Наблюдение за ней всегда согревает меня изнутри. Белла сегодня технически не работает, поэтому ей не нужно за них отвечать, но для нее это естественно. Она проверяет, есть ли у них все необходимое, завязаны ли ботинки Дэнни, расправлены ли ленты Сесилии в косах, которые она заплела. Она направляет их к двери, когда мы выходим на улицу, и в моей груди снова появляется боль, ощущение, что я хочу, чтобы она всегда была с нами. Белла стала естественной частью нашей семьи, и я не хочу потерять ее по нескольким причинам.

Я вытесняю эту мысль из головы, пока она усаживает Сесилию и Дэнни в машину и забирается на пассажирское сиденье, а я открываю для нее дверь. Каждое ее движение привлекает мое внимание: от того, как она оправляет длинную юбку своего платья вокруг ног, до того, как ее пальцы убирают с лица распущенные волосы. Когда мы выезжаем на главную дорогу, и я переключаю машину на последнюю передачу, мне требуется максимум усилий, чтобы не протянуть ей руку или не положить свою на ее бедро.

Сегодня прекрасный день, солнечный и яркий, с голубым небом, почти полностью лишенным облаков, идеальный для сорокапятиминутной поездки в город. Белла всю дорогу смотрит на проплывающие мимо пейзажи, ни разу не взглянув на меня, и я не могу не задаться вопросом, о чем она думает. Позади я слышу, как Сесилия и Дэнни восклицают, когда мы проезжаем пастбища с лошадьми и овцами, а иногда и с ослами, которые пасутся вместе с ними. Они не привыкли видеть столько скота, в штате Нью-Йорк они лишь изредка проезжают мимо ферм, и их волнение ощутимо. Но Белла молчит, сложив руки на коленях и не отрывает взгляда от окна, за которым проплывает пейзаж.

Я паркую машину возле главной площади. На губах Беллы появляется улыбка, когда она выходит из машины и оглядывается по сторонам, и это поднимает мне настроение. Она окидывает взглядом все, что мы видим в городе, и я поворачиваюсь к ней, глядя в том же направлении.

— Это сонное местечко, — бормочу я. Сегодня его можно назвать оживленным: множество людей на тротуарах и в немногочисленных кафе, но по сравнению с суетой Нью-Йорка это ничто. Я знаю, что именно об этом думает Белла, когда Сесилия и Дэнни выходят из машины и присоединяются к нам.

— В обычных обстоятельствах… — выдыхает она, снова осматривая площадь. — Это было бы хорошее место для рождения детей. Здесь не так страшно, как в Нью-Йорке. У них было бы больше свободы.

Тоскливый тон ее голоса удивляет меня. Белла никогда не говорила о том, хочет она или не хочет иметь собственных детей, только о том, что не хочет быть принужденной отцом к браку по расчету, где она будет обязана обеспечивать наследников для своего мужа. По правде говоря, я не думаю, что она точно знает, хочет она этого или нет. Но то, как она это говорит, только усиливает ту боль, которая поселилась в моей груди, потому что заставляет меня думать о том, каково это — растить этих детей вместе с ней. Чтобы у нас с ней была своя семья здесь, в дополнение к той, частью которой она так легко стала.

Мысль о том, как это произойдет, сжимает каждую частичку моего тела, а кровь внезапно начинает пульсировать от постоянного желания обладать ею.

— Мы можем идти? — Сесилия спрашивает высоким, разочарованным голосом, который резко возвращает меня на землю. — Я готова идти за покупками.

Белла поворачивается к ней, и на ее губах снова появляется маленькая улыбка.

— Это будет совсем не то, что шопинг в Нью-Йорке, — признается она. — Но мы все равно найдем несколько интересных вещей. И посмотрите, как здесь красиво. — Она показывает одной рукой на деревенские магазинчики с расписными ставнями и высокую каменную церковь, на кафе с огороженными коваными железными оградами внутренними двориками и на мощеную площадь. — Ничего похожего на то, что есть у нас дома.

— Я готова исследовать, — заявляет Сесилия, потянув Беллу за руку. Дэнни остается рядом со мной, и мы отправляемся в путь, вооружившись списком необходимых для дома вещей, который Агнес дала мне сегодня утром.

