— Дай мне больше! — прошептал Хант, вновь возникнув из ниоткуда и с силой дёрнув её за волосы, вынуждая откинуть голову.

Николь замерла, ощущая холодную поверхность серебра на шее, у самого горла. Кончик скользил по коже, словно перо по пергаменту. Дыхание сбилось, сердце оглушительно стучало в висках.

— Развлеки меня, маленькая вампиресса! Я не верю, что это всё, что ты можешь!

Неспособная сбросить предсмертное оцепенение, девушка зажмурилась, ожидая конца. Каково же было её удивление, когда вампир, не удовлетворившись покорностью, зло швырнул добычу на землю.

Николь ободрала ладони и, кажется, разбила бровь, но боль отрезвила, заставила перевернуться на спину и отползти, не спуская глаз с противника, подняться на дрожащих ногах.

— Может, тебе нужна дополнительная мотивация?.. — настигая жертву и поигрывая серебряным клинком, спросил гонитель. И добавил со зловещей ухмылкой:

— Ты ведь понимаешь, что, если сдашься, мне хватит времени до рассвета, чтобы наведаться к твоему драгоценному Кроссу и передать ему последний привет? Он мне должен. Часть я возьму кровью, а оставшееся — жизнью. И постараюсь сделать так, чтобы он очень страдал.

— Ты обещал, — дрожащим голосом напомнила вампиресса, обходя противника по кругу, прихрамывая на раненую ногу, горевшую от дикой боли. — Обещал, что забудешь, если я откажусь от него и приду к тебе. И вот я здесь: бери, если сможешь.

— Так-то лучше, — обнажив клыки, протянул вампир и перешёл в нападение.

Загонять ослабленную жертву — то, что он любил в своей работе больше всего. То, что увлекало его и доставляло наслаждение, сравнимое с первым глотком горячей крови после длительного голода.

Николь от природы обладала ловкостью и грацией, но с перебитым коленом теряла единственное преимущество. С проникшими в кровь частицами серебра рана ещё нескоро затянется. Выручало вёрткую девицу лишь его собственное раздражающее увечье.

— Однако ты здесь уже не ради него, не правда ли?

— Нет, — ответила бессмертная, всадив ему нож в плечо.

Хант выругался сквозь зубы и извлёк клинок из парализованной на время руки, метнул его в соперницу. Пронзительный женский крик прокатился по воздуху, став для охотника сладостной музыкой. Лезвие вошло под ключицу, опасно близко к сердцу.

Николь завалилась на бок, раскрыв губы в сдавленном стоне.

Сильная.

Преследователь понимал, что вопреки животным желаниям пора заканчивать игру. Серебро накапливалось в теле, разрушая клетки, разорванная плоть восстанавливалась всё медленнее. Он слабел и не мог позволить себе опять упустить вампирессу.

Другой возможности может и не представиться.

Словно пьяный, приблизился к девушке, обхватившей рукоять и силившейся вырвать лезвие из протравленной плоти. Ужас, застывший в её глазах, разгонял кровь по венам.

Хант жёстко усмехнулся и присел на корточки, прокрутил кинжал в груди бессмертной, снова сорвав с полных губ сладостный крик. Извлёк оружие, чтобы жертва не умерла слишком быстро.

Хотелось насладиться страданиями той, что вынудила его побегать и побороться за неё. Впитать последние минуты её жизни, прежде чем он закончит начатое, поглотить хриплые стоны.

Он упивался отчаянием в ясных, блестящих от слёз глазах, черпая в нём новую силу. Редкая для вампиров способность досталась ему от прадеда и оказалась вовсе не такой бесполезной, как он считал в юности.

Энерговампиризм позволял выживать там, где другие наёмники обречены были подохнуть. Он делал его сильнее, универсальнее, изворотливее. Он в разы увеличивал способность к внушению.

И всё же его умений не хватило бы, чтобы стереть память чистокровной вампирессе вроде Николь. Кто бы ни сотворил с ней такое, он обладал мощью, которая Ханту, как и большинству вампиров, даже не снилась.

Сделал ли это его заказчик, охотник предпочитал не знать.

