— А если ничего не случится?

— Тогда он дурак. — Она похлопывает меня по руке. — Я пойду подам завтрак для всех остальных. Ты ешь, что можешь, принимай душ, а я поднимусь и помогу тебе с волосами.

Агнес уходит, а я умудряюсь выпить апельсиновый сок, ковыряясь в кексе. Страх бурлит у меня в животе, и я ненадолго задумываюсь о том, чтобы спуститься вниз и сказать Габриэлю, что я не могу выйти за него замуж. Что нам нужно отменить свадьбу.

Что, если Игорь нападет на нас?

Я знаю, что Габриэль принял меры предосторожности. Что он учтет такую возможность. Что если мы и пойдем сегодня в церковь, то только потому, что там безопасно. Но страх все равно сжимает мой желудок, пока я не могу сделать еще один укус.

Неужели я так многого прошу, чтобы быть счастливой в день свадьбы? Хотя бы один раз?

От этой мысли мне хочется рассмеяться, но я сдерживаюсь, потому что думаю, что если рассмеюсь, то начну плакать. А если я начну плакать, то не уверена, что смогу остановиться.

Я тащу себя в душ, натираюсь и мою волосы, стою под горячей водой, пока комната не наполняется ароматным паром, и в конце концов вода становится холодной. Я заворачиваюсь в халат, высушиваю волосы и выхожу как раз вовремя, чтобы Агнес вернулась в комнату.

— Садись, — говорит она, жестом указывая на туалетный столик. — Я сделаю тебе прическу.

Она расчесывает и завивает волосы, пока они не начинают свисать по спине тяжелыми волнами, а затем закручивает их спереди назад и закрепляет заколкой.

— У меня есть кое-что для тебя — говорит она и кладет на стол расческу. — Кое-что позаимствованное.

Это старинный гребень для волос, темно-золотой от возраста, с витиеватой филигранью. В филигрань вплетены голубые эмалевые птички, и я чувствую, как в уголках моих глаз появляются слезы.

— И что-нибудь голубое.

— Именно, — говорит Агнес, вдевая гребень в мои волосы. — Я сделаю так, что твоя фата будет сочетаться с этим.

— Спасибо. — Я поворачиваюсь к ней лицом и импульсивно обхватываю ее за талию. — В первый раз…

Моей матери уже давно нет в живых. Клара не имеет никакого отношения к миру мафии, поэтому ее не пригласили на мою свадьбу, что меня сильно расстроило в тот момент и за что я была невероятно благодарна потом.

— Я сделала это сама, с помощью пары горничных, — тихо говорю я. — На моей первой свадьбе. Я рада, что в этот раз все не так.

— Ничто в этом дне не похоже на первый, — твердо говорит Агнес. — Организованная свадьба или нет, но Габриэль заботится о тебе. И он хочет, чтобы этот день был для тебя особенным. Я могу тебе это гарантировать.

Я и сама в это верю.

Я некоторое время роюсь в верхнем ящике, пытаясь придумать, что надеть под платье, и все это время мои щеки пылают. У меня нет нижнего белья для брачной ночи, и я наконец нахожу пару белых кружевных трусиков, которые подходят к бюстгальтеру без бретелек, надеваемому под платье. Я ныряю в ванную, чтобы надеть их, и все еще краснею, когда снимаю халат, чтобы Агнес помогла мне надеть платье.

Она накидывает его на мои бедра, помогает мне просунуть руки в рукава и застегивает молнию сзади, после чего тщательно застегивает все пуговицы, расположенные над молнией.

— Ты выглядишь потрясающе — говорит она мне, закрепляя фату в моих волосах с помощью гребня. — Ты великолепная невеста.

— Габриэль собирается меня увидеть? — Спрашиваю я, вставляя ноги в туфли на низком каблуке, которые я купила, и Агнес качает головой.

— Он уже ушел в церковь. Я приготовила для тебя букет внизу. А у Сесилии есть новое платье, которое Габриэль сумел достать для нее, так что она в восторге от этого.