— Возьми их с собой на поиски одежды — говорю я Белле, как только мы заходим в небольшую кофейню за кофеином. — Мне нужно проверить одного из поставщиков для поместья. — У лошадей и другого скота, который мы держим, есть целый список потребностей. Я хочу выяснить, какие заказы были сделаны в последнее время для этой части хозяйства, и получить более полное представление о том, на что должны рассчитывать будущие покупатели. Я также хочу убедиться, что знаком с поставщиками, услугами которых мы пользуемся, и сделать все возможное, чтобы они не потеряли бизнес, когда поместье перейдет в другие руки. — Встретимся в «Пан Вино». Я жестом показываю на симпатичное кафе на другой стороне улицы, построенное из грубого камня, с голубыми ставнями и яркими цветами по краям.

— Звучит отлично. — Белла улыбается мне, беря Сесилию и Дэнни за руки. Она колеблется секунду, как будто не совсем уверена, что делать, прежде чем уйти, а затем поворачивается, чтобы повести их в направлении другого скопления магазинов.

Я бы предпочел пойти с ней. Желание быть рядом с ней не покидает меня, пока я проверяю поставщиков кормов и магазин, где поместье делает заказы на древесину, инструменты и материалы, необходимые для поддержания каменной кладки в хорошем состоянии. Мои мысли снова и снова возвращаются к ней, и к тому времени, когда я завершаю обход и начинаю идти к кафе, где мы встретимся за обедом, я чувствую беспокойство от необходимости увидеть ее снова. Я уверен в своем обещании, что сегодняшний день будет безопасным, но я не осознавал, как мало мне хотелось выпускать ее из виду.

Когда я прихожу в «Пан Вино», Белла и дети уже заняли столик на улице, на солнце. Я присоединяюсь к ним, вижу, что уже налиты стаканы с газированной водой, Белла просматривает меню вместе с Сесилией, отпивая глоток из бокала с розой.

В груди все снова и снова болит. Все, что касается ее присутствия с нами, правильно. Это правильное чувство, до самых костей, помимо простого желания, которое я испытываю к ней. Она должна быть с нами. Я знаю это так же точно, как знал, что с первого же момента, как прикоснулся к ней, влез не в свое дело.

Я сажусь напротив Беллы, пододвигая к себе одно из меню.

— Где все сумки? — Я оглядываюсь по сторонам, приподнимая бровь. — Только не говори мне, что вы ничего не нашли.

— О, мы нашли много всего, — смеясь, говорит Белла. — Все трое получили новую одежду. И еще несколько вещей. Я отнесла сумки в машину, пока мы ждали тебя.

Легкость, с которой она это произносит, привычность только усиливают боль.

Сервер, пожилая женщина с темными волосами в тугом пучке, приносит нам хлеб и блюдо с оливковым маслом, пока мы изучаем меню. Сесилия, как всегда более отважный едок в семье, пробует спагетти с анчоусами, а Белла заказывает болоньезе из телятины. Мы с Дэнни решаем разделить пиццу, и я заказываю еще вина, которое Белла потягивает. Я поднимаю бровь, когда она наливает второй бокал, а она пожимает плечами и тихонько смеется. Это заставляет мое сердце биться быстрее, как только я это слышу.

— Я технически не работаю, — дразняще говорит она. — Так что, думаю, мне можно выпить второй бокал вина, верно?

— Ты можешь делать все, что захочешь — говорю я ей с искренностью, от которой она поднимает на меня глаза и выражение ее лица слегка меняется. Но я серьезно. Я бы позволил ей сделать все, что угодно, дал бы ей все, что угодно, сделал бы все, что она захочет, если бы мог. Я постепенно осознаю, все больше и больше, что Белла значит для меня. Как далеко заходят мои чувства, выходящие за рамки простого физического влечения.

Я боюсь дать им название. Если бы мне пришлось гадать, я бы сказал, что и она тоже. Но я не могу быть уверенным в том, чего она хочет, учитывая, как все нестабильно вокруг нас.

Разговор переходит на их покупки, на магазин, полный безделушек, которыми заинтересовалась Сесилия, и на некоторые другие вещи, которые они приобрели.

— После этого мы должны зайти за продуктами, верно? — Спрашивает Белла. — А потом отправимся обратно?