— И вот ты у моих ног, — философски заметил Лео, прокрутив в ладони кинжал. — Впрочем, это не составило труда.

Глаза красавицы тускнели, лишались осмысленного выражения по мере потери крови. От повреждённого места во все стороны расходилась тёмная сеть вен. Это погибали и разрушались её клетки.

Бессмертная двигала губами, но разобрать слов не представлялось возможным.

— Прощай, маркиза, — прошептал Лео Хант чуть слышно, занося над обессиленной девушкой клинок.

Как и следовало ожидать, в отеле бессмертной не оказалось.

Путём нехитрых манипуляций и паршивой актёрской игры, я сумел подняться в номер, где остановилась Николь — угадайте кто? — Кросс.

Я чуть не поперхнулся, когда услышал этот опус от девочки за стойкой.

Всё-таки одна небезызвестная вампирша умеет профессионально играть на нервах. Что ей мешало позаимствовать фамилию у Райнер или на худой конец у Барнса? Да и мало ли других фамилий ей довелось узнать за прошедшее время?

Но нет, она захотела мою!

Хотя после всего должна бы меня возненавидеть.

В маленькой, чистой комнате обнаружились дамская сумочка с кредитными картами, небольшим количеством наличных и, по закону подлости, телефон. Подозреваю, оставленные в качестве своеобразных чаевых, а значит, возвращаться подруга не собиралась.

Что подтверждало худшие догадки. Я пытался мыслить трезво, однако в случае с Николь это не проходило. В случае с Николь дурное сердце давало сбой и то замирало, то, наоборот, начинало нестись с бешеной скоростью, словно на скачках.

У той же молоденькой администраторши (повезло, потому что никто более опытный не поверил бы в сочинённый мною бред) я выяснил, что любопытная постоялица расспрашивала о мистических местах в округе и, кажется, всерьёз намеревалась гоняться за нечистью.

Салли приняла её за увлечённую журналистку и рассказала всё, что знала: о несуществующем пятнадцатом этаже в одной из близлежащих высоток, о заброшенной детской лечебнице, об апартаментах, где приносились кровавые жертвы, и, разумеется, о Дьерском мосте.

У неё, наверное, совсем рассудок отшибло. Не у Салли, конечно, у Николь.

Версия словоохотливой рецепционистки как раз казалась очень правдоподобной. И хотя журналисткой Ник не являлась, искать всякую нечисть она, похоже, собиралась. Вопрос в том, не найдёт ли эта самая нечисть её первой?..

Забыв поблагодарить отзывчивую девушку, я сорвался с места.

Если всё так, как я думаю, им понадобится пространство. Дьерский мост с этой точки зрения идеален. Большинство людей и правда ночью обходят его стороной. Не столько из-за мистических слухов, сколько из-за реальных отморозков, собирающихся в его окрестностях с наступлением сумерек.

Пока я добирался до чёртового моста, успел передумать все мысли на свете. В голове занозой засел вопрос, почему она назвалась моим именем, и как бы я ни пытался вытравить его, всё было тщетным.

Пришлось признать, что моя привязанность к Николь не ослабла, более того — начала претворяться в больную страсть, которая, скорее всего, меня погубит.

Вот что я делаю?

Мчусь глубокой ночью в безлюдное место, сжимая в кулаке серебряный кастет. К ремню пристёгнута неизменная цепь, за поясом клинок из серебра. Ах да, ещё миниатюра меча на шее — многое меняет!

А впрочем, он уже один раз спас мне жизнь, может, опять принесёт незадачливому владельцу удачу?

По сути, везение — это всё, что у меня оставалось. Я не уверен даже, чью сторону примет Николь. Не исключено, что загрызут меня на пару, припомнив каждый свои обиды, чтобы после со свежими силами разобраться между собой.

Это будет весело! Донор крови с доставкой на дом, в офис или на место вашего смертельного поединка! Расскажи другу-вампиру и получи скидку на второй заказ!

Зацепившись ногой за коврик в салоне, я буквально вывалился из э-мобиля. Хорошее начало, ничего не скажешь!

Мне бы выспаться и восстановиться, а я снова рвусь в гущу событий, хоть и подозреваю, что я там не самый желанный гость.