилия, сжимая меня в объятиях, прежде чем они с Дэнни обнимают Габриэля, а затем следуют за Агнес наверх. Габриэль опрокидывает в себя последний стакан коньяка, когда они исчезают внутри, и смотрит на меня.