У меня защемило в груди при мысли о том, что Агнес и Габриэль думали о таких вещах, как цветы. Последние несколько дней были сплошным хаосом: мы с Агнес пытались не допустить, чтобы проект дома отстал из-за планирования свадьбы, но планировать было особо нечего. Габриэль договорился с церковью и сказал мне, что нанял кого-то в городе, чтобы убедиться, что она будет украшена соответствующим образом. Думаю, он знал, что я не чувствую себя способной справиться со всем, что связано с этими

— Спасибо, — тихо говорю я, когда мы вместе выходим из дома и спускаемся по лестнице. Сеселия ждет, чуть ли не подпрыгивая на носочках, в красивом платье из светло-голубой тафты с оборчатой юбкой, держа в руках небольшой букет белых роз и подсолнухов. Агнес берет с приставного столика такой же букет побольше и протягивает его мне, а я принимаю его, одаривая ее водянистой улыбкой.

Я очень стараюсь не плакать сегодня.

Мой желудок завязывается в узел на протяжении всей поездки в церковь. С нами много охраны, и это только напоминает мне об опасности, о возможности того, что что-то пойдет не так. Я жалею, что не увидела Габриэля сегодня утром, хотя бы потому, что его присутствие рядом всегда успокаивает меня, заставляет чувствовать себя в безопасности. Я не позволяю себе думать о том, почему это так.

Это кажется слишком опасным, учитывая то, что мы собираемся сделать сегодня. Все, о чем я могу думать, это о том, что мне нужно отгородиться от всех возможных эмоций, как можно дольше, чтобы в итоге не пострадать еще больше. Но это трудно, особенно теперь, когда я больше не сижу в своей комнате. Я перегружена, напугана, устала и на взводе, но я также знаю, как важно не дать проявиться ни одному из этих чувств, прежде всего для Сесилии и Дэнни. Мы с Габриэлем уже говорили о том, как важно, чтобы они поверили во все это, чтобы не было никаких признаков опасности или беспокойства, которые они могли бы уловить, и в этом мы оба согласны.

Притворство, однако, заразительно. И пока я пытаюсь казаться расслабленной и счастливой, чтобы в глазах Сесилии было только волнение, я чувствую, как оно проникает в меня, заставляя меня чувствовать, что я действительно взволнован этим.

Как будто это действительно тот день свадьбы, о котором я мечтала все это время.

Когда мы подъезжаем к церкви, один из охранников подходит, чтобы открыть мою дверь. Я выскальзываю наружу, бережно придерживая юбку, и застываю на месте, увидев, кто стоит перед церковью.

На секунду я думаю, что у меня галлюцинации. Что я так устала и перегружена, что мне все мерещится. Но потом она подходит ко мне, и я понимаю, что это не так.

Клара здесь.

На ней великолепное тиловое платье без бретелек со струящейся юбкой, расходящейся по бокам, волосы заплетены назад и убраны в гладкую прическу. На ее лице сияет улыбка, и она бежит ко мне на своих каблуках.

— Боже мой, эти булыжники меня убьют. — Она обхватывает меня руками и крепко сжимает в объятиях. — Ты прекрасно выглядишь.

— Ты тоже… Что ты здесь делаешь? — Я задыхаюсь, и она отстраняется, все еще ухмыляясь.

— Габриэль пригласил сюда. Он попросил меня держать это в секрете. Он хотел, чтобы это был сюрприз.

— А… так и есть. — Я смотрю на нее, все еще не в силах поверить в то, что вижу. — Это самый лучший сюрприз. О боже… — Я прижимаю руку ко рту, снова пытаясь сдержать слезы, которые могут испортить мою тушь. — Я так рада, что ты здесь.

И я действительно, действительно рада. Меня охватывает страх при мысли о том, что может случиться, если Игорь нападет на нас здесь, но я отгоняю его. Я знаю Габриэля, и я знаю, что он никогда бы не привел сюда Клару, если бы думал, что есть хоть малейший шанс, что это может случиться. Я знаю, что у него никогда бы не было здесь своих детей, Агнес, людей, которых он любит и о которых заботится, если бы он не принял меры предосторожности, чтобы убедиться, что Игорь не подстерегает нас.

Он не знал о том дне, когда они проникли в особняк. Маленький голосок шепчет мне в затылок, но я отгоняю его. Тогда он не осознавал угрозы. Теперь осознает. И я знаю, что он не повторит ошибку дважды.

— Пойдем. — Клара переплетает свою руку с моей. — Давай отдадим тебя замуж.

Агнес сует Кларе в руки букет поменьше, и тут я понимаю, что она, должно быть, тоже в этом замешана. Я бросаю на нее благодарный взгляд, когда мы входим в церковь, и вдыхаю аромат старого камня и ладана, как раз в тот момент, когда двери открываются и начинает звучать музыка.